«Звучание джаза часто хрупкое, настойчивое и городское, но музыка великого американского джазового композитора и руководителя оркестра Марии Шнайдер напоминает о птичьем полете и видах прерий больше, чем о резком шуме улиц. Как и в случае с Пэтом Метини и Биллом Фризеллом, а нередко и с Аароном Коплендом, музыка Шнайдер посвящена более невинной и неконфликтной Америке, всё еще надеющейся, что человечество однажды сможет достичь гармонии с самим собой и окружающей средой, которую она слышит в своей голове». /John Fordham, The Guardian, 18 ноября 2015/.
Эта идиллическая цитата взята из рецензии на студийный альбом знаменитой джазовой артистки, Марии Шнайдер, опубликованной в английском издании Гардиан в ноябре 2015 года. Рецензия была приурочена к выпуску альбома The Thompson fields, вдохновлённому детскими воспоминаниями автора. Мария Шнайдер, пожалуй, наиболее известная в джазовом сообществе и наиболее титулованная сегодня джазовая артистка, является талантливым композитором и руководителем оркестра, прочно занимающего лидирующие позиции среди современных джазовых биг-бендов. На протяжении последнего десятилетия, а то и больше, эта талантливая продолжательница музыкальных концепций Гила Эванса, неизменно занимает ведущие позиции в самых престижных анкетах джазовых изданий в номинациях композитора, аранжировщика и лидера оркестра. Альбом The Thompson Fields, названнный в честь фермы в Миннесоте, где Мария Шнайдер выросла, был выдержан в пастельных тонах и наполнен задумчивым настроением. Каждым своим звуком он напоминает об идеализированном автором «родовом гнезде» с его полями, пасторальными пейзажами и птичьими стаями. Птицы вообще особая тема в творчестве Марии Шнайдер, утверждающей, что страсть к птицам родила в ней страсть к музыке. В целом, стиль музыки Шнайдер можно охарактеризовать, как звуковое повествование, своеобразную музыкальную новеллу, богатую выразительными красками, рождающимися умелым и талантливым использованием тембра и гармонии, придающими звуковым образам зримые и осязаемые черты.
Вот, как оценивают её творческий стиль в “Jazz Times” :
«…Mузыка Марии Шнайдер была высоко оценена критиками как “вызывающая воспоминания, величественная, волшебная, потрясающе великолепная и неподвластная категоризации.” Она и её оркестр стали широко известны, начиная с 1994 года, когда они выпустили свою дебютную запись “Evanescence.” С этой записью Шнайдер начала разрабатывать очень личный способ написания пьес для своего коллектива, адаптируя свои композиции так, чтобы отчетливо подчеркнуть уникальные голоса группы. Впоследствии оркестр Марии Шнайдер выступал на фестивалях и концертных залах по всему миру. Она получила множество заказов и приглашений на проведение гостевых мероприятий, работая с более чем 85 группами из более чем 30 стран Европы, Южной Америки, Австралии, Азии и Северной Америки…»
Альбом The Thompson Fields был издан в 2015-ом году и занял вторую строчку в номинации «Альбом года» анкеты критиков журнала Даун Бит. Сама же Мария Шнайдер выиграла эту анкету в качестве лидера биг-бенда, композитора и аранжировщика.
Прошло пять лет, прежде чем в июле 2020 года, в разгар пандемии, Мария Шнайдер издала свой следующий, на сегодня последний студийный альбом, двойной винил «Властелины данных» («Data Lords»). И как же разительно он отличается от своего предшественника. Ни тени той идиллической пасторали и роскошных пейзажей, щебечущих птичек и порхающих мотыльков. Не от осознания ли того, что нет больше той «невинной и неконфликтной Америки», которой она грезила, создавая свой предыдущий шедевр? Во всяком случае, не свойственная её произведениям позднего периода тревожность и напряжение первого диска альбома, говорят именно об этом.
На сегодняшний день «Властелины данных» безусловно самое мощное и эпичное сочинение Марии Шнайдер. – Зловеще нарастающее напряжение заглавного трека, мрачный, задумчивый ‘A World Lost’ или мощный ‘Don't Be Evil’ создают ощущение того, что Рубикон перейден, и прошлое с его идиллическими надеждами безвозвратно ушло. Это альбом, созданный в знак протеста против неуклонно накапливающейся власти, казалось бы, неподотчетных «повелителей Big Data» - технологических монстров Google, Facebook, YouTube, этих зловещих гигантов, повелевающих социальными сетями и музыкальными потоковыми сервисами. Это попытка сказать «Нет!» их доминированию, и их доктрине, утверждающей, что музыка должна быть "бесплатной", и поэтому едва вознаграждаемой для тех, кого они называют "производителями контента", то есть для музыкантов.
Композитор Мария Шнайдер уже давно пишет и говорит об опасностях вездесущей цифровой вселенной, хищении интеллектуальной собственности, сборе и манипулировании личными данными со стороны крупных технологических компаний, о бесконтрольном распространении ложных и вводящих в заблуждение материалов и многом другом из этой области.
Шнайдер говорит,
“Музыканты были словно канарейки в угольной шахте. Мы были первыми, кого использовали и обменивали на данные.”
Она неукротима в своём противостоянии тому, что она считает технологической наднациональной гегемонией в музыкальной индустрии. В 2020 году она рассказала журналу Billboard: "С самого начала я очень хорошо понимала, что компании, работающие с большими данными, используют музыкантов в качестве «морковки», чтобы они могли собирать данные у пользователей. И это было огромным разочарованием для меня. Это действительно разрушило музыкальную индустрию для тех, кто создаёт музыку, и теперь я чувствую, что для нашего общества в целом это катастрофическая потеря".
В поддержку этой страстной точки зрения, Мария Шнайдер издала свою потрясающую работу, разделив её на две части-антитезы. В первой части, с подзаголовком "Цифровой мир" (Disc One. "The Digital World") она описывает и подвергает критике цифровой мир, тогда как вторая часть, названная "Наш природный мир" (Disc Two. "Our Natural World") рисует контраст с миром реальным.
“Точно так же, как я чувствую, что мечусь между цифровым миром и реальным миром, та же дихотомия проявляется и в моей музыке. Чтобы по-настоящему представить результат моего творчества последних нескольких лет, мне показалось естественным выпустить два альбома, отражающих эти две полярные крайности”, - поясняет Мария Шнайдер свою идею «Властелинов Данных».
"Цифровой" диск содержит музыку с атмосферой страха, которая является чем-то новым в музыке Марии Шнайдер. Её оркестр часто кипит от тревоги, которая не так уж далека от напыщенных экспериментов с электрическим джаз-роком её наставника Гила Эванса. Пьеса "Потерянный мир" - это история о тех поколениях, которые тратят свое время на легкодоступные пустяки. Он пронизан тоской по более простым временам, когда мы все были больше связаны с землей и друг с другом. Его скорбное звучание проявляется в темных тонах Бена Мондера (гитара) и Рича Перри (тенор), чьи инструменты, сочетающимися красиво, но зловеще, когда они оба воют под мощный хор визжащих рожков. Композиция "Не будь злым", направленная против аморальной философии Facebook, Google и других крупных компаний, показывает саркастическую сторону творчества Марии Шнайдер. Музыка рвётся вперед в тяжеловесном танго-ритме, одновременно комичном и слегка угрожающем. Это звучит как пьеса, которую Курт Вайль мог бы написать для современной "Трёхгрошовой оперы".
"CQ CQ" основан на сигналах азбуки Морзе и восходит к более этичному и невинному поведению операторов радиолюбителей, пионеров электронной связи. Основа музыки-это кишащая паутина перепутанных фраз, составленных точками и тире, в которых Донни Маккаслин появляется на теноре, чтобы дуть длинные, призывные монологи, но получает в ответ только электрически искаженный скрип трубы от Грега Гисберта. Пьеса "Спутник" посвящена всем спутникам передачи данных, которые поддерживают работу электронных сетей. На данной половине альбома эта вещь, пожалуй, единственный пример близости Марии Шнайдер к мелодической красоте, представленной тёплым, величественным баритон саксофоном Скотта Робинсона, поднимающимся над полями расширяющейся и поразительной в своём благоговении звуковой стены, создаваемой латунью и фортепиано. Это звучит как тема какого-то яркого и обнадеживающего научно-фантастического фильма. Титульная вещь, "Повелители данных" прислушивается к надвигающемуся чувству опасности в пьесе "Не будь злом", но на этот раз без юмора. В этой пьесе чувствуется дрожащая, неумолимая угроза, исходящая от всего оркестра, с рогами, катящимися звуковыми волнами испанского оттенка, и электронно обработанной трубой Майкла Родригеса, эхом отдающейся в этом водовороте.
Заглавный трек альбома вызывает в воображении образы звуковой антиутопии, в которой альт -саксофонист Дэйв Пьетро - "человеческий голос", как он выразился в телефонном интервью - пытается помешать захвату власти злонамеренными силами технологии, роль которых играют остальные участники оркестра Марии Шнайдер.
Пьетро излагает свои доводы врагу в соло, основанном на рэге, переходя от стратегии молитвенного примирения к стратегии пассивной конфронтации. Но через восемь минут после начала трека история принимает зловещий оборот. Оркестр перемещается с заднего плана на передний, окружая Пьетро, и серией взрывов объявляет, что захват начался.
“Это как удар молотком, как мощный отбойный молоток, исходящий от повелителей данных, этот сокрушительный удар”, объясняет Мария Шнайдер во время одной из зум-конференций в мае прошлого года.
В половине альбома, имеющем подзаголовок "Наш природный мир", Мария Шнайдер возвращается на более знакомую территорию органично мелодичной и вдохновлённой природой красоты своей самой возвышенной музыки. Такие пьесы, как "Санзенин", "Взгляни вверх" и "Солнце ждало меня", звучат как картины медленных, неторопливых прогулок по лесам и сельхозугодьям. Оркестр переливается через светящиеся слои звука, и различные участники группы вносят великолепные соло. К ним относятся аккордеон Гэри Версаче в "Санзенине", тромбон Маршалла Гилкеса на "Взгляни вверх", альт Дейва Пьетро в "Сплетенных вместе" и тенор Донни Маккаслина в "Солнце ждало меня". "Каменный суп" показывает Версаче и Стива Уилсона, играющих на сопрано-саксофонах, наподобие озорной игры в прятки. Композиция "Bluebird" начинается с воздушного пульсирующего движения, напоминающего другого великого джазового композитора Среднего Запада , Пэта Метини, и в конечном итоге создаёт фанк-ритмы в своем богатом переплетении, давая Уилсону шанс показать свою универсальность с несколько визжащим R & B альтом.
Оркестр играет безупречно. Шнайдер работала с некоторыми из этих музыкантов в течение десятилетий, и они действительно вскрывают размах и силу её письма. Все соло одинаково фантастичны. В дополнение ко всем уже упомянутым, есть также отличное пианино Фрэнка Кимброу, последовательно усиливающее и наполняющее звучание группы, и Джонатан Блейк, демонстрирующий бесценное разнообразие штрихов на барабанах, весомых и движущихся на "Цифровых "пьесах и легких и свободных на "Природных" треках.
Оркестр Марии Шнайдер почти 30 лет продолжает оставаться золотым стандартом для большого ансамблевого джаза благодаря совершенству письма лидера и красоте игры музыкантов. Проект «Data Lords» представляет собой удивительный музыкальный набор, который является мощным комментарием к нашему современному существованию и является лучшей работой в карьере Марии Шнайдер. Но нельзя не отметить, что в своём стремлении к торжеству истины, использующем средства современной музыки, она не одинока. Её последний альбом зримо перекликается с последней работой недавно скончавшегося старейшины джаза, саксофониста и композитора Уэйна Шортера. Я имею в виду его трёхдисковый комплект "Эманон", мультимедийную сагу про “философа-изгоя” по имени Эманон, который путешествует по разным мирам, распространяя послание истины в попытке расширения прав и возможностей разума и борясь против сил зла. Во всяком случае, по музыкальному наполнению и духу, оба произведения близки друг другу, что не отменяет оригинальность каждого из них.
Не случайно, выступая на джазовом фестивале в Сан Франциско 2 марта 2023 года (в тот день пришло печальное известие о кончине блистательного мэтра джаза Уэйна Шортера), Мария Шнайдер анонсировала пьесу "Солнце ждало меня", мелодию с альбома Data Lords, как посвящение саксофонисту и композитору Уэйну Шортеру, сказав, "в тот день, когда родился Уэйн Шортер, солнце, должно быть, ждало его".
О своём творческом методе она говорит:
«Я начинала как теоретик. Я мечтала стать композитором—я хотела быть Аароном Коплендом (смеется), —но чувствовала, что это слишком возвышенно. Я думала, что это невозможно. Затем студент-преподаватель услышал теоретическое упражнение, которое я сделала, и сказал: “Ты должна быть композитором”. И я слушала так много джаза. Я обнаружила Билла Эванса и Гила Эванса. Мой учитель фортепиано учил меня страйду, и у меня были все американские песенники: Коул Портер, Гершвин, Гарольд Арлен. Я любила наряжать аранжировки с размахом.
К джазу я пришла через рок, поэтому первым биг-бэндом, который я услышала, был оркестр Дона Эллиса, который состоял из действий, разделенных ритмами. Аранжементы Оливера Нельсона и Дюка Эллингтона познакомили меня с живописным волшебством, которое я теперь слышу и в нашей музыке: цвета и метафоры разворачиваются на длинном холсте, особенно на Повелителях данных.
Часто я просто начинаю с поиска звуков, которые мне нравятся. Я не собираюсь писать статью о Google. Музыка становится саундтреком к моему подсознанию, вызывая интерпретации того, что в нём есть. Затем, прежде чем я это осознаю, эта история в моей голове заставляет меня закончить пьесу. Это похоже на то, как я нашла свой путь к композиции—следуя за чем-то внутри меня. Я не методичный человек, который говорит: “У меня заказ на пьесу длиной в 20 минут. ” Я доверяю какому-то внутреннему процессу, который всегда работал на меня. Но я всегда задаюсь вопросом, если это не сработает: “Будет ли что-нибудь еще?” Никогда не знаю».
Музыка последнего альбома Марии Шнайдер борется с ключевым конфликтом нашего времени: заманчивые, пустые обещания “цифрового мира” против успокаивающей, питающей красоты “природного мира". Нетрудно догадаться, на чьей стороне Шнайдер, но это не полемика, а скорее портрет, и звуковые пейзажи, которые она рисует, так же великолепно детализированы, как и всё, что она написала за всю свою творческую карьеру. Сумев при этом соединить в этом творчестве экзистенциальность Гила Эванса с космической мощью Джона Колтрейна.
