Слово “газлайтинг” сейчас знают все. По популярности этот термин может соперничать только с абьюзом и нарциссизмом, хотя все эти три явления буквально слиты воедино, и чаще всего приходят в жизнь человека так сказать, оптом. В мире психологических явлений действительно не бывает четких границ с пограничными столбами - обычно мы имеем дело с бытностью человека, где все запутано и переплетено, вот почему так сложно бывает вычленить какой-то отдельный феномен, направить на него прожектор и препарировать в малейших подробностях. Искусство, отражающее мир, обычно тут нам не в помощь, тем интереснее бывают исключения из этого правила.
Вот о таком исключении - фильме “Газовый свет” (“Gaslight”) и пойдет сегодня речь. Недаром название этого фильма перекочевало во все учебники, превратившись в термин, обозначающий - как сегодня уже безоговорочно признано - форму психологического насилия. Сразу предупредим, что без спойлеров не обойдется - ведь статья не о триллере с интригующим финалом, раскрыть который заранее можно только в качестве изящной мести. Напротив - речь о форме психологического насилия, с которой почти наверняка сталкивался в жизни каждый из нас, так неразрывно и зачастую почти незаметно вплетена она в нашу повседневную жизнь, и которая так безжалостно высвечена в этом фильме, снятом в уже далеком, если смотреть из дня сегодняшнего, 1944 году.
Итак, конец XIX века, кажущийся счастливым брак, и медленное, постепенно и неумолимо нарастающее безумие главной героини, чья реальность медленно, но верно меняется, становясь все более отличной от реальности окружающих ее людей. Попытки найти опоры, чтобы сохранить зачатки здравомыслия, зыбкий мир вокруг, где ничто не надежно, и ни в чем нельзя быть уверенной, ощущение собственного бессилия и невозможности хотя бы на что-то повлиять - вот далеко не исчерпывающее описание состояния героини, в которое она медленно сползает как человек, висящий над обрывом.
Этот фильм не про мистику и не про безумие. Этот фильм про реальность и жесткость. Жестокость в фильме продиктована корыстью. Однако, это далеко не единственный мотив для газлайтинга - стремления заставить другого сомневаться в своем здравомыслии, в том, что с ним что-то не так, что он не видит очевидного, или напротив - кажущееся ему происходит только в его воображении. Что газовые фонари на самом деле не мерцают. В фильме речь отнюдь не о мистике, а о вполне рукотворном зле. Зле, которое в реальной жизни совсем не так выпукло и не так линейно, как в кино.
В реальной жизни целью газлайтинга обычно становится жажда власти - желание человека, чаще всего не лишенного психопатических или нарциссических черт, - сделать другого - партнера, супруга, а иногда, увы, даже ребенка - зависимым и покорным. Когда нам не на что опереться, мы теряемся. Мы сомневаемся в себе и в мире вокруг себя, даже в самых фундаментальных его основах, и это делает нас “легкой добычей” того, кто предлагает вместо зыбкого газового света свою версию реальности, в которой мы легко теряем самих себя.
Кино есть кино, Голливуд остается верен себе, но когда мы сталкиваемся с газлайтингом в жизни, финал этой борьбы не предрешен. Вернуться к себе мы можем, только найдя опоры - твердую почву вместо зыбкого болота. В фильме героиня получает поддержку того, кто говорит, что да, газовые фонари действительно мерцают, и это возвращает ей себя. И тут тоже это кино пугающе правдиво.