Подхваченные политиками и поп-звездами, кажется, что все говорят о самолюбовании в наши дни. В учебном пособии по макияжу Vogue Александрия Окасио-Кортес объясняет, что любовь к себе - это "основа всего". Николь ЛаПера, клинический психолог, стоящий за популярным аккаунтом в Instagram @theholisticpsychologist, говорит своим 6,4 миллиона подписчиков: "Самолюбование - это наше естественное состояние". И в своем последнем чартовом хите "Flowers" Майли Сайрус гордо поет: "Я могу любить себя лучше, чем ты".
Самолюбование стало центральным понятием современной культуры благополучия с обещанием, что за самолюбованием следует благополучие и свобода. В своей книге "Эксперимент самолюбия" автор Шэрон Кайзер утверждает: "Будь вы нацелены на похудение, поиск своей мечты, нахождение родственной души или избавление от долгов, все возвращается к самолюбию и принятию себя в первую очередь".
В настоящий момент кажется, что понятие самолюбия граничит с общественной одержимостью. Вопрос в том: почему?
Сегодня мы живем в обстановке, где необходимость помощи может вызвать стыд и смущение, где жестокая конкуренция приоритетна перед сострадательным сотрудничеством, и где самодостаточность празднуется как высшее достижение. Чтобы справиться с жесткой средой радикального индивидуализма, самолюбование стало нашим инструментом выживания. Но это может иметь свою цену, особенно когда представление о самолюбии, к которому мы обращаемся, было подвержено манипуляциям корпоративными рекламными кампаниями и социальными медиа. В своей товарной форме самолюбование на самом деле не является самолюбованием вовсе; вместо этого оно скорее похоже на само-саботаж, убеждающий нас перебираться в себе в ущерб контакту с другими людьми.
Пока точное происхождение самолюбия остается неясным, одним из первых психологов, обращавшихся к этому понятию, был Эрик Фромм. В своей книге 1956 года "Искусство любить" он написал: "Любовь к себе и любовь к другим являются не альтернативой. Напротив, отношение любви к себе можно обнаружить у всех тех, способных любить других". Для Фромма любовь к себе была необходимым условием для общения с другими людьми.
Если мы вернемся дальше в историю, то увидим, что другие культуры используют понятие самолюбия как канал связи. В Древней Греции Аристотель утверждал, что самолюбие в своей наиболее благородной форме служит моделью того, как мы должны любить своих друзей. В 13 веке суфийский поэт Руми писал о важности признания божественного внутри себя, чтобы почувствовать единство с более великой вселенной. А древняя буддийская практика Метта, или медитация любящей доброты, включает направление любви внутрь, чтобы затем распространять любовь наружу.
Однако сегодняшнее представление о самолюбии, к которому мы привыкли, отклоняется от его подлинного происхождения. Он был обратно переделан и слитый с ядовитым потребительством, был лишен своего отношенческого потенциала. Вместо этого его часто используют как корпорации, так и влиятельные лица, чтобы продавать товары и удерживать людей в гиперфокусировке на себе. Это сила изоляции, а не привязки.
Если мы хоть на миг задумаемся о культуре, в которой мы живем, где уровень одиночества достигает небывалых высот, недостатка прикосновения стоит серьезно беспокоиться, а эмпатическим связям между людьми заменяется расколотая неприязнь, тогда начинает доходить до нас, почему мы искали убежище в самолюбовании. Для выживания в нашем раздробленном мире нам остается мало выбора, кроме как обратиться внутрь за любовью.
Исследования за исследованиями показывают, что мы живем в растущей эпидемии одиночества. По последнему опросу, проведенному Cigna, исследователи выяснили, что почти 80% взрослых в возрасте от 18 до 24 лет испытывают чувство одиночества. В 2018 году, еще до начала пандемии COVID-19, одно исследование показало, что 54% американцев чувствовали, что никто из их окружения хорошо их знает.
Доктор Дэн Сигель, клинический профессор психиатрии в Школе медицины UCLA, связывает такую обширную изоляцию с тем, что он называет нашей "культурой разобщения". В своей последней книге "Внутрисоединенность" Сигель пишет, что наше общество "подчеркивает разобщение вместо соединения, независимость вместо взаимозависимости, индивидуальность вместо общей идентичности". В конечном счете, наше преобладающее культурное внимание к чрезмерной автономии и самодостаточности породило общество, полное разобщения.
Мы можем видеть примеры этого в социальных сетях, где обычно женщины подвергаются бомбардировке рекламой ботокса и тренажеров для пилатеса, продвинутых средств для ухода за кожей и органических сывороток для роста волос под предлогом самолюбия и заботы о себе. Такие продукты не способствуют объединению женщин, а наоборот, они способствуют самопоглощению, отрицательному социальному сравнению и тревожной неуверенности.
Культура влиятельных личностей является еще одним примером смещения границ между самолюбием и самоувлечением. Нарциссизм не только нормализуется, но и вознаграждается лайками, подписчиками и корпоративными спонсорствами. Конечно, это вредит как влиятельным личностям, так и их подписчикам, поскольку оба сообщают о снижении психологического благополучия.
Когда самолюбие переплетается с самоувлечением и материализмом, возникают серьезные последствия для нашего коллективного психического здоровья. Исследования показывают, что слишком большое внимание к себе связано с тревогой и депрессией. Предыдущие исследования также документировали порочный круг потребления и одиночества: когда мы приобретаем материальные вещи (даже во имя самолюбия), мы удивительно чувствуем себя одинокими, поэтому мы пытаемся успокоить себя, покупая еще больше, но это только ухудшает наше состояние. Это сказывается на нашем здоровье, поскольку одиночество связано с увеличением воспаления, сердечно-сосудистыми заболеваниями и даже преждевременной смертью.
Самолюбие - это сильный инструмент; его можно использовать и хорошо, и плохо, для связи или разобщения. И в условиях такого огромного социального фрагментирования нам нужно развивать именно то, что объединяет нас. Каким образом мы можем это сделать?
В первую очередь это требует саморефлексии. Мы можем понять, что мы практикуем здоровое самолюбие, когда мы чувствуем связь с нашими телами и нашими сообществами. Есть много вариантов, как это может выглядеть. Возможно, мы выбираем приоритет отдыху и восполнению сил одну ночь, чтобы быть более вовлеченными в следующий раз, когда встретимся с друзьями. Или, может быть, мы решаем уволиться с работа с высоким уровнем стресса, чтобы перестать пренебрегать своими потребностями и проводить больше времени с людьми и местами, которые нам нравятся. Истинное самолюбие не только укрепляет нашу способность к связи, но также помогает нам стать реализованной версией самих себя.
С другой стороны, самолюбие через искаженную призму радикального индивидуализма заставляет нас чувствовать себя отчужденными, оторванными и застрявшими в своих мыслях. Это выглядит так, будто мы покупаем "продукт самоухода", который заставляет нас размышлять о своей внешности или оправдываем нашу тревожную уклончивость от значимых социальных обязательств при помощи присвоенного языка самосострадания. Очень важно начать осознавать, когда под видом самолюбия нам предлагаются более зловредные силы, и когда мы сами сознательно или бессознательно в них поверяем.
Наша культура разобщения несет сильный ток. Легко попасться на ее удочку, быть захваченным течением. Но если мы сможем достичь баланса между заботой о себе и заботой о других, настоящее самолюбие может стать нашим буйволом спасения.