Солдат не помнил, отчего он проснулся и сразу открыл глаза. В этот момент прямо над ним шествовали начальник караула, разводящий сержант и трое сменных часовых…
(часть 1 - https://dzen.ru/a/ZZLMS5KlAx2Ctjy_)
Шли гуськом, один за другим, капитан на ходу о чём-то весело переговаривался с сержантом, остальные шли молча и сосредоточенно, глядя друг другу в спину и позвякивая пристёгнутыми к автомату штык-ножами. Может быть, Эдик и проснулся от непривычного металлического бряцания…
Часовой лежал, разглядывая идущих военных над собой, и такая тоска его схватила, что даже решил не вскакивать и не окликать коллег по службе. А чего напрягаться, если командир роты уже над тобой, и ты совсем не в засаде, и даже не в разведке, а тупо спишь на посту? А это такой залёт! Считай, что совершил воинское преступление…
Караул проходил так близко, что лежащий внизу небольшого пригорка боец мог запросто схватить любого за берцы и притянуть к себе, как опытный диверсант. За командирами протопал первый солдат из старослужащих, за ним рядовой Гамзатов и замыкающим оказался высокий Гриша из Вологды.
Вот тут-то Эдика и осенило – они же его не заметили! Чуть, блин, на голову в каске не наступили, но при этом никто не засёк спящего часового… Может, приняли за пенёк? Или за кучу мусора?
А что? Автомат он собой прикрыл, на голове зеленая каска, тёмные берцы где-то внизу, а всё остальное – тоже зеленого цвета в тон лишайника вокруг. Как сказала в известном мультфильме старуха Шапокляк про крокодила Гену: «Как хорошо, что ты плоский и зеленый… Ты ложишься на газон, и тебя не видно…»
Со временем в батальоне молодые солдаты начали делиться на «шаристых» и «затупков», и, ясное дело, рядовой Михельсон вместе со всеми питерскими рекрутами причислял себя к первой категории.
Небольшой армейский опыт подсказал шаристому бойцу, что наступила горячая пора вставать и придумывать какую-нибудь отмазку на ходу, иначе будет поздно! Часовой протёр глаза, вскочил, аккуратно накинул на плечо автомат и, стараясь двигаться бесшумно и быстро, пристроился в колонну замыкающим.
Смена пополнилась четвёртым караульным, и этого никто не заметил, хотя Эдик больше не думал прятаться и шёл в ногу с остальными, как учили на строевой подготовке. Провинившийся боец судорожно искал выход.
Кричать на ходу чётко по Уставу: «Стой, кто идёт!», – как бы уже совсем не к месту.
Громко сказать: «Здравия желаю, товарищ капитан!», – ну, вообще, блин, цирк какой-то получится…
Так прошли ещё метров двадцать, начкар замолчал и начал тревожно посматривать по сторонам, спрашивая у разводящего сержанта: «Где твой часовой? Нам что, тревогу объявлять?»
Тревога – это очень серьёзно, тревога никому не нужна! Рядовой Михельсон решил, что вот он, наступил тот самый нужный момент явления на караульной сцене бдительного часового, которого сильно не хватает, и радостно сообщил сзади:
– Я здесь, товарищ капитан!
Впереди идущий вологодский солдат вздрогнул от неожиданности. Гриша всю дорогу чётко сознавал, что он замыкающий; а оказалось, что он сегодня не совсем крайний? Все разом обернулись, а рядовой Михельсон тут же вытянулся по стойке «смирно» с оружием за спиной.
Как бы показывая, что он ещё не совсем потерян для Российской Армии, не рас***дяй там какой-нибудь! Вот стоит смирно, службу тащит и ещё УГиКС знает на отлично!
Начкар удивленно взглянул на явившегося из ниоткуда часового, который по всей военной логике должен был идти навстречу военной делегации, и задумчиво попросил:
– А ну-ка, иди сюда, боец…
Весь набранный за месяц службы армейский опыт подсказал молодому человеку, что слова ротного «иди-ка сюда…» лучше не надо понимать буквально, и Эдуард рванул пулей мимо строя к своему командиру и резко встал перед ним всё по той же по стойке «смирно».
Капитан Рысев так взглянул на долговязого солдата, что у вооруженного бойца сразу мелькнула мысль, что его сейчас расстреляют прямо здесь на лесной тропинке между двумя рядами колючей проволоки, а он так и не успел построить дом, родить сына и насажать деревьев... И ничего не успел придумать для отмазки. Цейтнот, однако!
– Михельсон, ты где был? – Начальник караула начал допрос с наводящего вопроса и прямо на месте преступления.
– На посту, товарищ капитан! – Мозг вчерашнего студента философского факультета СПбГУ лихорадочно перебирал варианты железной отмазки.
– На каком, *** *** (несколько непечатных слов для выражения внезапно возникших чувств и для дальнейшей связки слов), посту? Мы стоим у конца периметра?
– На этом, товарищ капитан! – Широко открытые глаза солдата так и ели начальство…
В общем-то, нормальный офицер усмехнулся от такой наглости и задал вполне логичный каверзный вопрос:
– Михельсон, тогда почему мы тебя не встретили?
Ещё с детства при испуге мозги Эдика начинали работать на полную мощь, и так всегда получалось, что именно в такие моменты жизни ему вралось легко и непринуждённо.
Страх от неумолимо приближающейся расправы прямо здесь, среди заполярных сопок, показал бойцу спецроты свет в конце тоннеля. Часовой понуро опустил голову и тихо сообщил:
– Товарищ капитан, мне приспичило…
И для полной картины молодой человек немного пошевелил задом, показывая, где именно его приспичило.
– Не понял? – Капитан продолжал разглядывать лицо рядового.
Воложанин Гриша решил помочь ротному в решении проблемы и добродушно вмешался в армейский диалог со своего конца строя:
– Да, срал он, товарищ капитан!
Поникший рядовой опустил голову ещё ниже, показывая, как ему мучительно больно за злостное нарушение Устава гарнизонной и караульной службы.
– Не понял! Где срал? – Опытного офицера было не так-то просто провести.
– На посту. – От полного раскаяния часовой поднял голову и честно взглянул на начкара. – Там в низинке. Я вас видел, вы мимо меня прошли.
– Тогда, почему не окликнул?
– Товарищ капитан, я же не могу с голой жопой орать и срать одновременно. У меня понос был…
– Дизентерия, что ли? – Офицер, видавший всякое за службу, сам испугался. Даже захотелось перекреститься… Не приведи, Господь!
– Грише вчера посылка пришла из дома. Он всех салом угостил. А мне ещё с детства противопоказана жирная пища, но очень хотелось, – принялся объяснять возникший казус добросовестный солдат. – Товарищ капитан, я почти сутки терпел, а сейчас вот не выдержал…
Капитан Рысев вспомнил вчерашний запах копченного сала в расположении роты и перевёл суровый начкаровский взгляд на конец строя. Воложанин кивком подтвердил слова сослуживца. Было сало! Взгляд офицера несколько смягчился.
– А чего такой бледный?
– Мне очень стыдно, товарищ капитан! Я подвёл вас... – Полностью раскаявшийся часовой тяжело вздохнул.
– Да ладно, Михельсон! – Офицер даже хотел ободряюще похлопать своего солдата по плечу (главное, не дизентерия!), но, вспомнив о своих прямых обязанностях, передумал и строго произнёс: – Наказать бы тебя, конечно, гауптвахтой за нарушение Устава; но, за то, что терпел долго и признался честно – отставим разговор до завершения караула.
Воодушевленный рядовой вернулся к стойке «смирно» и громко ответил:
– Есть отставить разговор!
Затем под наблюдением начкара произошла рутинная процедура смены часового, и наряд зашагал обратно…
Под конец истории Федя с Витьком уже не могли мести миниатюрный плац и от смеха сами держались за животы, глядя на улыбающегося земляка. Легко отделался!
Капитан Рысев чувствовал, что в истории с пропавшим и вдруг появившимся часовым не всё так гладко, как хотелось бы. Но, особенность УГиКС такова, что нарушителя из состава караула нельзя взять и сразу отправить на гауптвахту.
Для этого надо перекраивать весь состав караула, докладывать дежурному по части и дальше по цепочке… А это такая суета!
Суточный наряд подходил к своему завершению, скоро сдача караула 2 роте, и офицер решил на всякий случай собрать две свободные смены (бодряги) для короткой лекции о суровых последствиях нарушений Устава гарнизонной и караульной службы.
Рысев начал с оставления караульного поста, за которое можно было легко загреметь на гауптвахту или даже попасть под гарнизонный военный суд, в зависимости от того, на сколько ответственным оказался брошенный пост.
Затем ротный вспомнил свою лейтенантскую юность и поделился с подчиненными личной практикой, когда он вместе с разводящим пришли менять караульного на посту. А он, сука, спит, сидя в углу вышки!
Ну, молодой начкар с ходу и заорал на него: «Подъём, твою дивизию!». Боец сразу поднялся и, находясь в прострации, передёрнул затвор автомата… Хорошо, что успели перехватить ствол и свалить дурака с ног. Если бы успел выстрелить, то Рысев так бы и остался «вечным лейтенантом»…
Здесь капитан Внутренних Войск МВД России вздохнул и объяснил притихшим подчиненным, что в те былинные годы не хватало личного состава и в караул ходили «через день на ремень…», а не то, что сейчас – через трое суток. Ну, иногда, через двое…
Начальник караула закончил короткую лекцию воспоминаниями отца, участника нескольких боевых действий, с реальными примерами о ликвидации всего подразделения из-за одного спящего бойца на посту. Молодые солдаты переглядывались между собой и, мягко говоря, слегка недоумевали.
Какие боевые действия могут быть в двадцать первом веке? Кто посмеет напасть на Матушку-Россию и на её ледокольный атомный флот? За металлическими воротами караулки шёл тишайший 2011 год…
Вот только рядовой Михельсон принял рассказ ротного близко к сердцу и больше никогда не спал на посту. Через день Эдика выдернули с занятий в канцелярию роты. Вместе с Фёдором!
И если вызов Михельсона был ожидаемым, так как все знали, что наказание в армии не заставит себя долго ждать; то вызов второго бойца вызвал у сослуживцев лёгкое удивление. А Фадеева за что?». Роман Тагиров. (продолжение - https://dzen.ru/a/ZbO5kAoObQUT7Yaw )
