Столица империи Цянь Сюэ. Нефритовый дворец.
Шумно потянув носом, наследная принцесса Юйлань вдохнула пряный аромат орхидей, что висел в воздухе и перебивал все прочие запахи в императорском саду. Её лицо при этом забавно сморщилось. Как только пыльца попала внутрь, у неё в носу всё засвербело, и Юйлань чихнула, напугав маленьких разноцветных попугайчиков, обитавших в саду. Они загомонили и заметались по клетке, отчаянно хлопая крыльями.
— Ты заболела, Юйлань? — сквозь птичий щебет послышался обеспокоенный голос сестрицы Тинг, в то время как мягкая изящная ладонь коснулась лица наследной принцессы. — По-моему, у тебя жар!
Служанки, что стояли неподалёку, задёргались, загалдели и стали напоминать тех попугайчиков в клетке, а с полдюжины стражников, приставленных к девушкам самим императорам, повытягивали свои физиономии, стараясь разглядеть, что с наследной принцессой. Не нужна ли ей помощь? Может, следует бежать за лекарем?
— Не выдумывай, Тинг! — отмахнулась от сестрицы Юйлань и направилась дальше, оставляя охающих и ахающих служанок среди розовых кустов и густой зелени.
Юйлань часто приходила в императорский сад. Она искренне любила это место. Здесь, вне стен Нефритового дворца, она ощущала некую свободу, о которой так часто грезила, и которая, увы, была непозволительной роскошью для наследной принцессы великой династии Сюнь.
Тёплый ветерок игриво затрагивал цветы, украшавшие причёску в виде двух пучков на голове Юйлань, а так же подол её ханьфу, пошитого из тончайшего голубого шёлка лучшими мастерицами дворца. А вот платок, что принцесса держала в руках, вышила для неё сестрица Тинг, и Юйлань очень дорожила этим подарком.
На самом деле Юйлань и Тинг были названными сестрицами. Матушка Тинг умерла при родах, и император Люу Тао, ценивший и уважавший военного министра Сун, отца девушки, решил проявить участие к судьбе бедняжки.
С самого детства Сун Тинг жила и обучалась в Нефритовом дворце наряду с наследной принцессой. Шитьё, пение, танцы, игра на бян цин [1] давались Тинг без особого труда, чего нельзя было сказать о Юйлань. И порой её посещала мысль, что сестрице Тинг достались все самые лучшие качества, которые мужчины так ценили в женщинах. Тинг была кроткого нрава, любезна и почтительна со всеми, а её чарующая красота могла свести с ума любого. Всё же не зря сестрицу так нарекли при рождении. [2].
Точные науки, вот, пожалуй, единственное, с чем Тинг так и не сумела совладать. У Юйлань же, напротив, ни разу не возникало с этим сложностей. И не удивительно, ведь ум наследной принцессы был остр и холоден, словно лезвие меча-дао. Она была упряма и решительна, что не добавляло ей очарования, а внешность её, увы, не дотягивала до идеала. Прямой нос, тёмные волосы, доходившие до тонкой талии, полные губы. Единственной эффектной чертой, выделявшейся на в целом заурядном лице, были тёмно-серые глаза, будто обведённые вокруг зрачка серебряной краской.
Девушки совершенно не походили друг на друга. Императрица Мингю часто сравнивала Тинг с прекрасной орхидеей, что взрастили в императорском саду, а Юйлань — с диким непокорным сорняком, торчавшим на обочине пыльной дороги.
И всё же не смотря на их различия, они с самого детства прониклись друг к другу сестринской любовью и уважением.
Лето стояло в самом разгаре, а солнце припекало сильнее обычного, и Юйлань, чтобы не перегреться, пришлось искать укрытие под крышами беседок с резными украшениями и загнутыми вверх краями. Перекидные каменные мостики нависали над водоёмом, заполненным лотосами и кувшинками, что плавали на чуть зеленоватой поверхности воды. Юйлань пересекла один из таких мостиков и, спрятавшись в тени беседки, задумчиво смотрела на водную гладь.
— Может, уже вернёмся во дворец? — спросила Тинг, лёгкой поступью подойдя к Юйлань. — Один из слуг из императорской библиотеки слёг сегодня с простудой, и я хотела проследить, чтобы ему приготовили отвар из корня имбиря.
— Да? — Юйлань бросила удивлённый взгляд на сестрицу. Откуда она об этом узнала? Тинг не частая гостья в библиотеке, в отличие от самой Юйлань. — Я и не знала, что кто-то из слуг болен.
Краска стыда мазнула по её щекам, в то время как коралловые губы Тинг тронула мягкая улыбка.
— Юйлань, у тебя полно своих забот, потому ты и не знала!
— Тинг, нельзя быть такой доброй! — упрекнула её Юйлань и, оттолкнувшись от выступа бамбуковой беседки, продолжила путь. — Ты всегда найдёшь оправдание даже самому дурному поступку!
Внезапно налетевший порыв ветра выхватил платок из рук принцессы.
— Твой подарок! — воскликнула Юйлань и, подхватив руками подол ханьфу, уже собиралась броситься за ним вдогонку.
К счастью, этого не потребовалось. Позади них шёл Джинхэй, старший сын министра Минцзе, и платок Юйлань реял в его руке, словно белый флаг.
«Растяпа!» — казалось, говорил насмешливый взгляд мужчины, и Юйлань, отпустив замятую ткань ханьфу, по привычке сложила руки на груди.
— Кажется, ты обронила, — сказал он, подходя ближе.
— Какой ты ловкий, Джинхэй! Совсем как в детстве! — забрав платок из рук мужчины, усмехнулась Юйлань и принялась стряхивать с него одной лишь ей видимую пыль.
— К чему так волноваться, Юйлань? — упрекнула её Тинг. — Я бы вышила тебе новый!
— Мне и этот нравится! — возразила принцесса, заметив, наконец, что Джинхэй не сводит с неё странного взгляда. — Что-то случилось? Почему ты так смотришь? — Она прищурилась, пытаясь угадать, о чём думает Джинхэй. — Министр Фа разболтал тебе про полёт цветочного горшка? — Юйлань выдавила из себя натянутую улыбку. — Я всё объясню! Это вышло совершенно случайно...
— Министр Фа? — оборвал её речь Джинхэй и непонимающе уставился на Юйлань. — Нет, я здесь вовсе не из-за него. Императрица Мингю ожидает тебя в храме.
Юйлань издала нечленораздельный звук, отдалённо напоминающий возглас удивления.
— И тебе лучше поторопиться, — предупредил её Джинхэй.
Как только они отошли от мужчины, Тинг негромко произнесла:
— По-моему, ты ему нравишься.
Служанки, следовавшие за ними, после её слов захихикали, но полыхнувший диким огнём взгляд Юйлань поумерил их пыл.
— Что за глупости, Тинг?! — отрезала наследная принцесса. — Джинхэй мне совсем как братец!
— И всё же, думаю, что я права! — не унималась Тинг.
На этот раз служанки благоразумно промолчали. А зря. Юйлань просто распирало от желания прикрикнуть на кого-нибудь. Обернувшись, она приложила ладонь ко лбу Тинг, но не так нежно, как совсем недавно это проделала с ней сама Тинг, и вскинула тёмную бровь вверх.
— По-моему, ты перегрелась на солнце, сестрица!
Она зашагала вперёд, желая закрыть эту тему и больше никогда к ней не возвращаться. Её лицо пылало. Все эти разговоры о чувствах жутко нервировали Юйлань. Любовь? Да кто вообще придумал эти глупости? Она любила отца и матушку. Любила Тинг. Джинхэя она тоже любила, но ровно той же любовью, что и Ичэня, своего младшего брата и наследного принца империи Цянь Сюэ. Джинхэй не являлся к ней во снах, а мысли её не путались и не неслись вскачь при виде его лица. Её сердце молчало рядом с ним. Но, конечно же, такой романтичной натуре, как Тинг было сложно понять и принять это.
Императорский сад был огромным, потому Юйлань потребовалось немало времени, чтобы пересечь его и добраться до храма, возведённого во внутреннем дворе. Каменные львы приветствовали Юйлань ещё на подходе. Сверху над храмом раскинулась многоярусная черепичная крыша, и красные фонарики, украшавшие храм, крепились к ней по кроям. У дверей храма, выкрашенных красно-коричневой краской, стояла Сян и личная стража императрицы.
Перед наследной принцессой отворили тяжелые деревянные створы, и она прошла внутрь. После удушливого зноя улицы, воздух в храме показался Юйлань ледяным, и она ощутила, как вдоль позвоночника пробежала вереница крохотных мурашек. Нос защекотало от смеси запахов воска и благовоний, которыми императрица Мингю окуривала помещение храма во время молитвы. Повсюду были расставлены свечи, и оранжевые язычки пламени тянулись вверх.
Императрица стояла на коленях возле огромной золотой статуи Будды, располагавшейся в самом центре храма, и перебирала пальцами крупные нефритовые бусины на чётках. Издали Юйлань показалось, что пальцы матушки дрожат.
Очевидно, Юйлань каким-то образом обнаружила своё присутствие, потому что императрица Мингю обратилась к ней тихим и сухим голосом:
— Юйлань! Подойди ко мне!
Выполнив просьбу матушки, Юйлань опустилась рядом с ней на колени. Каменный пол был жёстким и холодным, и Юйлань ощущала это даже сквозь шёлк ханьфу и циновку, на которой стояла.
Не сводя сосредоточенного взгляда со статуи Будды, императрица вновь заговорила:
— Юйлань, сейчас ты выйдешь из храма и сядешь в повозку, которая уже ожидает тебя у хозяйственных построек. Эта повозка доставит тебя в Яшмовый дворец, где ты... — Императрица Мингю прочистила горло, прежде чем продолжить: — Поживёшь некоторое время.
В глазах Юйлань моментально вспыхнул огонёк протеста. Зачем ей уезжать? К чему этот налёт таинственности?
— Матушка, что происходит?..
— Юйлань! — перебила императрица. В её голосе звенел металл, но так же Юйлань уловила в нём тень страха. — Это. Мой. Приказ. Ты должна его исполнить и не задавать лишних вопросов. А теперь ступай!
Щёлк. Щёлк. Щёлк. Пели крупные бусины на чётках, и Юйлань поняла, что матушка не скажет больше того, что уже сказала. Воздух вокруг задрожал от недосказанности, возникшей между ними, и Юйлань захотела поскорее покинуть храм.
— Как прикажете, матушка, — отозвалась она, поднимаясь с колен.
В памяти возник странный взгляд Джинхэя, которым он одарил её в саду, и Юйлань решила, что наверняка мужчина знает что-то. Ничего. Скоро и она выяснит, что происходит в Нефритовом дворце. Непременно выяснит.
Бросив беглый взгляд на матушку, пальцы которой побелели от того, с какой силой она перебирала бусины, Юйлань заторопилась к выходу, стараясь погасить дурное предчувствие, охватившее её.
Принцесса выскочила из храма и не видела, как плечи её матери ссутулились, а сама она будто сжалась в размерах под осуждающим взглядом золотого Будды.
— Она обязательно поймёт, что я сделала это только ради её блага, — будто оправдываясь, шептала императрица, в то время, как нефритовые бусины катились в разные стороны по холодному каменному полу.
___________________
[1] Бян цин — древний китайский инструмент в виде широкой пластины с изогнутым углом.
[2] Имя Тинг означает «изящная».
Продолжение следует...