Забавно, что каждый раз, когда меня обвиняют в отсутствии "пруфов", сами эти обвинительные комментарии часто носят декларативный характер. Что в общем-то отражает не столько подход обвинителей к прочтению моих текстов, сколько их (оппонентов) подход к построению своих собственных жизненных иллюзий.
Два примера. Разные - но какие одинаковые.
Первый - комментарий к моему тексту про иноагента Александра Минкина* (есть у меня в журналистской среде такой однофамилец) и его тезис "лучше бы Г. победил нас в 1941-м". Один комментатор написал довольно объемный текст, суть которого сводится к "вы не предоставили ни ссылок, ни фактов". Вывод: мой текст - бред, а Минкин* - прекрасный журналист.
Ну на тему "Минкин* - "прекрасный журналист" я, пожалуй, не буду дискутировать. Здесь, наверное, уместно вспомнить слова Паратова из "Бесприданницы" Островского: "Тетенька, у всякого свой вкус: один любит арбуз, другой свиной хрящик".
Дело тут в другом. Вот, скажем, комментатор обвиняет меня во лжи. Однако в интернете есть видео самого Минкина*, комментирующего неприятные для него читательские отзывы на его статью. От первого лица. Это видео много где размещено. Я дала комментатору ссылку на один из источников, где это видео, от первого лица, опубликовано. Минкин* там сам, вполне себе не под дулом пистолета, а в добром уме и трезвой памяти разъясняет свои слова про то, что, по его мнению, лучше бы Г. нас победил в 1941-м. Более того: он развивает тему дальше. Говорит, что тем самым товарищ из Германии освободил бы Союз от сталинизма, что это хорошо. А потом добрые союзники - Англия и США - обязательно бы победили самого Г.
Можно сколько угодно не доверять мне, но ведь не доверять тому, что Минкин* говорит сам за себя, оснований у комментаторов нет? Это не "пруфы"? Это не есть факт? Ну хорошо. А почему тогда, называя мой текст бредом, комментатор не приводит точно такие же "пруфы", какие просит у меня? В конце концов, неужели нельзя было самому поискать интервью, на которое я ссылаюсь? Очевидно же, что если я на него ссылаюсь, то я могу предоставить ссылки на источники. Как минимум, из нежелания связываться с законом о СМИ. Который (закон) я знаю если не дословно, то близко к тому. Это моя работа, это мои риски, наконец. Иными словами, если я цитирую кого-то, то эта цитата взята мной не "с головы", как у экстремиста Арестовича, а из какого-то источника, который я сама для себя классифицировала как заслуживающий доверия. Собственно говоря, прямая речь Минкина* - это самый надежный источник при анализе его высказываний.
И еще один случай, в ту же копилку. Относительно вчерашней трагедии с падением самолета Ил-76 в Белгородской области. Имеются комментарии оппонентов примерно следующего содержания: а вы что, своими глазами видели этот самолет? Ну это же вообще какой-то удивительно детский уровень дискуссии. Я точно также могу возразить: а вы что, своими глазами видели события в Буче? Стояли там - и смотрели, молча? Вы своими глазами видели, как русский солдат насилует младенца? А чего ж вы тогда не остановили его? Вы своими глазами видели, как наши солдаты запихивают украинские унитазы в танк? Серьезно? Видели - и не засняли ни одного фото- или видеоподтверждения? Да вашим материалам цены бы не было. Вы бы озолотились. Любое западное информагентство отстегнуло бы вам нехилый гонорар за такие материалы (они оттого и сочиняют все это на коленках, что аутентичных материалов нет, а их наличие сильно облегчило бы жизнь западным СМИ).
Ну то есть такие вот оппоненты сами не видели ни Бучу, ни ворованные унитазы, ни изнасилованных младенцев - но они это принимают за чистую монету. Принимают не потому, что им предоставили "железные пруфы". А потому, что это резонирует с их внутренним миром. По каким-то причинам таким оппонентам приятно жить во Вселенной, в которой русский солдат - это насильник, убийца и нищеброд. И никакие "пруфы" им для этого не нужны. Так же как никакие "пруфы" не переубедят их: слишком велика цена этого переубеждения. Цена, равная крушению собственных иллюзий у таких оппонентов.
А я, вот в чём всё дело, не работаю ни с выстраиванием, ни с крушением иллюзий. Я работаю с источниками. Иллюзии - вопрос в лучшем случае литературный, а в худшем - медицинский. А я - публицист.