Во многих городах есть большие главные улицы. Частенько они пешие, но далеко не всегда. Пройдя по такой улице можно прожить целую маленькую жизнь. Эти улицы похожи, как и все города, но все отличаются.
Конечно же в каждом сердце занимает особое место подобная улица родного города. В моём случае это - Большая Покровская, или Покровка, как мы её все зовём.
На Покровке много всего, что я люблю. И величественные здания, и театры с музеями, в которых всякое-разное-интересное можно увидеть, и причудливые фонари, и уличные музыканты, и другие артисты, даже обычные прохожие.
Но особое место в моём сердце всегда занимали бронзовые скульптуры. Они что в детстве, что сейчас кажутся мне очень живыми. Стоит только часам пробить полночь, а в это время на улице уже ни души (я проверяла) - и эти фигуры сходят с мест и становятся полноправными хозяевами улицы.
Недалеко от отделения почты приходит в себя почтальон. Он протирает глаза, разминает затёкшие кисти и проверяет свой велосипед - всё ли с ним в порядке, можно ли ехать? И только после этого принимается за работу, садится на велосипед и развозит металлические письма своим металлическим собратьям.
Первые, к кому он отправляется - это гувернантка с мальчиком, которые гуляют возле кинотеатра. Гувернантка, даже ожив, продолжает сидеть на лавочке, а вот мальчик вокруг носится, неосторожных ночных насекомых и птиц гоняет.
Следующая - дама перед зеркалом, что красуется неподалёку. Думаю, она такая кокетка, что и в ночи не отходила бы от стального зеркала. Но.... Как ей устоять перед симпатичным почтальоном? И, решив совместить приятное с полезным, почтальон приглашает даму с собой, почту развозить.
И вот отправляются они в сквер Свердлова. Там по выходным блошиный рынок, людей - тьма, не протолкнуться. А по ночам там собираются статуи и памятники со всего города, рассказывают друг другу сплетни разные. Они ведь не только на Покровке есть, так что уж им всегда есть, что обсудить.
Встречаются всякие разные Максимы Горькие, начинают творчество своего прототипа на текущую действительность примерять. Швейцар с купцом блестящие руки друг другу пожимают. А то их весь день люди трогают, а им горячие человеческие ладони вряд ли приятны. И так весь день на солнцепёке. Чкалов приходит жаловаться на отсутствие памятника самолёту в открытом доступе, на что ему в очередной раз вежливо указывают на воздушный шар на набережной.
Голуби металлические летают вовсю, пока их живые собратья спят. И тут-то за ними и начинает охотиться кот. Он всё время за ними на карнизе учебного театра следит, а достать никак нельзя - люди мешают. Тут же ему не позволяют полакомиться блестящими крылышками трое полицейских из разных времён, которые понимают, что голубей надо беречь, бронзовых-то их куда как меньше, чем живых. Редкий вид, можно сказать. Вот и устраивают они все эдакие кошки-мышки.
А художник, притащивший свой холст с Рождественской, вдохновенно и с радостью зарисовывает весь этот сыр-бор.
Ну, а почтальон со своей прекрасной спутницей едут дальше, ведь далеко не все статуи стекаются в сквер. Коза вот, хоть и совсем недалеко, - вовсе никуда не торопится. Она отдыхает. Весь день детишек катала на спине, ещё бы, каждый второй норовит на неё забраться! Впрочем, отдыхать ей скоро надоедает, и она решает пониже спуститься. Заметив это, почтальон с дамой помогают козе, прикрывая от строгого городового. Он, в отличие от полицейских, не за котом гоняется, а улицу патрулирует. Ходит вверх-вниз, за порядком следит. На сквер, конечно, он глаза закрывает, но в остальном - "порядок быть должон!". И уж лучше всем скульптурам на местах оставаться, ну, или на худой конец, на место общего сбора топать.
А коза-то весёлая, она танцевать любит. И спешит к музыканту, к скрипачу. Он играет, и, хоть скрипка у него тяжёлая и ненастоящая, выходит удивительно. Так что коза в пляс пускается, ещё даже не доходя до своего друга. Скрипач получает весточку, отправляет свою и благодарит почтальона.
После этого бронзовая парочка отправляется дальше. Ведь ещё ниже по улице фотограф со своей собачкой развлекается. Целый день с ними фотографируются, а профессионал никак принять участие не может! Обидно. Так что теперь фотограф отыгрывается по полной. Собачка носится вокруг, лает, свободой наслаждается. И позирует любимому хозяину, конечно.
Тут недалеко должен быть и чистильщик обуви, бедный работяга. Но....его на месте нет. Умаялся за день тоже, только теперь может на город посмотреть. За ним дольше всего кататься, самая пошатучая скульптура.
И вот, когда все письма доставлены, почтальон с дамой начинают возвращаться, они замечают на лавочке около театра драмы одинокого дедушку. Он как днём сидел, так и теперь сидит, смотрит куда-то вдаль. Это Евстигнеев. Он весь день наблюдал за людьми, а всю ночь - за статуями. Запоминал, следил за каждым жестом. Всё в актёрскую копилочку.
И, если сесть с ним рядом и хорошо попросить... Как "хорошо"? Взглядом. Без слов. Вот тогда он, может, и расскажет что-то интересное. А, может быть, даже покажет.
К чему я это всё? Вы ведь, наверное, хотели бы тут узнать что-то про нас с вами, про людей, кто царствует на этой улице днём?
Ну так.... Статуи не слишком от нас отличаются. Кто-то рисует пейзажи родного города и продаёт их здесь. Коты гоняются за беспардонными голубями, правда, больше во дворах, там, где потише. Музыканты играют самые разные. Няни и бабушки детей выгуливают. Парочки ходят, держась за руки. На велосипедах и самокатах тут тоже ездят.
И ещё.... Есть такие, как я. Которые сидят в вечерних сумерках на одной из многочисленных лавочек и просто наблюдают за тем, как вокруг течёт жизнь. Чтобы потом запомнить и всё-всё передать.
Но только тем, кто действительно захочет слушать.