"Я тебе сейчас расскажу, как надо уважительно общаться с отцом". Детский, плачущий голосок звал на помощь: "Не приближайся! Отпусти! Помогите! Не-е-ет". Затем - рев. В этом различим голос девчушки, уже не детсадовской, но еще и не старшеклассницы.
Антонина Михайловна забрала диктофон:
-От, как они детей поколачивают! Страшно? Мне тоже страшно от этих воплей. И воплям этим нет конца и края.
-Антонина Михайловна, детектив вы наш, что вы наговариваете на почтенных людей? Ответственная гражданская позиция - это вовремя сообщать правоохранителям о преступлениях, а не наговаривать на интеллигентную семью! Гордеевы и мухи не обидят. Я с Ярославом знаком. Он в экспедициях постоянно. Его и дома-то не бывает, чтобы он мог кого-то тронуть. Лина - скрипачка. Утонченная девушка. Леди. Почтеннейшие жильцы.
-Какие экспедиции? В вытрезвитель? Так там и без него все исследовали уже, не переживайте, - ерничала Антонина Михайловна. Ярослав куда-то подевался. Оправдывали это тем, что у него экспедиции. Но что-то Антонина не припомнит, что у него была тяга к науке. Но ученую степень ему приписывали.
Гордеева Лина взяла слово:
- За скрипку-то она и мстит мне! Когда мы с Яриком поженились, и я к его родителям жить переехала, то репетировала. В театре нашем сносили сцену, и я репетировала дома. Антонина Михайловна по сей день за это отыгрывается на нас!
Слово взяла и Гордеева Клавдия:
- Линочка не даст соврать. Кино я смотрю. Кино! Но слышу уже плоховато, поэтому, видимо, громко было.
- Это как надо "не слышать", чтобы уровень шума был выше, чем у мотоцикла? - ехидно спросила Антонина, - Допустим, вы Дашу и не поколачиваете. Но что с вашими приживальцами?
-Попрошу не говорить об этом! - встрял в диалог и Илья, околачивающийся у них на каникулах, - Знали бы вы, как тяжело нам пришлось, то не стали бы такую чушь тут нести!
-Вот именно, - майор всплеснул руками, - Они свою ухоженную квартиру в проходной двор превратили, чтобы родственнику помочь, их пожалеть надо, а не попрекать.
Антонина Михайловна полагала, что все было не совсем так, как кажется майору.
Дед этого славного семейства, Афанасий, благополучно проигрался в карты. Комната в их квартире ушла, как возмещение ущерба за его проигрыш. И была реализована на негласный торгах. Сознаваться в этом нелицеприятном поступке перед общественностью не хотелось, а соседи, конечно, не могли не встретить в парадной новых жильцов, потому всем была представлена не правда, а удобная легенда. Как небогатая семья выручала родственника.
После посещения отделения, Илья разбушевался:
- Следопыт, блин! Делать ей нечего, как вслушиваться, кто там у нас орет! Деда тоже стоило бы поблагодарить за то, что переквалифицировал нас в общагу, но ему уже не предъявишь.
- Дед твой - научный работник, - ответила ему бабушка.
- Играть бы он научился, а не монографии свои писать.
- Окстись!
- Ба, поздно. Это вы перед Антониной, которая следопыт, пляшите и показывайте, какая у нас образцовая семья, а я все сам видел.
- Но мы не плохие люди.
Невестка Лина тоже сказала, что они не плохие.
В квартире стоял дым и тяжелый запах одеколона. Когда Егор Беляков, их “приживалец”, брался за одеколон, то дело труба. Все заначки он израсходовал. Под ногами в прихожей каталась бутылка. А в ванной был не выключен кран.
- Надо разделять счета и ставить вторые счетчики, - Клавдия отпихнула бутылку и перекрыла воду.
"Опять бездельничаешь!" - раздавалось из комнаты Беляковых. Какие-то стуки. Они оказались шагами. Настя выбежала из комнаты и закрылась в кладовке. Егор немного побарабанил в дверь, но потом вспомнил, что еще остался одеколон и завалился к себе.
Дед им удружил своим проигрышем.
Комнату продали не за бесценок, конечно, но не по рыночной цене, потому туда и заселилась неблагополучная семья Беляковых, состоящая из отца и дочери. Настя редко делилась секретами, но когда-то рассказала, что отец беспробудно пьет лет пять. Как горе у них случилось, так он и запил. И уже не перестал.
- Про разделение счетов можно подумать, - сказала Лина.
- Вот бы дед там перевернулся, - Илья завязывал шнурки, чтобы не засиживаться в этой квартире.
- Илья!
- Не прощаюсь! - он ушел к приятелям, а вечером у него уже поезд.
- Когда Даша придет? - спросила Клавдия у невестки, - За стол сядем.
- Скоро.
Трапезничать при Насте им было неуютно. Она, нет-нет, да и попросит кусочек - то банан, то курочку. Ее отец за деньгами не следил, так что покупать еду она могла, но беда в том, что денег у него к концу месяца - ни копейки. И Настя перебивается картошкой с соленьями.
В кладовке и посидеть не на чем, потому Настя поплелась к отцу. Прошла мимо всего семейства. Когда она скрылась в комнате, оттуда опять начали раздаваться вопли.
-Сейчас Антонина придет подслушивать, - возмутилась Лина, - У нас все интеллигентные, а тут такой цирк. Опять про кино соврем?
- В полицию позвоним? - спросила Даша, вернувшаяся из музыкальной школы. Ее мама, которая сама играет на скрипке, очень настаивала, чтобы дочь тоже освоила музыкальный инструмент.
- И все начнут об этом судачить, - Клавдия, как обычно, печется о репутации семьи, - Подселенцы эти тут развелись! Мы кое-как выкрутились перед соседями. Потом Ярослава посадили... Все по-прежнему верят, что он весь в науке, что даже дома побыть ему некогда. Молодец, внученька, вызови полицию и скажи, что у Беляковых происходит. И нас к этому еще припишут. Нет. Сидим и молчим.
Антонина Михайловна, кстати, старательно высовывалась из своей квартиры, чтобы получше расслышать, какой телевизор опять смотрят Гордеевы. Обманывают они. Как пить дать. Обманывают. И она их выведет на чистую воду. Но пока что получалось: ее слово против их слова. Они - почтенные люди. Афанасий был профессором, доктором наук. Клавдия отработала 40 лет в театре, откуда и привела невестку-скрипачку. Илья поступил в МГУ. На бюджет. Если это не очередная байка. А у Антонины Михайловны из-за тяжелого физического труда в конец испортился характер, потому все ее считали просто склочной женщиной, склонной к неуместным подозрениям и клевете. Потом, будучи сколько-то лет дворником у них, она распугала всех, кого только можно, и эти соседи, конечно, ей все припоминали.
Спугнул Антонину Михайловну движущийся лифт.
А у Гордеевых - пир горой. Илья же уезжает. На дорожку посидеть надо. Настя бы тоже посидела с ними, но ей выделили (очень неохотно) вафельный тортик и выпроводили к отцу. Который, кстати, сам уже шел к ним.
- Пируете! - он шарился по жестяным банкам в поисках своей заначки.
- Тут вашего ничего нет, - предупредила его Клавдия.
- Кое-что все-таки есть.
200 рублей мятыми купюрами.
- Почему вы складываете деньги в наши крупы? - негодовала Лина, - Это возмутительно! И не завернули их в пакет. Теперь овсянку только выбросить, потому что неизвестно, что на этих купюрах. Не ходите по нашей кухне, Егор.
- Не вопи. Можно подумать, что я тут у вас метры украл. Нет. Сами же продавали!
К ним он скандалить не лез, но, когда закипел, то опять попало Насте. Надо же на ком-то срываться. Она рыдала и просила о помощи. Гордеевы стучали вилками по тарелкам. Они не вмешивались. Ни тогда. Ни позже. Ни гораздо позже. Ни разу они никуда не позвонили и не пожалели Настю. У них репутация. Для Антонины придумывали отговорки.
Насте уже было 18, когда ее отец отправился в мир иной.
Она выждала шесть месяцев, вступила в полное право владения второй долей в комнате, и Гордеевы от страха-то забегали.
- Что она сделает?
- Продаст?
- Сдавать захочешь?
- Приведет кого-то, кто похуже даже Егора?
- Ей не за что на нас сердиться. Мы посторонние, - сказала Клавдия.
Конечно. Они ей не родители, не родственники и не опекуны. Но она была еще подростком, она звала на помощь, а они сидели, чаевничали и напрочь игнорировали все ее просьбы. Перед соседями прикрывали ее отца, рассказывали, что кино они смотрят на максимальной громкости. Хорошие люди. Без вопросов. Когда Антонина Михайловна немного продвинулась в своей миссии - вывести их на чистую воду - они же, отправившись к участковому, пожаловались на то, что она ненормальная, и сетовали, что неплохо бы обратиться в суд, отправить ее в какое-то закрытое заведение. Антонина Михайловна тоже продолжила писать жалобы, и никакого суда над ней не было, но ее жалобы на фоне таких рассказов уже просто игнорировались.
- Я обязана предложить сначала выкупить вам, - озвучила им это Настя, - Уведомление пришлю почтой. Вам дается месяц на то, чтобы выкупить комнату. Потом покупателей выбирать буду уже я. Поверьте, уж я-то постараюсь.
Гордеевы, от души обругав невоспитанную и бескультурную девицу, которая поступает с ними несправедливо, вернулись к раздумьям - что делать и как быть? Другие жильцы будут пострашнее предыдущих. Настя может сделать для них такой капкан.
- Надо искать деньги, - выдала умную мысль Лина.
- В сокровищнице? - усмехнулась Даша.
- Даша, а твой жених не предприниматель? - бабушка сообразила первой.
- Мы не помолвлены.
- Считай, что уже помолвлены. Вот тебе наше благословение.
- Это парень, с которым я немного покутила, - ответила Даша, - Я не знаю, хочу ли быть его женой.
- А делить квартиру с пятнадцатью жильцами, значит, хочешь?
- Почему пятнадцать?
- Внученька, если Настя "удачно" для себя ее продаст, то это будет очень неудачно для нас. Ограничений по количеству нет. Они могут сюда привести и прописать хоть сколько. Сколько зарабатывает твой парень? И кем он работает? - перешла к сути Клавдия.
- Говорит, инвестор.
Игорь на инвестора не похож даже с большой натяжкой. Пришел к ним парень в протертых джинсах, зато все гаджеты у него оказались дорогущими. А непрезентабельная одежда - это нормальное нежелание переплачивать за ткань.
Бабушка сводила баланс:
-Сколько-то надарят жениху с невестой, мы это сразу - на комнату. Потом молодые у нас поживут, пока престижная новостройка Игоря еще строится, и мы, под шумок, возьмем у него всю недостающую сумму. Не откажет же он любимой родне. С регистрацией я договорюсь, чтобы расписали срочно, у меня там есть кое-кто.
Позвали всех, чтобы сумма была внушительнее.
-И Антонину Михайловну?
-Да, ее тоже, - Клавдия согласилась, - Дополнительные деньги. Заодно и задобрим ее, чтобы она меньше по полициям бегала.
Антонина Михайловна предвкушала что-то интригующее. Потому и пошла. От Насти она услышала, что та загнала Гордеевых в угол, и Антонина хотела поглядеть, как они из этого угла будут выкарабкиваться. Игорь-то наверняка не инвестор. У Антонины Михайловны хорошо развились дедуктивные способности, она поняла, к чему эта спешка, и, посмотрев на Игоря, поняла, что он точно не их спасательный круг.
Вопрос – ему самому это зачем? С Дашей он общается прохладно, совсем не так, как юноша, которому не терпится рвануть в ЗАГС.
Так что Антонина предвкушала что-нибудь интересненькое.
Интересненькое наступило, когда гости Игоря… прощали ему долги. Или какие-то суммы от общего долга. Мужчины и женщины, дамы и господа, подходили к молодым и говорили, что “столько-то можешь не возвращать”. Какой из Игоря инвестор, было понятно даже тем, кто всегда верил, что Ярослав постоянно ездит в экспедиции.
-У тебя долги? – Даша отбросила фату.
Он тоже рассчитывал на подарочные деньги. И на комнату в четырехкомнатной квартирке, которую предоставят молодым.
Антонина Михайловна ни разу не пожалела, что пришла.