Хотя Федеральная торговая комиссия внимательно следит за фармотраслью и одобряет далеко не все сделки, их на рынке стало заметно больше. И аналитики наблюдают за этим процессом с осторожным оптимизмом.
Фармпроизводители в уходящем году заключали высокодоходные сделки, решая проблемы роста. «Компании будут продолжать поиск инноваций и дифференцировать риски, ‒ говорится в отчете PricewaterhouseCoopers. ‒ По мере того, как взгляды регулятора на ключевые факторы сделки становятся более понятными, нас может ждать возвращение более крупных сделок, а также постоянный интерес к сделкам от 5 до 15 млрд долларов для решения стратегических задач».
Хороший пример ‒ недавно завершившееся приобретение Pfizer за $43 млрд Seagen, ставшее крупнейшей сделкой в биофарме с 2019 года. Фармацевтический гигант, нуждающийся в активах, инвестировал в компанию со значительным потенциалом роста. Pfizer заполучил не просто одну из самых интересных компаний в мире, а пионера и лидера рынка в области конъюгатной технологии антител.
Буквально на днях Bristol-Myers Squibb приобрела Karuna Therapeutics, Inc. за $14 млрд, получив доступ к очень перспективному экспериментальному антипсихотическому препарату компании.
В исследовании, в котором сравнивалась активность слияний и поглощений с середины ноября 2022-годо середины ноября 2023 года, PWC обнаружил снижение количества сделок на 8%, также отметив повышение на 37% их стоимости. Все это последствия пандемии, отмечает Коди Пауэрс, консультант по здравоохранению и фармацевтике в ZS Associates: «Около полутора лет люди не могли встретиться с командами противоположной стороны, не могли пройтись по производству. Все это затрудняет совершение крупных сделок».
Теперь, когда все возвращается на привычные рельсы, те, кто вынужденно простаивал последние годы, активизируются. Перспективы истечения срока действия патентов заставляют фармпроизводителейактивно искать новые активы. «Даже если общее количество сделок немного снижается, тот факт, что люди готовы тратить больше денег на сделки, в целом обнадеживает», ‒ говорит Пауэрс.
Другим фактором, способствующим всплеску сделок M&A в 2024 году, ‒ большое количество денег в распоряжении фармкомпаний. У них скопилось почти $1,34 трлн, что близко к историческому максимуму. «В сочетании с тем, что биотехнологическим компаниям денег хватает максимум на 18 месяцев деятельности, мы получаем рынок покупателя», ‒ говорит Арда Урал из компании Ernst & Young (EY).
Еще одна тенденция, которая привела к росту сделок в 2023 году и, как ожидается, продолжится в 2024 году, ‒ это развитие инноваций в некоторых областях, таких как таргетная терапия в онкологии, лечение аутоиммунных заболеваний, кардиология и препараты против ожирения. Достаточно взглянуть на успех этого года у Novo Nordisk и Eli Lilly, связанных с препаратами для лечения диабета (и снижающими вес).
В декабре швейцарская Roche Group объявила о покупке за $2,7 млрд американской биотехнологической компании Carmot Therapeutics, у которой в портфеле, в частности, три многообещающих инъекционных и пероральных препарата с тем же механизмом действия, что семаглутид и тирзепатид Lilly, но, вероятно, с лучшей переносимостью и способностью сохранять мышечную массу пациентов.
В ноябре AstraZeneca получила глобальные права на препарат от ожирения китайской компании Eccogene за $1,8 млрд. Novo Nordisk и Eli Lilly также активно инвестировали, чтобы остаться впереди потенциальных конкурентов.
Исследование EY, в котором рассматривалось 7000 сделок, совершенных за последние 11 лет, показывает, что компании, которые более активны в продаже и приобретении активов, имели на 67% большую рентабельность примененного капитала (ROCE). Компании, которые совершали как покупки, так и продажи, имели 8,8% ROE по сравнению с 7,9% для тех, кто только приобретал.
Под руководством администрации Байдена FTC усилила свою проверку слияний и поглощений в биофарме. С момента вступления Байдена в должность в 2021 году и до первой половины 2023 годаFTC обратилась за дополнительной информацией в случае с 24% сделок, заключенных в отрасли, по сравнению с 15% в 2015-2020 годах. Это привело к тому, что фармкомпании были более осторожны при заключении сделок, сравнивания ценность сделки и риски от дополнительного внимания FTC.