Нина снова работала в колхозной бухгалтерии, только теперь не простым счетоводом, а заместителем главного бухгалтера.
— Ничего, вот я на пенсию выйду, моё место займёшь. С высшим образованием в любом колхозе тебя с руками оторвут. Молодец что тогда курсы окончила и дальше учится пошла, а то подружка твоя сидит вон дома, от мужниных прихотей зависит, негоже это, — говорила Людмила Александровна.
— А у меня нет мужа, чтобы от его прихотей зависеть, — улыбалась Нина, — ели был бы, так с удовольствием ему подчинилась.
— Ох и глупые нынче девки пошли. Женщина должна быть самостоятельной. При советской власти живём, а не при царском режиме, — поучала её Окунева, — гляди не вздумай институт бросить, учись.
Вот и сегодня, с утра отправив Володю с Алькой к матери, Нина торопливо шагала вдоль центральной улицы к правлению колхоза. Утро выдалось просто замечательное, солнышко светило совсем по-летнему, на молодых листьях не успевших покрыться придорожной пылью тополей, отражались его блики. Вроде всё было хорошо, но на душе отчего-то появилось беспокойство.
— Ты девка сегодня вроде как сама не своя, случилось чего? — заметив беспокойство Нины, спросила уборщица тётя Феня.
— Да сон приснился, непонятный какой-то, вот и беспокоюсь.
— А что снилось?
— Отца во сне увидела, будто ехать куда-то собрался. Вещи свои собирал, и всё новые туфли искал. К чему это, не знаешь?
— Не знаю, может правда куда поедет, — ответила Феня.
А ближе к обеду, в бухгалтерию ворвалась Лидка Петрова, и прямо с порога закричала.
— Нинка, чего сидишь, отца твоего в больницу увезли.
— Как в больницу, — Нина вскочила со стула.
— Ему прямо в поле плохо стало, задыхаться начал. Хорошо Яков Спиридонович там был, на своей машине в больницу его повёз.
— Людмила Александровна, я побежала, мне к отцу нужно, попутку поймаю и поеду, — попросила Нина.
— Да погоди ты, не суетись, я сейчас в гараж позвоню, узнаю у Данилыча своего, может какая машина свободная есть, отвезут тебя.
Через несколько минут, Нина уже мчалась на старенькой полуторке с молодым парнем, Василием Булкиным, который недавно вернулся из армии. Когда подъехали к больнице, Нина выскочив из машины прокричала ему.
— Ты если что, не дожидайся меня, обратно поезжай. Я с отцом останусь.
А в больничном дворе столкнулась с Лискиным, он остановил её схватив за руку.
— Стой Нина, не ходи туда, нечего там тебе делать.
— Как это нечего, Яков Спиридонович, я к отцу.
— Нет больше Фрола Захаровича, не довезли мы его, не успели.
— Как нет, как же это, — Нина схватила Лискина за отворот пиджака.
— Вот так вот девочка, догнала его война, осколок старый в лёгком зашевелился. Сколько раз говорил ему чтобы на операцию соглашался. А он всё не слушал, боялся что на операционном столе помрёт, вас с матерью одних оставить.
Володька, вернулся домой как раз в тот день, когда схоронили Фрола Уткина. Он хотел было сразу идти к Нине, но мать остановила его: “Подожди немного, сегодня ей не до тебя будет, завтра пойдёшь”. На похороны из города приехала Анисья. Вечером, когда с поминок все разошлись и они остались в доме одни, она сказала Нине.
— Я наверное действительно тут останусь. В город съезжу, с квартирой улажу, и обратно вернусь.
— Возвращайся, попросила её Полина, — со мной жить будешь, вдвоём не так тоскливо станет.
В квартиру решено было пустить квартирантов.
— Выписываться из города я не стану, зачем квартиру терять. Мы наоборот, Альку туда ещё пропишем. Оглянуться не успеешь, как она школу окончит, учиться дальше пойдёт. Вот ей готовое жильё будет, — рассудила Анисья, так они и решили поступить.
Утром сходив на кладбище, мать с тёткой, занялись делами в огороде, а Нина затеяла в доме уборку. Дети играли во дворе, Алька качалась на качелях, а Володя возился в небольшой кучке песка, которую привёз для внуков Фрол незадолго до смерти.
— Мам, там тебя дядя спрашивает, — услышала Нина голос дочери позади себя.
— Какой дядя, — обернувшись спросила она.
— Дядя Володя Одинцов.
От неожиданности Нина опустилась на деревянный диванчик прижав к себе снятую оконную занавеску. Потом встала и на ватных ногах пошла на улицу. Там посреди двора, стоял Володька держа на руках сына. Она стала медленно подходить к ним. “Папа”, радостно пролепетал мальчик, Нина вздрогнула, опустилась на траву, закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Нина, Ниночка, ну ты чего, не надо, не плачь. Всё у нас будет хорошо, поверь мне прошу, уговаривал её Володька прижимая к себе.
Она убрала руки и сквозь слёзы посмотрела на него.
— Ты прости меня, Нина, за то что не удержал тогда, отпустил от себя. Теперь гнать будешь, с места не двинусь, как пёс у твоих ворот лежать стану, а не уйду.
— Никуда я тебя не поганю. Сама не меньше твоего виновата, — ответила она, обхватила руками за шею и прижала к себе.
Через неделю они расписались, и Володька усыновил собственного ребёнка. Поначалу жить стали в доме у Нины, в дом Владимира на не пошла.
— Там другая хозяйкой была, не смогу я там быть, не обижайся — попросила она мужа.
А потом Володька пришёл и сообщил.
— Я в лесничество егерем устроился, мне домик дали, на кордоне, что у Тёмного озера, это в трёх километрах отсюда, завтра туда жить переберёмся.
— Ой Володя, а как же я на работу ходить стану, и Алька в школу, — встревожилась Нина.
— Не переживай, там у нас газончик старый есть, и тракторок, возить вас по утрам буду. В деревне не хочу больше оставаться. Зависть людская да подлость, много бед наделать может. А так будем там сами, одни, без посторонних глаз.
И Нина согласилась на переезд. Поначалу жить одним в лесу казалось непривычным, но вскоре они освоились и всё встало на свои места. Через полгода, после того как Нина и Владимир перебрались на новое место жительства, вышла замуж её соседка, Лиза Емелина. Сосватал её вдовец с тремя детьми из Терновки, и увёз к себе. Машка, уехала было со своим шабашником в Молдавию, но через три месяца заявилась обратно. Оказался он женатым, поселил жить в дом своего приятеля, пока того не было, а как хозяин вернулся, так и выпроводил её. На кордоне родился у Нины и Владимира ещё один сын, назвали Михаилом. Лет через пять объявился в селе Венька Чередов. Приехал к матери на Волге, в дорогом костюме, в шляпе. А когда вышла из машины его жена, вся улица так и ахнула, она была раза в два старше Веньки. Женился он на богатой вдове из-за квартиры городской, и машины. Пролетели годы, выросли и разъехались дети, обзавелись своими семьями, появились внуки. А Владимир с Ниной так и продолжали жить на лесном кордоне. Перебралась она в село только когда не стало Владимира, к тому времени ей исполнилось восемьдесят пять лет. Младший Михаил хотел было забрать мать к себе, но Нина отказалась.
— Куда я поеду сынок. Тут могилка отца, одного я его не оставлю. Ноги ходят, руки ещё что-то делают, так что пускай будет всё как есть.
Михаилу очень не хотелось оставлять мать одну, но пришлось с ней согласится, знал какая она упрямая.
Неожиданно в соседях у Нины, оказались Машка Пыжова и Венька Чередов. Сыновей Машкиных до пятого класса воспитывала Евдокия, а как матери не стало, отправила она мальчишек в школу-интернат. Забирала оттуда на каникулы да иногда по выходным. Мать перед тем как умереть, переписала избу на внуков. А те, вернувшись из армии продали бабкин дом, деньги поделили и укатили в город. Пришлось Машке в избу своей бабки перебраться, что была неподалёку от Нины. Веньке тоже в жизни подфартило. После смерти жены, её дети выставили из квартиры. Так и оказался в Ломовке, да только не в своём доме, он его продал. Всё старался Виолетте своей угодить, по курортам её возил, а для этого деньги нужны были. На небольшие сбережения купил полуразвалившуюся избёнку прямо напротив Машки. Так и живут через дорогу, люто ненавидя друг друга. Сыновья их в деревню приезжают иногда, навестить могилу бабки Евдокии, матери гостинцев подкидывают, а вот про отца знать ничего не хотят. Нет у нас отца, безотцовщина мы, твердят в один голос. Зато у Нины, каждые выходные полон двор гостей, дети, внуки, совсем крошечные правнуки. Шум, гам, яблоку негде упасть. А недавно, на семейном совете, решили старенький их дом отремонтировать, чтобы было где всем вместе собраться. И чтобы было в их большой и дружной семье, всё как есть.