Не выходит у Данилы каменный цветок по «Повороту», а за просмотр М&М браться просто боюсь, хотя экранка от пиратиков уже есть в доступе. Поэтому продолжу по более приятной теме и возьмусь за второго персонажа «Ведьмака», который балансировал у меня на кончике пера одновременно с Девой Саскией.
Персонаж этот более сложный, масштабный, более загадочный местами, и гораздо более трудный для разбора по некоторым причинам, которые я, разумеется, назову.
Что ж, довольно вступлений, встречайте и трепещите, - нынче у нас в гостях сама Францеска Финдабаир, Энид ан Глеанна, Маргаритка из Долины, княгиня оной Долины, чародейка и просто самая прекрасная женщина континента.
Отчасти, поводом обратить внимание именно на нее тоже стал однажды заданный в комментариях вопрос: «Я не понимаю, а почему скоя*таэли так ненавидят Францеску?» Вопрос, само собой, относился к содержанию моих фанфиков, но все же дал толчок хотя бы для себя разобраться и сформулировать, а откуда же в самом деле ноги растут такого к ней отношения. До этого я тоже обязательно дойду, пока что же пойдем как обычно по хронологии.
Признаюсь честно, в книгах Францеска Финдабаир довольно долго была в числе последних из персонажей, кто привлекал мое внимание. И объяснение тому довольно простое, - например, в первых книгах рассказов ее нет совсем, что совершенно логично. Речь ведь идет о приключениях Геральта, и хотя его порой заносит к влиятельным особам, но Францеска – птица слишком высокого полета.
Впервые и вскользь, Францеска упоминается лишь в книге «Кровь эльфов» и нужно быть очень дотошным читателем, чтобы обратить на ее имя внимание. Однако у пана Анджея, надо отдать ему должное, не бывает неважных деталей. Он пишет крупными мазками, и если что-то было сказано, то это действительно имеет значение.
Итак, первый раз имя Францески встречается, когда Трисс в Каэр Морхене рассказывает Геральту о битве на Соддене.
«Я была чародейкой и тоже могла сказать: это, мол не моя война, я, дескать, могу и на развалинах мира составлять эликсиры для нильфгаардцев. Вместо этого я встала на Холме рядом с Вильгефорцем, рядом с Артаудом Террановой, рядом с Феркартом, рядом с Энид Финдабаир и Филиппой Эйльхарт, рядом с твоей Йеннифэр. Рядом с теми, кого уже нет, – Коралл, Йойолем, Ваньеллой…»
То есть сразу огромный кусок информации на самом деле: Францеска - чародейка, боевая, опасная, героически воевала на стороне северных чародеев против Нильфгаарда.
Следующее упоминание заслуживает большего внимания, - Тиссая и Артауд Терранова встречаются с Вильгефорцем, где обсуждают собрание королей в Хагге и изменившуюся риторику королей Севера после Первой Войны.
Обычно все внимание в этой сцене уходит на то, что именно там Вильгефорц предлагает созвать совет, а Тиссая по косвенным признакам догадалась, что тот усиленно ищет Йенифер и интересуется Старшей кровью.
Но! Применительно к Францеске, здесь интересно то, что ее ставят в один ранг со старейшим магом из живущих Хеном Гедымгейтом, - «Хен Гедымгейт и Францеска прислали нас, ибо желают знать твое мнение». По крайней мере, это уже дает понять, что Францеска не просто какая-то боевая бабенка, а влиятельная фигура среди магов.
Следующий момент же, - это кусочек политической информации:
«В Каэдвене и Аэдирне начаты операции против скоя'таэлей. Льется кровь эльфской молодежи. Дело доходит до погромов и преследования нелюдей. Говорят о нападении на свободных эльфов в Доль Блатанне и Синих Горах. Это массовое убийство. Так нам, что, передать Гедымгейту и Энид Финдабаир, что ты рекомендуешь сидеть сложа ручки? Прикидываться, будто мы ничего не видим?»
То есть еще парочка маленьких кирпичиков к основной картине: что скоя*таэли уже есть, но дело не ограничивается лишь борьбой с ними. Люди с подачи своих владык снова устраивают геноцид, так что нейтрально настроенные маги возмущены.
Ну и третье упоминание относится к уроку магии между Йенифер и Цири в Храме Мелитэле.
«– Госпожа Йеннифэр! Как оно получается, ну с этим черпанием? Если я наберу в себя Силу, то ведь ее может недостать там, внизу. Разве так можно? Мать Нэннеке учила нас, что ничего нельзя брать просто так, ради каприза. Даже вишни следует оставлять на деревьях для птиц, и пусть ягоды сами упадут, если придет время.
Йеннифэр обняла ее, нежно поцеловала в волосы на виске.
– Хотелось бы, – промурлыкала она, – чтобы твои слова услышали другие. Вильгефорц, Францеска, Терранова… Те, кто считает, что обладает исключительными правами на Силу и может пользоваться ею без ограничений. Хотелось бы, чтобы они послушали маленького утенка из храма Мелитэле. Не бойся, Цири. Хорошо, что ты об этом думаешь, но поверь мне. Силы в природе предостаточно. Ты ей урона не нанесешь. Это все равно как сорвать в саду одну-единственную вишенку.»
Здесь опять же понятно, что читатель умиляется отношением Йенифер и Цири, но запомним на будущее, что Францеска к магии относится потребительски. Где одно, там и другое, образ мышления он у индивида единообразен.
И вот, впервые лишь на балу в Аретузе в «Часе Презрения» мы сталкиваемся с Францеской лицом к лицу. И только тут узнаем, что она еще и эльфка! Вот это пердимонокль, надо же. Не только чародейка, а еще и эльфка, а теперь ее народ натурально убивают, и по мере дальнейшего развития событий на Танедде кажется, что все встает на свои места.
«— Кровь — не водица. — Холодно. Филиппа Эйльхарт. — А император Эмгыр обещал эльфам свободу. И собственное независимое государство. Здесь, на этих землях. Разумеется, после того, как будут вырезаны люди. И этого хватило, чтобы она тут же нас предала.
— Ответь! — Тиссая де Врие. Возбужденно. — Ответь ей, Энид!
— Ответь, Францеска!
Звон кандалов из двимерита. И певучий эльфский акцент Францески Финдабаир, Маргаритки из Долин, самой красивой женщины мира:
— Va vort a me, Dh’oine. N’aen te a dice’n.
— Тебе этого достаточно, Тиссая? — Голос Филиппы словно лай. — Теперь поверишь? Ты, я, все мы есть и всегда были для нее Dh’oine, людьми, которым ей, Aen Seidhe, нечего сказать.»
Еще одна цитата, от Тиссаи:
— Помаленьку, Филиппа. Я знаю, благосклонность Визимира тебе важнее солидарности Братства. То же относится и к тебе, Сабрина, ибо такую же роль ты играешь при дворе в Каэдвене. Кейра Мец и Трисс Меригольд представляют интересы Фольтеста из Темерии, Радклифф — орудие Демавенда Аэдирнского…
— Какое это имеет отношение, Тиссая, к…
— Интересы королей не обязательно должны совпадать с нашими. Я точно знаю, в чем дело. Короли начали истреблять эльфов и других нелюдей. Может быть, ты, Филиппа, считаешь это справедливым. Может быть, ты, Радклифф, считаешь правильным помогать армии Демавенда устраивать облавы на скоя’таэлей? Но я-то против! И не удивлюсь, если Энид Финдабаир против. Однако это еще не предательство. Не прерывай! Я прекрасно знаю, что удумали ваши короли, знаю, что они хотят развязать войну. Действия, которые направлены на то, чтобы помешать этой войне, возможно, и являются изменой в глазах твоего Визимира, но в моих — нет. Ежели ты хочешь судить Вильгефорца и Францеску, суди и меня тоже!»
Да, через ведьмака, который вечно оказывается в самых жарких местах, читатель узнает, что фракция Филиппы Эльхальт предполагала со стороны противников всего лишь, что они «собирались постепенно перехватить власть в Капитуле, чтобы влиять на королей…».
«А они, оказывается, надумали прикончить нас во время Большого Сбора…» (Кейра Мец).
«Вильгефорц и Терранова с одной стороны, Филиппа и Сабрина — с другой… Треснули колонны и обвалился потолок… А Францеска отворила входы в подземелья, оттуда вдруг выскочили эти чертовы эльфы… Мы кричали им, что мы нейтральны, но Вильгефорц только рассмеялся.» (Доррегарай)
Но мы же помним, что до того бедных несчастных эльфиков убивали самым зверским образом. Только что в Горс Веллене Йенифер негодовала по поводу Райлы, тогда еще Черной, относительно столбов и трупов вдоль дорог, что это дело рук карательных отрядов, подобных Райлиному. И даже можно вспомнить рассказ «Край света», как бедные эльфы в своих горах еще и голодают, вынуждены сильвана к крестьянам подпускать, чтоб тот для них крал пшено и горох... Так что тут и не только на сделку с Эмгыром пойдешь. Она эльф и была совсем недавно за северян, а они вон оно как! Кровь не водица. Так да? Так да не совсем.
Не бывает у пана Сапыча просто и об этом нужно всегда помнить. Еще раз – ВСЕГДА! Почему это важно скажу дальше.
Пока что же вспоминаем про жирные штрихи к портрету.
«За первой парой шла видная женщина с очень длинными темно-золотыми волосами, шелестя украшенным кружевами платьем цвета резеды….
Когда Геральта ей представляли, Маргаритка из Долин улыбнулась. Улыбка, хоть и сногсшибательно красивая, заставила ведьмака внутренне содрогнуться.»
Геральт в своей жизни многое перевидал, с Эмгыром разговаривал без всякого почтения, и Вильгефорца туда же. Его бы и улыбающаяся археспора содрогнуться не заставила, а вот самая очаровательная женщина континента – поди ж ты.
Иначе, чем тонкий намек на толстые обстоятельства я это понять не могу. И крик Филиппы, хотя она тоже та еще сволочь, не стоит выпускать из внимания.
«…Францеска Финдабаир, Энид ан Глеанна, надеялась стать королевой государства Свободных Эльфов. Конечно, под нильфгаардским протекторатом, но эльфов это устроило бы, если только император Эмгыр позволит им уничтожать людей. »
Тем более, что так оно и случилось в дальнейшем, да и поговорка рыбак рыбака невольно приходит на ум.
Однако, скажем прямо, все эти мелочи замечаешь много-много потом, только если начинаешь целенаправленно копаться в перипетиях сюжета и характерах, каких-то ситуациях, и разбираться, как оно так все сложилось. Пока что же Францеска даже выглядит жертвой обстоятельств.
Настолько, что даже ее разговор с Филавандерелем пока что не режет взгляд.
Что за разговор? Он имел место спустя где-то месяц после Танедда, - Лютик уже добрался до вполне оклемавшегося Геральта в Брокилон, а вот Йенифер из статуэтки еще не распаковали. Францеска стала-таки королевой Дол Блатанны, а аэдирнский наместник бежал из Долины, вывезя все, что смог, и уничтожив остальное, превратив в Долину Пепла.
Филавандерель вначале вроде за активные действия, но Маргаритка его осаживает, - рано, мы и этих то границ удержать не сможем. На что тот предлагает:
«— Вернем бригады из Темерии, Редании и Каэдвена, — предложил белоголовый эльф. — Вернем всех скоя’таэлей, борющихся с людьми. Теперь ты королева, Энид, они выполнят твой приказ. Сейчас, когда у нас наконец-то есть собственный клочок земли, их борьба потеряла смысл. Теперь их обязанность — вернуться и защищать Долину Цветов. Пусть сражаются как вольный народ, обороняя свои границы. А они гибнут как разбойники по лесам!
Эльфка опустила голову.
— Эмгыр на это не согласен, — шепнула она. — Бригады должны продолжать борьбу.
— Зачем? Во имя чего? — Филавандрель аэп Фидаиль резко выпрямился.
— Я скажу больше. Мы не имеем права поддерживать их и помогать. Таково условие Фольтеста и Хенсельта. Темерия и Каэдвен признают нашу власть над Доль Блатанна только в том случае, если мы официально осудим борьбу «белок» и отречемся от них.
— Дети умирают, Маргаритка. Умирают ежедневно, гибнут в неравной борьбе. После тайных договоров с Эмгыром люди накинутся на бригады и уничтожат их. Это наши дети, наше будущее! Наша кровь! А ты заявляешь, что мы должны от них отречься! Que’ss aen me dicette, Enid? Vorsaeke’llan? Aen vaine?
… Францеска Финдабаир, именуемая Энид ан Глеанна, некогда чародейка, а отныне королева Aen Seidhe, Вольных Эльфов, подняла голову. В ее прекрасных голубых глазах стояли слезы.
— Бригады, — повторила она глухо, — должны продолжать борьбу. Нарушать порядок в человечьих королевствах, затруднять военные приготовления. Таков приказ Эмгыра, а я не могу противиться Эмгыру. Прости меня, Филавандрель.
Филавандрель аэп Фидаиль взглянул на нее и низко поклонился.
— Я-то прощаю, Энид. Но вот простят ли они?»
О какой трагический и пафосный момент со слезами на глазах! Сейчас сядем и возрыдаем. Суровая необходимость вынуждает приносить жертвы ради великой цели.
Однако уже в этот момент пора стряхнуть с себя очарование и крепко так задуматься!
Простите, а что значит Фольтест и Хенсельт не признают? Давайте еще раз на пальцах.
Францеска заключила договор с Эмгыром и тот малость помог выселить Аэдирн из Дол Блатанны, а Францеска стала таки королевой. Одновременно Эмгыр настаивает, что скоя*таэли ему на землях Севера нужны. К Эмгыру нет вопросов.
Одновременно Эмгыр ведет тайные переговоры с северянами о вроде как дележке завоеванного и замирении. Но, см. пункт выше, очевидно, что намеревается их кинуть, иначе зачем в лесах по прежнему скоя*таэли. К Эмгыру по-прежнему нет вопросов.
К Фольтесту и Хенсельту, которые надеются отделаться малой кровью, и может, под шумок еще и себе чего-нибудь оттяпать – вопросов тоже не имеется. Все предельно просто, как и в их рассуждениях про то, что отряды скоя*таэлей, оставшихся без поддержки, они задавят.
Вопрос к Маргаритке – ты дура или прикидываешься? Ты за свои века жизни не научилась, что обязательства можно давать какие угодно, а в первую очередь следует заботиться о своих интересах? Вы не можете догадаться не ставить именного клейма на оружие? Не носить мундир с серебряными молниями? Да йобушки-воробушки, даже то, что белки действуют по указке Нильфгаарда – это уже секрет полишинеля!
И только Маргаритка вдруг делает куриную гузку своими красивыми губами и РЕАЛЬНО, вот совсем-совсем по чесноку, отказывается помогать своим же бойцам даже обходными тайными путями, потому как что-то там Фольтест с Хенсельтом… Серьезно, да? Радетельницаа-а-а, в самом деле, с чего бы ее скоя*таэлям и не любить.
А ведь спустя всего пару недель этих крокодиловых слез о невыносимой жертве, на первом заседании Ложи в замке Монтекальво, Францеска будет вести себя куда жестче и решительнее:
«— Если позволите, — мелодично проговорила Францеска Финдабаир, — я хотела бы ненадолго прервать дискуссию о вполне естественном и несомненном доминировании нашего пола, а сосредоточиться на вопросах, касающихся предложенной инициативы, цель которой по-прежнему мне не до конца ясна. Выбранный же момент не случаен и вызывает ассоциации. Идет война. Нильфгаард разгромил и припер северные королевства к стенке. Так не скрывается ли под общими словами, которые я здесь слышала, понятное желание обратить ситуацию? Разгромить и прижать к стенке Нильфгаард? А потом взяться за наглых эльфов? Если да, дорогая Филиппа, то мы не найдем общего языка.»
Гражданка, вы уж определились бы, толи Нильфгаард загнал северян под шконку и тогда вы тоже у руля, сами условия диктуете, или вам все-таки Фольтест с Хенсельтом руки выкручивают и ты вот ничегошеньки против них сделать не можешь?
Допустим, в Монтекальво это была игра на публику опытного политика, а разговор с Филавандерелем тогда был игрой на что? Он-то твой подчиненный, он и нужен для того, чтобы выполнять твои приказы, в том числе и тайные. То есть, если бы Францеска действительно переживала за свой народ и скоя*талей в частности, то ее позиции должны были бы поменяться местами! С Ложей бы хитрила да юлила бы, прикидываясь слабее, чем она есть, а вот Филавандерелю твердо пообещала бы, - «ну конечно мы не бросим наших парней, но сделаем все тихо».
Но и это еще не все доказательства ее истинного отношения. Потому что вот теперь самое время немного вернуться назад и вспомнить тот рассказ, где Францески нет, ведь ее советником как королевы теперь является не кто иной как Filavandrel aen Fidhail из Серебряных Башен, из рода Feleaorn'ов с Белых Кораблей.
Где мы его видели впервые и при каких обстоятельствах? Правильно, в рассказе «Край света», события которого относятся к 1253му году. Всего-то 14 годиков назад. Когда голодные вольные эльфы воровали у селян урожай. В свете чего у меня второй вопрос, - а что, уважаемая и явно богатая чародейка не могла легально помочь своим соплеменникам, раз уж так печется о своем народе? Купить им семена, книг каких по агрокультуре, заказать удобрения?
Да, она как и Йенифер стала членом Капитула только после Соддена в 1262м, но ведь и на Содденский холм звали не всех мимопроходящих с улицы. Вон, Ненэке на награду Геральта за стрыгу сказала не смешить Йенифер такими подачками, так что вряд ли еще более старая и заслуженная чародейка в это время сидела в хижине и перебивалась с хлеба на воду.
Однако эту тему я разовью в следующей статье.