В Русском музее в Санкт-Петербурге хранится работа Эмиля Жана Ораса Верне (часто называемого также просто Орас Верне) «Коронация Марии Федоровны 5 апреля 1797 года», датируемая следующим образом: «После 1826 (1836?)».
На сайте музея произведение сопровождает следующая краткая аннотация:
«Эскизы картин с изображением коронаций заказаны художнику Николаем I. Можно предположить, что они исполнены во время первого приезда Верне в Россию в 1836».
Не знаю, является ли данная работа Верне одним из упомянутых эскизов, возможно, так и не воплотившимся в «окончательное» произведение, но если это действительно так, то вполне можно предположить, почему
При изображении центральной сцены коронации Верне совершенно беззастенчиво заимствует композицию аналогичной сцены с картины «Коронация Наполеона» Жака-Луи Давида
Впрочем, не исключено, что в качестве еще оного источника вдохновения Верне использовал гравюру, запечатлевшую награждение Павлом I генерал-фельдмаршала А.В. Суворова большим крестом ордена Св. Иоанна Иерусалимского в 1799 г. Чуть ниже станет понятно, почему я так думаю
К сожалению, работа Верне не только не слишком оригинальна с художественной точки зрения, но и, мягко говоря, не достоверна в исторических предметно-бытовых деталях.
Возлагающий корону на Марию Федоровну Павел I изображен Верне в далматике – предмете одежды, восходящем к античной римской тунике, причем у Верне далматик не имеет рукавов. Далматик действительно использовался во время коронации Павла Петровича. Вот, что говорится по этому поводу в материале на сайте Музеев Московского Кремля:
«В состав регалий был включен «императорский далматик», который возложил на императора во время коронации митрополит Новгородский Гавриил. Ряд мемуаристов относил его к разряду церковных облачений, однако те же авторы полагали, что он напоминал одежду восточных государей, византийских императоров, древних царей, надевавших ее на себя поверх кафтанов при венчании на царство. Павел I не снимал с себя далматика в течение всего дня коронации и удалился в нем во внутренние покои. Он надевал его только поверх военной формы…».
Вот только изображает этот далматик Орас Верне украшенным мальтийским крестом ордена Св. Иоанна Иерусалимского, то есть заимствует внешний вид далматика либо с приведенной выше гравюры с награждением Суворова, либо, что еще более вероятно, с известного портрета Павла I работы В.Л. Боровиковского, исполненного в 1800 г.
Далматик с изображением мальтийского креста был изготовлен для Павла Петровича по его званию гроссмейстера (великого магистра) ордена Св. Иоанна Иерусалимского, каковым он был избран в декабре 1798 г. Разумеется, никаких орденских мотивов на регалиях, использовавшихся в день коронации и самого Павла I и его супруги Марии Федоровны – 5 апреля 1797 г. быть не могло.
Гораздо больше доверия заслуживает изображение той же сцены моравским художником М.Ф. Квадалем, выполненное в 1799 г. Далматик с рукавами и с прямым, а не мальтийским крестом
На фоне такого ляпа при изображении центрального (наряду с Марией Федоровной) персонажа картины уже не приходится удивляться ошибкам и анахронизмам, буквально усеивающим работу Верне. За спиной Павла I стоит натуральный «Мюрат». По крайней мере, я просто не могу представить аналога костюму данной фигуры в Российской империи 1797 г.
Левее «Мюрата», за Павлом Петровичем и Марией Федоровной стоят персонажи в мундирах фрачного покроя с высокими стоячими воротниками, то есть в одежде того типа, который распространился и был узаконен уже после кончины Павла.
Аналогичные персонажи запечатлены на полотне и слева – в белых мундирах с фалдами годов эдак 1810-20-х, с шарфами завязанными на спине (!), вместо левого бедра. Рядом с ними изображены военнослужащие легкой кавалерии армии Наполеона, включая поляков
Изображены они тут, разумеется, не потому, что присутствовали на коронации Павла I или потому, что Верне думал, что они присутствовали, а потому что художника, видимо, не снабдили достаточным количеством справочного материала и компетентными консультантами, которые могли бы ему поведать, как на самом деле выглядели чины русской армии и вообще русского общества в начале правления Павла I. Это странно, когда при том же Николае Iбаварскому художнику Петеру фон Хессу заказывали цикл картин по сражениям Отечественной войны 1812 г., его активно снабжали необходимой информацией. В данном случае, возможно, Николай Павлович был столь впечатлен (в негативном смысле) достоверностью изображения событий на эскизе (если мы действительно имеем дело с эскизом), что развития работа не получила.
Какова мораль данного материала? Наверно, мораль заключается в очередном повторении, конечно же, очевидной и банальной вещи – «старинная картина» «старинной картине» рознь. Не все, что запечатлено на «старинной картине» достоверно отображает запечатленные на ней события. Наибольшего доверия заслуживают произведения, созданные вскоре после событий, которые изображают.
Все использованные в материале изображения взяты из открытых источников и по первому требованию правообладателей могут быть удалены.
