В мирной жизни его знали, как талантливого воспитателя трудных подростков. Много лет он был директором в разных детских домах. Но о том, что происходило с ним во время войны, не знал никто.
Когда-то Семён Калабалин был беспризорником, побывал ещё до революции в колонии малолетних преступников. Но трудовая коммуна известного советского педагога Макаренко сделала из него достойного человека. Потом он сам пошёл работать по детским домам, чтобы помогать детям и подросткам.
Знакомство с органами НКВД началось у Семёна неудачно. В 1938 году директора детского дома Семёна Афанасьевич Калабалина арестовали за якобы антисоветскую агитацию среди молодёжи. На самом деле, дело было в его характере, при котором директор говорил вышестоящему начальству всё, что думал.
Невзирая на грозные времена ему повезло. Через месяц, с приходов к руководству ведомством Лаврентия Берии, директор детдома был отпущен «за недоказанностью». В июне 1941 года он не поехал со своими детьми в эвакуацию, а записался добровольцем на фронт.
Их разведывательно-диверсионный отряд учили 10 дней, а потом «товарищ Семён» во главе группы из 13-ти человек был заброшен за линию фронта. Нужно было добыть информацию о передвижениях войск врага, местах нахождениях их складов и аэродромов.
Всё не складывалось с самого начала. Бойцов раскидало по большой территории. Калабалин нашёл всего двоих. Что произошло с остальными, было неизвестно. Позднее он попался оуновцам. Сначала хотели расстрелять сами, но потом передали немцам в лагерь.
Условия существования были жесточайшие. Через 4 месяца из 12 тысяч узников осталось только 250. Но однажды появился шанс на выживание. В лагерь приехал неизвестный офицер и узников по одному стали вызывать к нему. После расспросов о семье, образовании и местах, которые человек хорошо знает, следовало предложение бороться против большевиков.
Через 3 дня всех согласных загрузили в два грузовика и привезли в местечко Сулеювек недалеко от Варшавы. Когда-то здесь была летняя вилла пана Пилсудского, а теперь располагался штаб «Валли», находившийся в подчинении главы абвера адмирала Канариса.
Согласие на вербовку было не только единственным шансом на выживание, но и возможность узнать врага изнутри, чтобы принести пользу Родине и армии. Он старался запоминать как можно больше, понимая, что эти сведения точно будут важны для советской разведки.
Как педагог, аккуратно разговаривая с курсантами пытался понять, кто как настроен. Доверился двоим. И как позже выяснилось, они действительно после отправки в наши тылы пришли с повинной. В ночь на 16 сентября семь агентов, включая Калабалина, были сброшены с парашютами в Горьковской области вблизи Арзамаса.
«Работу» им поручили обширную: следить за работой ж/д станции в Горьком, собирать все возможные данные по воинским частям (включая даже возраст солдат и командного состава), работе промышленности. Внимательно смотреть, как организована перевозка военных грузов, где находятся склады и аэродромы. Узнать, идёт ли помощь от союзников, как настроения бойцов в армии и гражданского населения. Диверсии и любая антисоветская агитация запрещались. Они должны были выполнять своё дело тихо, не привлекая внимания.
Калабалин пришёл с повинной в Арзамасский райотдел НКВД. Через несколько дней здесь же появились ещё два радиста, которых Семён уговорил сдаться ещё в период обучения. Более месяца чекисты допрашивали Калабалина и собирали о нём информацию.
Он рассказал всё, что знал о разведшколе – от преподавателей и дисциплин, до курсантов и того, чем их кормили. 24 октября личным распоряжением зам. Наркома внутренних дел Владимира Меркулова Калабалина освободили. Было решено использовать его в радиоигре, которую так и обозначили – «Семён».
Среди руководителей операции был чекист Дмитрий Петрович Тарасов. Он вспоминал, что Калабалина легализовывали строго по инструкциям немцев. Прописали в Горьком по документам, которые ему выдали в шпионской школе, поставили на учёт в военкомате, как негодного к службе по здоровью. Дальше Семён устроился работать в поселковое подсобное хозяйство в Мызе. Встречи с чекистами организовывались только на надёжных квартирах.
Месяц передавали радиограммы с тщательно подготовленной дезинформацией. Следовало проверить, насколько серьёзно враг воспринимает информацию, и выманить курьера.
Для этого устроили ухудшение слышимости передач, создавая впечатление, что зарядка батарей на исходе. Передали сообщение, что слышимости нет, поэтому передач больше не будет. Сами отправить сообщение не смогут, но будут ждать «слепой» передачи 19 июня.
Немцы «заглотили наживку». За два дня до планируемого сеанса связи наша радиоконтрразведка перехватила и сумела расшифровать радиограмму немцев – радиоцентру непосредственной поддержки агентов предписывалось вести передачу медленно, т. к. у агента батареи почти не работают. Стало ясно – легенде поверили и теперь думают, как продолжить связь. Чекисты пошли дальше – теперь немцам сообщили, что это последнее сообщение, но если про них всё-таки вспомнят, то адрес явки прилагают.
Уловка сработала. Курьеры прибыли в город уже 27 июня. Первым появился агент Родин. Семён условной фразой дал приказ хозяйке квартиры – уведомить чекистов. Вдвоём поехали на встречу с командиром прибывшей группы, Бирюком. Калабалин предложил идти к нему, поскольку там уже хозяйка готовит застолье. Бирюк рассказал всё о новом задании.
Чекисты пришли поздно вечером, когда прибывшие уже захмелели. Они представились представителями комендатуры и потребовали документы. Потом предложили проехать с ними для некоторых уточнений. Бирюк и Родин воспротивились, потянулись за оружием. Тогда их скрутили на месте.
Чтобы сохранить себе жизнь, шпионы дали согласие включиться в игру. Гитлеровцев продолжали кормить дезинформацией до конца 1944 года. Несколько раз немцы его перепроверяли, но контрразведчики были начеку и всё проходило отлично. Затем радиостанция противника «переехала» вглубь Германии, и связь прекратилась по естественным причинам. В период проведения операции Семён Афанасьевич Калабалин был награждён орденом Отечественной войны II степени. Вручал награду лично Виктор Семёнович Абакумов.
Ещё больше интересных историй в моём 📕Телеграм-канале. Обязательно загляните
Калабалин хотел вернуться на фронт, но был признан полностью негодным для военной службы. Тогда он вернулся к учительству. Вместе с супругой Галиной работали с трудными подростками в различных учреждениях воспитания страны. Особенно тяжёлым стал Клемёновский детский дом в Егорьевском районе Подмосковья. Калабалин принял его в полном запустении, разрухе и с самыми худшими учениками, ссылаемыми сюда со всей области, супруги Калабалины восстановили меньше, чем за год. Из 106 отъявленных хулиганов в следующий класс перешли с хорошими оценками 100 человек.
О том, что происходило с ним во время войны, Семён Афанасьевич никогда и никому не рассказывал.
Дорогие друзья, спасибо за ваши лайки и комментарии, они очень важны! Читайте другие интересные статьи на нашем канале.