Мы любим Люка Бессона, режиссера «Никиты», «Леона» и «Пятого элемента», не за скромность. Его «Валериан и город тысячи планет» стал самым дорогим фильмом в истории европейского кино (и одним из самых громких провалов в истории), а самые удачные истории у него всегда связаны с бесшабашным броским насилием, за которое никто извиняться не намерен.
Неизвестно, виной ли тому судебные иски за сексуальные приставания, в последние годы преследовавшие режиссера, но его последний фильм «Догмен» выглядит как упражнение в авторском независимом кино, а не как «кино Бессона», к которому мы привыкли (премьера прошла на последнем Венецианском кинофестивале летом, в России «Догмена» можно легально посмотреть с 25 января на платформах Okko, «Иви», «Кинопоиск», Premier и Билайн ТВ). Как будто режиссер отринул все наносное, чтобы сказать о главном.
Плюсы:
— критики изощряются, вспоминая, на что больше всего похож «Догмен» («Таксист», скрещенный с «Лэсси»? «Джокер», мутировавший в «Эйса Вентуру»?), но фильм Бессона больше всего наследует оригинальному и очень интересному венгерскому «Белому Богу», снятому Корнелем Мундруцо десять лет назад, о мальчике, подружившемся со сворой бродячих собак на будапештских улицах. Фильм Мундруцо как бы показывал город с точки зрения животного. Бессон этот прием в своей картине использует редко, но сюжетные параллели очевидны. Главный герой «Догмена», мальчик Даг из Нью-Джерси, так привязывается к собакам, которых его отец — белая шваль держит во дворе, что папа в качестве наказания запирает сына в клетке, а спустя несколько месяцев и вовсе подстреливает его — так, что тот остается парализованным на всю жизнь. Физический недостаток оборачивается почти супергеройской связью с собаками, которые становятся его бандой, как кошки для бэтменовской Женщины-кошки. Они настолько сообразительны, что без следов выносят драгоценности из домов богачей. Даг также выступает в качестве травести в ночном клубе (и подражает Эдит Пиаф и Марлен Дитрих так, что всякое видавшие коллеги ревут за кулисами) — не столько из-за денег, сколько из-за желания забыть о своей тяжелой судьбе и покалеченном теле. «Единственная возможность примириться с собой — это стать кем-то еще», — признается он в тюрьме приставленной к нему психиатру (Джоджо Т. Гиббс), которая как мать-одиночка, сбежавшая от склонного к насилию бывшего, скорее встает на сторону преступника, чем полиции;
— Калеб Лэндри Джонс, играющий Догмена — потрясающий актер, который умеет превращаться из несчастной жертвы в безжалостного ангела мщения за секунду;
— Люк Бессон как будто забыл о непобедимых героях и смертоносных красавицах из своих прошлых блокбастеров. В «Догмене» он словно пытается испытать предел зрительского сочувствия, опуская своего героя на самое дно страдания (помимо прочего, он воспитывался в детском доме, а его единственное сильное чувство к красавице Сальме оказывается, что очевидно, безответным). От ощущения вульгарной эксплуатации зрительского сострадания спасает игра Джонса, но также и противовес в виде своры милейших собак с хитрыми мордами, которые превращаются в свирепых убийц, как только хозяину угрожает опасность;
— легендарная 76-летняя Мариса Беренсон из «Кабаре» и «Барри Линдона» в крохотной роли одной из аристократок-жертв собачьего ограбления слишком мало времени проводит на экране, но успевает добавить фильму класса.
Минусы:
— Люк Бессон вознамерился выбить из нас чувство жалости к Догмену отбойным молотком. С другой стороны, никто его и не думал подозревать в тактичности;
— иногда кажется, что сценарий писал ребенок: «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак. У них есть только один недостаток — доверие к людям». Кажется, человечество уже прошло стадию таких банальностей.
Фото: Arna Media
