Недавно, в разговоре о Сталине, у меня произошел такой диалог с одним из комментаторов:
Комментатор: “Вы отстали от жизни термины бифуркация, аттрактор это из нового научного направления - историческая синергетика, которая как раз и изучает общие принципы и механизмы самоорганизации, присущие как живым, так и не живым формам материи. Основоположники Пригожин и Хакен!
Историческая синергетика рассматривает исторический процесс как цепочку точек бифуркации - хаоса и детерминированных участков - траекторий -аттракторов!”.
Мой ответ: “Являясь к.т.н, который защищался ещё тогда, когда степени чего-то значили, я могу заявить, что “базовые законы природы” я принимаю вполне. Я не принимаю их дилетантского приложения к духовным сферам бытия. И утверждаю, что оно не так безобидно, как кажется, а работает на повышение энтропии системы под названием “человечество”; повышает в нем хаос и беспорядок”.
И этот обмен мнениями напомнил мне те соображения, которые я изложил в брошюре “Гумилевщина как она есть”, изданной в 2007г. Ниже я публикую некоторые фрагменты этой брошюры.
“Фундаментальным” достижением дважды доктора наук Л. Гумилева является его теория пассионарности. Во всяком случае, этой теории посвящена одна из его итоговых книг “Этногенез и биосфера Земли”.
В сборнике докладов юбилейной конференции, посвященной девяностолетию со дня рождения Л.Н. Гумилева, читаем:
“Можно выделить три основных и взаимосвязанных аспекта в творчестве Л. Н. Гумилева: теория этногенеза, евразийская идея и пассионарность. Он вводит понятие эносферы, которая представляет собой часть биосферы и ноосферы, по В. И. Вернадскому. Пассионарность — сложная матери. Через неё Лев Николаевич хотел показать влияние Космоса (обязательно с большой буквы, как бы придавая ему характер одушевленности. Империалист), “солнечного ветра” на энергетику функционирования и развития этносферы” (Л. А. Вербицкая).
“Пассионарная теория этногенеза Гумилева органично встраивается в теоретическую систему ноосферизма, она становится новым этапом развития “вернадской революции” (по Н. Полунину и Ж. Грюневальду) и соответственно учения о ноосфере В. И. Вернадского. Происходит Великий Синтез учения о ноосфере (ноосферогенезе) В. И. Вернадского и учения об этногенезе (этносфере) Л. Н. Гумилева” (А. И. Суберто).
В вот и возвышенное высказывание, написанное почти белым стихом:
“Он творил Человеческую Пассионарию, оставаясь сам исключительно Пассионарной Личностью Ученого, Мыслителя, замечательным Человеком — Гуманистом. “(В. Т. Пуляев).
“Его концепция “пассионарности” не принадлежит к какой-то конкретной области научного знания, она также на относится к затасканному понятию “стыка наук”. Теория Гумилева находится над многими конкретными науками, это — одно из счастливых озарений общечеловеческой мысли.” (В.Н. Красильников).
“Лев Николаевич Гумилев сумел соединить свою теорию этногенеза с ноосферным учением Вернадского, которого он почитал как гения. Его учение этногенеза — несомненно, значительный вклад в этот процесс самопознания человечества пр пути к ноосфере будущего — ноосфере XXI XXII веков.” (А. И. Субетто). (Догадались, дорогие читатели, — то дерьмо в котором живет ныне человечество и РФ в том числе,— это и есть та блистательная “ноосфера”, которую нам пророчили такие ученые умы, как Вернадский и Гумилев. Церковное писание как-то реалистичнее; оно учит, что с “хвостом годов” все будет плохеть: и люди, и природа. Почему так? Потому, что “по причине умножения беззакония, во многих оскудеет любовь.” (Мф. 24:12). Империалист).
В этом восторженно-хвалебном хоре одиноко прозвучало достаточно трезвое выступление М. Ю. Елсукова:
“Однако, следует заметить, что идея пассионарности пока не приобрела достаточно внятного физического объяснения. Эту энергию на сегодня невозможно измерить или как-то повлиять на её действие. Отсюда возникает недоверие к геополитическим построениям, сформулированным на этой основе”.
Елсуков вынужден проявлять корректность, но мог бы высказаться жестче — наука начинается с измерений — нет измерений, нет науки.
Вероятно в научной среде существует и оппозиция гумилевским новациям, однако, ученые критически воспринимающие творчество Л. Гумилева, по-видимому, не имеют досуга или желания посещать юбилейные конференции с их специфической атмосферой хвалебной невоздержанности. В докладе Л. И. Сучаковой читаем: “В то же время ученый мир ещё очень осторожно относится, а то и вообще не признаёт учение Л. Н. Гумилева о происхождении этноса и пассионарности. Так известный и уважаемый петербургский философ Брагинский В. П., критикуя теорию Гумилева, называет её наивной концепцией и обвиняет ученого в “натурализации” этноса. Брагинский отстаивает специфичность фундаментальных естественнонаучных понятий, таких как энергия, сила, напряжение, поле и так далее — только для собственно физических природных явлений”.
После обширного цитирования материалов юбилейной конференции, по-видимому, нет необходимости в дальнейшем обосновании того факта, что Л.Н. Гумилев со своей гипотезой “этногенеза-пассионарности” вторгся в круг наук, объединяемых термином “естествознание”.
“Мы — инженеры” любил говаривать Государь Николай Павлович. Вторжение Л. Н. Гумилева в область прямого естествознания дает повод и нам инженерам высказаться по поводу его творчества.
(Продолжение следует).