— Настоящий голод начался в ноябре. На день дети получали по 125 граммов хлеба. Я этот маленький кусочек делила на девять частей и ела по кусочку в течение дня. Так голод меньше чувствовался, — рассказывает Вера Александровна Марышева.
27 января 80 лет назад в результате Тихвинско-Новгородской стратегической наступательной операции, получившей название «Январский гром», Ленинград был полностью освобождён от немецко-фашистской блокады.
В нашей стране сегодня около 59 тысяч жителей блокадного Ленинграда. В Липецкой области тех, кому посчастливилось выжить там в те страшные годы, тридцать человек. Одна из них — Вера Александровна Марышева, до замужества Смирнова.
Бомбили часто
В Ленинград семья Смирновых переехала из Галича ещё до войны. Отец Веры, Александр Васильевич, — большевик, участник штурма Зимнего, работал в паровозном депо. Мама, Анна Васильевна, была гардеробщицей в школе машинисток. В 1939 году отец сильно простудился и умер. Мать осталась одна с тремя дочерьми.
Вера была младшей в семье. Когда по радио объявили о нападении гитлеровской Германии на СССР, ей было тринадцать лет.
— Мама и все другие женщины плакали, дети были напуганы, — вспоминает Вера Александровна.
Но самые страшные испытания были ещё впереди...
Старшая сестра Веры, восемнадцатилетняя Марина, окончив курсы медсестёр, добровольцем ушла на фронт. Вера с мамой и сестрой Зиной остались в Ленинграде.
— Ещё в первые дни войны в магазинах расхватали все продукты. Мама успела купить только немного печенья и сушки. Мы их, конечно, быстро съели, — рассказывает бывшая блокадница.
Однако в июле — августе 1941 года в Ленинграде с продовольствием было ещё не так плохо, иногда что-то можно было купить в магазинах. 8 сентября немцы взяли Ленинград в кольцо блокады. В этот же день по городу был нанесён массированный бомбовый удар. Потом бомбёжки и артобстрелы стали регулярными.
— Мы жили на Выборгской стороне, у Финляндского вокзала, возле Литейного моста. Там проходила железная дорога, поэтому этот участок немцы обстреливали особенно остервенело. Бомбили через каждые два часа. Сначала слышался сильный гул, а потом взрыв. Одна из бомб упала так близко к нашему дому, что у нас выбило стёкла. А в соседнем доме бомба застряла в шахте лифта и не взорвалась. Мы бегали смотреть — висела большая металлическая болванка. Маленькие ещё были, глупые, не понимали, как это опасно и что она могла в любую минуту взорваться, — вспоминает Вера Александровна.
Мама Веры утром уходила на работу, сестра Зина — на рытьё окопов. Вера в шесть часов утра бежала занимать очередь за хлебом.
— Утром идёшь в магазин — дом стоит. А когда идёшь обратно — его уже нет, разрушило взрывом, — продолжает она рассказ.
Дом, в котором жили Смирновы, чудом уцелел во время войны. В семидесятые годы Вера с мужем и дочерью Еленой приезжали в Ленинград и сфотографировались возле него на память.
Суп из соли и перца
От бомбёжек и пожаров в Ленинграде сгорели Бадаевские продовольственные склады. Доставка продуктов в город из-за окружения была сильно затруднена. С каждым днём люди всё острее ощущали нехватку продовольствия. В Ленинграде начался голод.
— В сентябре-октябре ещё было терпимо, настоящий голод начался в ноябре. На день работающим давали 250 граммов хлеба, а дети получали по 125 граммов. Я этот маленький кусочек делила на девять частей и ела по кусочку в течение дня. Так голод меньше чувствовался, — рассказывает Вера Александровна.
Хуже стало, когда в конце ноября выпал снег и ударили морозы.
— Отопление в доме не работало. Кто-то из жильцов принёс маленькую печку-буржуйку. Все три семьи, которые оставались в нашей квартире, перебрались в одну комнату, где стояла печка. Топили её мебелью и книгами. У нас было много собраний сочинений, всё это ушло на обогрев. Электричества тоже не было, по вечерам зажигали светильник вроде лампадки. Водопровод в доме не работал. За водой я ходила с бидоном на Неву. Там из проруби доставали и разливали воду. Мы её кипятили в кастрюле, добавляли соль, перец и вот этим «супом» питались вприкуску с кусочками хлебной пайки. Это помогало хоть как-то согреться и выжить.
Из-за голода и холода нам ничего не хотелось — ни читать, ни играть. Жизнь словно замерла. Иногда я подходила к окну и смотрела на улицу. В сугробах лежали люди, умершие от слабости и холода. Но на это никто не обращал внимания, — с грустью говорит Вера Александровна.
Темнота, голод, холод — такие ощущения оставил тот год, самый тяжёлый в её жизни.
Для кого-то — дорога смерти
У Зины от рытья окопов отказали ноги, она почти не могла ходить.
В феврале 1942 года случилась другая беда — мамину организацию распустили, она осталась без работы, а вскоре заболела и умерла. Ей было всего 42 года. Вера с Зиной зашили тело в одеяло и отвезли на санках на ближайшее кладбище. Уже после войны останки оттуда перенесли в братскую могилу на Пискарёвском кладбище, которое стало мемориалом всем погибшим в блокаду.
— В домоуправлении, где мы получали хлебные карточки, нам сообщили, что можно выехать из Ленинграда через Ладожское озеро. Я разузнала, куда обращаться, и второго марта 1942 года буквально на себе притащила ослабевшую Зину на вокзал, где находился сборный эвакуационный пункт. Там нас впервые хорошо покормили — дали банку фасоли в томате. Тогда мне это показалось царским угощением, самой вкусной едой на свете, — вспоминает Вера Александровна.
Потом всех посадили на грузовики. С собой разрешили взять только одеяла, чтобы укрыться от холода. Из целой колонны грузовиков до другого берега добрались не все. Для кого-то этот путь через Ладогу был дорогой жизни, а для кого-то стал дорогой смерти.
— Ехали по льду, колёса машин были наполовину в воде. Кругом чернели полыньи от снарядов и провалившихся под лёд грузовиков. Впереди нас шла машина, в которой ехала моя подруга Зоя. На наших глазах в эту машину попал снаряд, и она ушла под воду. Это было ужасно! — рассказывает Вера Александровна. — Нас привезли на станцию, где стояли эшелоны. Дальше надо было ехать по железной дороге, но Зина была так плоха, что её не хотели брать в вагон, боялись, что умрёт в пути, я её с трудом отстояла.
Разыскала старшая сестра
— Мы доехали до Галича, где жила наша бабушка, прожили там до 1943 года. Зина поправилась, и после прорыва блокады вернулась в Ленинград, устроилась счетоводом на Кировский завод.
Я окончила семилетку, после школы пошла на лесозаготовки — там давали по 300 – 350 граммов хлеба. У меня не было ни тёплой одежды, ни обуви, а работа была очень тяжёлая, — делится наша героиня.
Но девчонке-сироте не дали пропасть. Веру там встретил хороший знакомый их семьи, который работал начальником стройки. Отправил учиться в Кострому на счетовода, потом устроил на работу.
В Галиче Вера прожила четыре года. А после войны Веру и Зину разыскала старшая сестра Марина. Она жила в городе Фрунзе и пригласила Веру к себе.
— Марина мне была как мать. Во Фрунзе я поправила подорванное во время блокады здоровье, там вышла замуж за офицера, лётчика-фронтовика. Вместе с мужем исколесила почти всю страну, так как его по службе часто переводили из города в город.
Липецк стал родным
В 1960 году из Воронежа мужа Веры Александровны, Виктора Григорьевича Марышева, перевели в Липецк. Дали квартиру в военном городке. К тому времени у Марышевых было уже двое детей. Вера Александровна до выхода на пенсию проработала бухгалтером в военной части. Она и сейчас живёт в Военном городке, вместе с дочерью Еленой и зятем. В соседних домах живут две её внучки с детьми. У Веры Александровны уже четверо правнуков. Родные окружают её заботой, на праздники в доме собирается вся большая дружная семья.
В свои 96 лет Вера Александровна сохранила ясный ум и интерес к жизни. Любит вышивать крестиком — в доме немало картин, выполненных её руками. А ещё любит читать историческую литературу и детективы, разгадывать сканворды и внимательно следит за всем происходящим в мире: «Как мы радовались, когда наступил День Победы! Как все были счастливы, обнимали и поздравляли друг друга! Никто и подумать не мог, что на нашей земле снова будут рваться снаряды и бомбы. Мы опять ждём победы, чтобы жить мирно и счастливо».
