Ещё не рассвело. В полной тишине ступаешь на тонкий ледок садовой дорожки. Он хрустит так звонко, что от дальних сараюшек отскакивает эхо. Замираешь, чтобы услышать, но оно так коротко... Ещё раз ступаешь и затаиваешь дыхание. Нет, не уловить, не расслышать. Поманит и молчок. Только если шагаешь быстро, звуки становятся извилистой, беспрерывной хрустальной дорожкой, как будто ты бежишь по клавишам огромного рояля. Да ещё дорожка-то как раз чёрно-белая, с «залысинами» льда. Смешно, что только сейчас приходит в голову мысль о том, что хруст и хрусталь имеют один корень.
Воздух прозрачен. На юго-востоке красная предрассветная дорожка. Уже готова для солнышка. Давай, золотое, выкатывайся, ждём! На столбе, наклонившемся то ли от тяжести проводов, то ли от старости, сидит маленький дятел в кипе и (надо же!) молчит. Обожаю слушать по утрам их треск. Но молчит, как «сыч на крупу». Так мама говорила. Кстати, почему, кто знает? Боится вспугнуть тишину? Городок ещё спит.
***
...Качнул снегирь рябиной запорошенной…
Ему и мне понять не суждено,
Зачем на край России кем-то брошено
Обеих душ пречистое зерно.
Сюда, где звёзды ближе и мохнатее,
Где ветры и туманы – до небес,
Где боль больнее, а стрижи крылатее,
Где город умер, а Христос воскрес…
Мой край… Ты словно пёс сторожевой
Столицам, что сытее и надменнее,
Мы делим вместе столько лет с тобой
И постриг твой, и вечное смирение…
Мы здесь, где тяжелей нести кресты,
Теплей одежды и сердца наивнее,
Где не линяют детские мечты
И синие оконца в белом инее…
Наш светел мир… Надышимся с тобой,
Мой друг - снегирь, морозами наследными!
Метель хохочет бабою ягой,
Молчат берёзы мёртвыми царевнами…
***
Яблони ря́жены пухом лебяжьим
И облака на дорожках лежат,
Это в затерянном городе нашем
Дремлет у дома заснеженный сад.
Белые ветки и красные кисти
Дрогнули. Птица была, да сплыла.
Снова до слёз безмятежно и чисто,
Снова желанья прозрачней стекла.
Час тишины и короткий, и хрупкий,
Как у любви. Ну, да им поделом…
Курит зима белоснежную трубку
В старой беседке за круглым столом.
Я заберу этот час без остатка,
Час, когда заново молоды мы,
Так невозможно бывает и сладко
Только на самом краю у зимы.
