Настя и Петр поженились десять лет назад. Они жили в одном поселке, учились в одной школе. С детства были знакомы не только они, но и их родители, так что никаких иллюзий относительно друг друга они не испытывали.
Настя после школы пошла работать в местный магазин, Петр отучился на слесаря и в мастерской чинил тракторы и прочую технику.
Жили они довольно мирно. К этому времени у них уже было двое детей – сын Вася восьми лет и пятилетняя Лерочка.
Однако была у Пети одна интересная особенность – любил он фантазировать на тему того, как разом разбогатеть. Новые идеи приходили ему в голову не каждый день, а примерно один раз в два-три месяца.
Настя сразу замечала это, потому что идея не могла тихо сидеть в голове у Пети и рвалась наружу изо всех сил.
В это время Петр становился то рассеянным и задумчивым, то очень беспокойным, а чтобы успокоиться, начинал быстро ходить по двору кругами.
Смотрит Настя в окно и видит, что муж по двору кружит, о брошенные грабли и ведра спотыкается – значит, пришла ему в голову какая-то новая мысль.
И точно – через день-два после ужина Петр не уходит, как обычно, из кухни к телевизору, а садится на стул поплотнее и говорит:
– Слушай, Настя, у меня какая мысль есть.
И вот тут Насте приходилось внимательно слушать и вникать во все тонкости мужниной фантазии, потому что Петр мог начать реализовывать громадье своих планов без совета с женой.
– У нас на работе вчера мужики говорили, что можно хорошо заработать, если взять на откорм бычков. И самих бычков дают бесплатно, и корма тоже. Нужно только их кормить, а потом в конце сдать. И за каждый килограмм привеса получить деньги. Корм засыпать несложно. Ты, Настя, вполне сама справишься. Уволишься из своего магазина, будешь дома сидеть, все дела переделать успеешь. Опять же дети под присмотром. Давай попробуем? Ведь это считай – деньги даром раздают!
– Интересно, и сколько ты бычков собираешься взять?
– Пять-шесть, чтобы побольше заработать. Построю для них сарайчик слева, возле теплицы. У меня в конце огорода доски лежат.
– Вот Сашка, сосед, обрадуется, когда ты в метре от того места, где он шашлыки жарит, хлев построишь! – сказала. Настя. – А еще: я корм им будут задавать, а чистить у них кто будет? Ты? А ты знаешь, что если хоть один бычок падет, то весь привес других уйдет на то, чтобы за него расплатиться? Так что ты можешь еще и должен остаться. Нет, плохая твоя идея.
Подумает пару дней Петр над словами жены и приходит к выводу, что идея, действительно, не очень, и на два-три месяца успокоится.
А как срок подходит, Настя начинает снова в окошко за мужем смотреть – не начал ли он опять круги наворачивать. И готовится выслушивать следующую фантазию Петра.
– Настя, я вот что подумал-то. У нас ведь на самом въезде в поселок стоит заколоченный бабушкин дом. Вот если бы его отремонтировать и открыть в нем чайную. Столы поставить длинные, а на них – двухведерные самовары, лавки домоткаными дорожками застелить… Ты будешь в русской печке пироги, ватрушки, расстегаи печь, гостям подавать! Знаешь сколько заработаем!
– Я Петя, прекрасно знаю, во что эта чайная за пару месяцев превратится и сколько штрафов мы с тобой за это выплатим. У нас в поселке уже три забегаловки есть. Если мы четвертую откроем, нас бабы поселковые быстро сожгут. Но вот первое слово ты правильное сказал – дом бабушкин надо отремонтировать, тогда его можно будет сдавать. Меня на днях Шура Киселева спрашивала, в каком состоянии у нас этот дом. В районную больницу семья врачей приезжает, так администрация ищет, у кого для них жилье снять. Вот это, действительно, был бы постоянный заработок. Только ведь ты опять только поговоришь, а за дело не возьмешься.
Настя уже привыкла к тому, что Петр не одно, так другое выдумает, и не сердилась на него. К тому же эта черта ему досталась по наследству от матери – Настиной свекрови – Натальи Тимофеевны. Та тоже любила иногда пофантазировать. Но она мечтала не о деньгах:
– Вот хорошо же раньше люди жили – большими семьями, по три-четыре поколения под одной крышей. А сейчас все норовят в свой угол забиться. Вот раскатать бы дома сыновей, да свезти к нашему дому. Старший сын – Мишка – нарастил бы для себя второй этаж. Младший – Петенька – сбоку бы для своей семьи дом пристроил. Утром мужики ушли бы на работу, а их жены занялись бы домашними делами. Я бы с самого утра между невестками работу распределяла – какая сегодня стирает, а какая обед готовит. Внучки из школы придут, уроки сделают, и я бы их вместо этого вашего компьютера стала учить шить да вязать. Вот тогда бы младшие старших уважали, и все занимались бы делами.
Окружающие слушали Наталью Тимофеевну и посмеивались над ней:
– Что ты, Тимофеевна, хочешь в своем доме домострой ввести? Ничего не получится. Это раньше молодежь всему у старших училась, а сейчас посмотри – первоклашка бабушке-пенсионерке помогает пенсию с карточки снять и новый рецепт в Интернете найти.
А Петру материны слова в голову запали. Несколько дней он думал о том, что она говорила. «Дома разбирать и к батиному дому пристраиваться – это, конечно, горячка. Но вот остальное – очень даже полезно».
В субботу Настя выглянула во двор, а муж снова кругами ходит. Сначала медленно, слово бы задумчиво, а потом все быстрее, быстрее, а в конце даже руками замахал.
«Ну, опять что-то задумал», – сказала про себя Настя и напряглась.
За обедом Петр молчал. Съел тарелку щей со сметаной, выпил большую кружку чая с пирогами. А потом встал и говорит:
– А вообще-то мать правильно рассуждает: нет сейчас уважения от детей к родителям, от жен к мужьям. Я вот прихожу домой, а ты мне сразу: «Что так долго? Где был? Почему дрова не колоты?» А как должно быть?
Муж домой пришел, сел в сенях. А жена подбежала к нему с ласковым обращением. Поприветствовала, помогла разуться. Я руки мою, а ты рядом с полотенцем стоишь. Я за стол сел, ты тарелку борща с поклоном передо мной ставишь, сметанки пару ложек в борщ кладешь, хлеб свежий на блюдечке подвигаешь. Да не на клеенку тарелку ставишь, а на чистую новую скатерть. Вот как надобно. А сама рядом стоишь, радуешься, на мужа глядя, да добавки предлагаешь.
Смотрит Настя на Петра, а он разошелся – прямо соловьем поет. Ну она схватила со стола сковороду и замахнулась.
Петру повезло трижды: во-первых, сковородка была холодная, во-вторых, не чугунная, а легкая, на которой ему Настя по утрам яичницу-глазунью жарит, и в-третьих, успел он среагировать и слегка присел, так что ему хоть и досталось по макушке, но не так сильно.
Не сильно, однако подействовало – Петр в тот же момент спустился с небес на землю и вспомнил, что еще три дня назад привезли машину дров и на двор сгрузили, а они еще не колоты лежат.
Выскочил в сени, куртку накинул, топор схватил и до самого вечера махал им без остановки и дрова в поленницу складывал.
Но еще больше Настя удивилась на следующий день: Петр с братом Михаилом увезли доски, которые уже три года в огороде у забора лежали, к бабушкиному дому. И за две недели этот дом отремонтировали.
Вот что сковорода животворящая делает!
Автор – Татьяна В.