В мою дверь в середине весны прошлого года позвонил судебный пристав. Не могу сказать, что я ждала его, но прекрасно понимала, что визит этого человека рано или поздно состоится.
Мужчина в форме поздоровался, вошел в квартиру и остановился в коридоре. Он уточнил мою фамилию. Я сказала, что так и осталась Сметаниной. Далее он стал говорить о том, что у меня есть долг по алиментам. спросил, помню ли я о нем. Конечно, я не забыла. Но только возможности у меня нет его платить, о чем я сразу же спросила. Пристав уточнил, работаю ли я. На это я дала отрицательный ответ, не стала ничего врать.
Мужчина сделал мне какой-то бланк, попросил заполнить его и расписаться. Я предложила ему сделать это самостоятельно, после чего дать мне поставить на бумаге автограф. Но пристав отказался, сказал, что я все должна писать своей рукой. С трудом, но я это сделала.
Пристав получил бумагу, положил ее в материалы дела, направился к выходу. Уже стоя на пороге, он спросил, навещала ли я когда-нибудь свою дочку. Я ответила отрицательно. Он сообщил, что живет она на соседней улице в детском доме семейного типа. После этого пристав написал на бумажке адрес детдома, протянул ее мне.
После его ухода я и не думала о том, чтобы навестить ребенка. Я не считала себя достойным членом общества, старалась не показываться нигде лишний раз. Но уже летом ситуация изменилась. Меня позвали на работу в хозяйство, где мне очень понравилось. Тогда я и решила, что буду общаться с дочкой.
Я помню историю появления своего ребенка на свет. Тогда у меня был роман с моим начальником Степаном Викторовичем. Он клялся мне в любви, но бросил сразу же, как только узнал про мое интересное положение. Я не смогла сделать аборт, потому что срок был уже большой. Родила я ребенка легко, но только дочка не была здоровой. У нее была заячья губа. На эту патологию мне было противно смотреть. Я отказалась от малышки прямо в родильном доме.
После этого началась моя разгулья жизнь. В ней не было места работе или нормальному общению. Я злоупотребляла алкоголем, пила очень много. Постепенно я потеряла нормальное жилье, вынуждена была переехать в общежитие. И только сейчас я стала понимать, какую ошибку я совершила.
В выходной день я направилась по тому адресу, который дал пристав. Я легко нашла дом, стала около забора. Меня заметила собака, которая жила на территории, стала лаять. На шум вышла женщина, которая была чуть старше меня. Она поздоровалась, сказала, что зовут ее Марина, после чего уточнила, что мне нужно.
Я стала рассказывать ей про девочку с заячьей губой. Она поняла, что я - мать ребенка. У нас завязался приятный диалог, но он резко изменил эмоциональную окраску, когда я сообщила, что хочу увидеть дочь.
Марина не согласилась дать мне пообщаться с ней. Она боялась, что у девочки будет психологическая травма. Я протянула ей клубнику, сказала, чтобы угостила деток, после чего собралась уходить. Тогда хозяйка дома меня одернула. Она сказала, что позовет двух девочек, одна из которых будет моей дочкой. “На ней будет синий костюм”, - добавила Марина. Я стала ждать.
Через полминуты девочки появились. Марина протянула им пакет с клубникой, попросила занести его в дом. Со мной девочки попрощались, а одна из них, которая была моей дочкой, даже мне улыбнулась.
Я не стала разговаривать с детьми, потому что Марина попросила не делать этого. На прощание она только спросила у меня, как мне моя дочь. Я сказала, что она - настоящая красавица. Это так и было. Заячьей губы у нее уже не было.
Марина сказала мне, что девочке сделали операцию на губах, после которой она отлично восстановилась. Патологии теперь не было видно, о том, что она имелась, никто даже догадаться не мог.
Я плакала по пути домой, понимая, что ребенка своего не верну никогда. Да и дочке не нужно это, потому что она уже привыкла к семье, в которой живет. Мне больно и тяжело, я не знаю, как нести свой крест дальше. Уверена, что жизнь меня еще много раз накажет за то, что я наделала в молодости. И мне кажется, что я заслуживаю этого, потому что повела я себя когда-то ужасно.