17 декабря 1947 года Корней Иванович Чуковский записал в своем дневнике:
«… Детиздат в октябре был должен мне 20 тысяч. Хоть я и ходил в бухгалтерию этого учреждения каждый день – умоляя перевести мне деньги, он перевел их только 13-го [декабря] – и они не успели дойти до действия декрета. Таким образом, я опять обнищал…»
Корней Иванович несколько дней пытался узнать, а нельзя ли как-то сделать так, чтобы эта оплата считалась уже «новыми» деньгами. 29 декабря окончательно стало известно, что так нельзя – писатели от других советских тружеников ничем не отличаются. Если бы Детиздат перевел деньги после постановления о денежной реформе – это одно. А раз деньги перевели ДО начала реформы, то они однозначно подлежат обмену. Так от 21 000 рублей, которые заработал Корней Иванович осталось 2100 рублей. Ну и чтобы жизнь еще больше медом не казалась, 30 декабря Чуковского еще и лишили прикрепленной к нему легковой машины. В качестве новогоднего подарка, наверное.
Тем временем, пока Корней Иванович переваривал потерю 90% заработанного, остальные граждане огромной страны, зарабатывавшие в среднем по 500 рублей в месяц, тоже не скучали. Уже с конца ноября москвичи бегали по магазинам и скупали все, что попадется на глаза. Ведь хотя денежную реформу и готовили в обстановке максимальной секретности, скрыть ее подготовку целиком и полностью не удалось. Единственное, люди ошиблись в своих ожиданиях: в разговорах все ждали, что обмен будет «два к одному» или, максимум, «три к одному». То, что в реальности станут менять «десять на один» стало горьким сюрпризом.
Но в любом случае терять свои деньги никто не хотел. И в конце ноября люди массово пошли в магазины покупать все, что можно купить «долгоиграющее», то есть товары длительного пользования, в те времена, можно сказать, предметы роскоши.
В результате ночью с 29 на 30 ноября 1947 года министр внутренних дел доложил товарищу Сталину:
«… В мебельных магазинах №№ 115, 117 и 131 имелись гарнитуры мебели стоимостью 30, 50, 60 и 101 тысяча рублей. Гарнитуры стоимостью 30, 50 и 60 тысяч рублей уже проданы, а на гарнитур в 101 000 рублей, который в течение 3-4 лет не продавался, имеются четыре покупателя. Аналогичное положение имеет место и в других магазинах системы Мосскуппромторга.
С 29 ноября особенно повысился спрос на меха, меховые изделия, хрусталь и художественные картины. К концу дня 29-го ноября в ряде магазинов полностью отсутствовали меховые товары, несмотря на то, что спрос на них был большой…»
«…комиссионный магазин № 134 Мосскуппромторга в обычное время продавал товаров на сумму 200-220 тысяч рублей в день, а 28 ноября в этом магазине продано товаров на 709 350 рублей. В этом магазине продолжительное время имелось 4 картины, цены на которые были снижены до 20 000 рублей, однако и после снижения цен в течение 6 месяцев спроса на эти картины не было. 28 ноября все четыре картины были куплены за 20 000 рублей…»
Скупали буквально все:
«… В центральном универмаге к середине дня 29 ноября были полностью скуплены и отсутствовали в продаже меха и меховые изделия. В ювелирно-часовой секции скуплены все часы и ювелирные изделия, в музыкальной секции полностью скуплены пианино, в секции спорт-охота - охотничьи ружья, велосипеды и мотоциклы. В декоративной секции, где в обычные дни продавалось 2-3 ковра, 29 ноября было продано 60 ковров. Если до 26 ноября в центральном универмаге продавалось по 2-3 шкурки чернобурой лисы, то за 27 и 28 ноября было продано 100 штук, а 29 ноября в течение часа были куплены оставшиеся 13 шкурок. Были проданы также 40 меховых манто, 18 аккордеонов, а также два палантина из чернобурых лис стоимостью по 27 000 рублей каждый, долгое время находившиеся в меховой секции…»
После того, как в магазинах, продающих дорогостоящие вещи «навели порядок» (делалось это закрытием магазинов или отделов, в первую очередь ювелирных «на переоценку» или «учет») или распродали все товары, публика рванула в рестораны. Ну а продуктовые магазины всегда пользовались головокружительной популярностью. Просто в последние числа ноября там скупали все особенно активно:
«… магазины Московской конторы “Особгастроном” на 30 ноября выручили против обычных дней на 3 000 000 рублей больше. 1 декабря магазины этой системы закрыты ввиду выходного дня. Торгуют только два магазина №№ 5 и 19, в которых нормирован отпуск продуктов, например, масло продается по 100 граммов в одни руки. С 29 ноября увеличился приток посетителей в московские рестораны. Сумма выручки ресторанов возросла в несколько раз. Если в обычные дни выручка ресторанов “Мосресторантреста” составляла 1 615 000 рублей, а за 30 ноября - 3 144 000 рублей…»
сообщил товарищ Круглов 2 декабря в очередном докладе для вождя. В этом же докладе он рассказал о том, что у москвичей неожиданно пробудилась тяга и даже страсть к музыке:
«… Магазин № 8 имел 12 пианино, из которых с 1 октября по 28 ноября было продано только одно. 30 ноября и 1 декабря были проданы 11 пианино. Покупатели брали эти инструменты, совершенно не интересуясь их качественным состоянием. В этом же магазине имелось в наличии большое количество патефонов, которые в обычные дни реализовывались по 1-2 в день, а 1 декабря продано 100 патефонов. Также распроданы 4 аккордеона и 12 баянов, не имевшие ранее спроса. 1 декабря усилился также спрос покупателей на струнные инструменты: скрипки и дорогие гитары…»
Не могу не отметить и одного момента, который теперь, за давностью лет выглядит забавным, так как у москвичей неожиданно стали очень популярны тюбетейки:
«…. В магазине Узбекской промкооперации (Петровский пассаж) долгое время находились тюбетейки стоимостью от 150 до 350 рублей; 28, 29 и 30 ноября все тюбетейки были распроданы, несмотря на то, что даже в летний период спрос на них совершенно отсутствовал…»
Почему паника со скупкой вещей началась в конце ноября?
Дело в том, что в последних числах ноября прошли совещания с участием торговых и финансовых работников, на которых обсуждалась подготовка к реформе. Ряд этих работников проболтался в своих семьях и решил спасти свои деньги. Далее члены семей рассказали на коммунальных кухнях соседям, те рассказали коллегам на работе. И народ рванул в магазины – покупать все, что может пригодиться. Вплоть до пианино и тюбетеек.
Слухи о денежной реформе, из-за которой в магазинах смели все товары, оказались правдой. В понедельник 15 декабря 1947 года «Известия» опубликовали «Постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) № 3866 от 14 декабря 1947 г. «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары». Также в этом номере сообщили о новых ценах и о том, что «Советский народ с огромным подъемом встретил мудрое решение партии и правительства о денежной реформе и отмене карточной системы». В других газетах, вроде "Вечерней Москвы" сообщили, что "Самоотверженным трудом отвечают москвичи на историческое постановление правительства и партии" и на "Торжество Сталинской мудрости". Насколько огромным был этот подъем и как народ «радовался», сметая с прилавков все, что можно, вы уже прочитали выше.
О том, что одновременно с постановлением № 3866 по которому отменялись карточки, вышло секретное постановление №3867 ««О нормах продажи продовольственных и промышленных товаров в одни руки», по которому эти карточки в общем и целом сохранялись, только в неявной форме, газеты, конечно же, трубить не стали. Но это – уже другая, не менее увлекательная история.
Пока народ бегал по магазинам и обменным пунктам, Корней Иванович Чуковский, поняв, что из 21000 рублей у него осталось только 2100, и сделать он с этим ничего не может, сочинил небольшое новогоднее стихотворение:
««Если бы не Детиздат,
Был бы я теперь богат.
И послал бы я друзьям
Двадцать тысяч телеграмм.
Но меня разорил он до нитки
И нанес мне такие убытки,
Что приходится милые Квитки,
Поздравлять Вас сегодня в открытке»
Детский поэт Лев Квитко, упомянутый в этом стихотворении, всего через два года, в январе 1949 года будет арестован, а в 1952 году расстрелян в ходе борьбы с «безродными космополитами» как шпион и враг народа, столько лет портивший советскую молодежь своими слишком популярными стихами.
Ну а сам Корней Иванович, говоря о том, что он «разорился до нитки», конечно, несколько лукавил. Да, удар по его капиталам случился сильный. И денег потерял много, и государственную машину отобрали. Как он написал 1 января 1948 года, пришлось согласиться поработать на детских елках, чтобы хоть как-то компенсировать потерянные деньги.
Но, может быть, все это подстегнуло его купить в первых числах января 1948 года «Москвич». Одним из первых в стране, между прочим. Их начали продавать только с мая 1947 года, причем «приоритетное право на покупку рекомендовалось предоставлять служителям науки и искусства, передовым рабочим и инженерно-техническим работникам…» В 1947 году продали 1350 «Москвичей» во всей стране. Так что у Чуковского эта машина появилась у одного из первых. А так как стоил «Москвич» 10 000 рублей, то получается, что с деньгами у Корнея Ивановича было все не настолько уж плохо. Несмотря на только что прошедшую реформу и довольно приличные потерянные деньги, на остро необходимую ему в его 66-летнем возрасте машину, он все-таки деньги нашел.
-----------
Не ленитесь, ставьте лайки :) Они поднимают настроение и вместе с вашей подпиской помогают развитию канала.