оглавление канала
И свечку, и факел пришлось загасить. Лезть по узкому проходу, прорытому Валентиной, с открытым огнем я не рискнула. Ожогов лица или рук мне сейчас только и не доставало еще!! Но, перед этим я прокричала в дыру свой вопрос:
- Валька, спички у тебя?
И только после того, как я получила утвердительный ответ от подруги, я загасила все источники огня. Прихватив с собой несколько факелов, полезла в дыру. Делать это, имея одну руку занятой, было довольно проблематично. Но оставить факелы я побоялась. Правильно Валентина сказала: мало ли… Еще неизвестно, куда это мы прорылись. Хотя, интуиция, внезапно очнувшаяся от комы, в коей пребывала все последние часы, принялась нашептывать мне на ухо, что «правильным курсом идете, товарищи».
Через некоторое время, с горем пополам, я все-таки вылезла из норы. Последние метры оказались самыми тяжелыми. Но тут мне на помощь пришла подруга. И под конец, она вытягивала меня, будто репку, как известный дед из известной сказки. Пока я пыталась отряхнуть с себя комья земли (для чего я это делала, оставалось неясным даже для меня самой, не говоря уже о Валентине), подруга, чиркнув спичкой зажгла факел, и, подняв его повыше над головой, насколько позволял низкий потолок, стала осматриваться.
Судя по тому, что мы видели, выбрались мы в какой-то берлоге. Точнее, возможно, когда-то это была берлога. Потому что, запаха зверя здесь совершенно не сохранилось. Да и медведей сейчас в наших лесах было не густо, насколько я знала. Довольно тесное пространство, свисающие из стен корни растений, старая подстилка из прошлогодних листьев и трав, и еще одна дыра, ведущая, надо полагать, наверх. Валентина все это оглядела критическим взглядом. Вытерла тыльной стороной ладони лоб, оставляя на нем грязные разводы, и пробурчала:
- Ну… И где это мы…?
Я тоже осматривалась по сторонам, хотя, смотреть здесь особо было не на что. Просто я пыталась сориентироваться в пространстве и времени, так сказать. Уж больно стремительны были переходы от настоящего к прошлому и обратно у нас с подругой за последние двое суток. Пламя факела тянуло в сторону дыры на выход.
- Грот, не грот, берлога, не берлога…
Валька поморщилась.
- Да, без разницы… Пора уже выбираться отсюда…
Я ее немного притормозила.
- Пора-то пора, но для начала, нужно проход обратно заделать…
В ход пошли куски коры и веток, небольшие камни и земля. И вскоре, мы могли «любоваться» творением рук своих. Не зная, что здесь что-то замаскировано – ни в жизнь не найдешь! Осмотрев критическим взором еще раз наш лаз, мы, наконец, стали выбираться наружу. Этот процесс занял некоторое количество времени и остатков наших сил. И, в конце концов, вскоре мы уже лежали на влажной от росы траве тяжело дыша, глядя в звездное небо, куполом раскинувшееся над нами. Валька тихонько хихикнула. Я настороженно спросила:
- Ты чего?... – Не хватало еще, чтобы подруга под конец наших странствий умом тронулась!
Валентина с шумом выдохнула, а потом вдохнула всей грудью, и с мечтательностью в голосе проговорила:
- А хорошо, все-таки, жить!!!
Я в ответ только хмыкнула. Ну все… понесло арбу по кочкам. Сейчас начнет философствовать. Я приподнялась на локте, чтобы осмотреться и понять, где мы находимся. В темноте это сделать было не так уж и просто. Наверное, дело шло к рассвету. Потому что из кустарника, среди которого мы оказались, поднимался густой туман, а небо на востоке понемногу светлело. Звук бегущей воды вызвал приступ жажды. Если в подземелье я себя могла сдержать, то сейчас эта жажда овладела моим сознанием полностью. Я не могла ни думать, ни рассуждать. Я поднялась на ноги, придерживаясь одной рукой за ствол могучего дуба, из-под корней которого мы только что выползли с Валькой, и, чуть пошатываясь, поплелась на звук журчащей воды. Валентина, заметив мое движение (если так можно было назвать мое еле-елешное шевеление) с тревогой спросила:
- Ты куда…?
Я произнесла только одно слово:
- Пить…
Подруга встрепенулась.
- Я тоже пить хочу… - И побрела за мной следом.
Продравшись сквозь густой кустарник ракитника, мы оказались на берегу реки. Здесь уже было достаточно светло, чтобы понять, где мы оказались. Но мне сейчас было точно не до рекогносцировки. Не тратя времени на рассуждения или другие разговоры, я встала на колени на песчаный берег, и, не обращая внимания на моментально промокшие брюки, опустила голову в воду. Холодные чистые струи сразу вернули мне бодрость. Я вынырнула, отфыркиваясь и тряся головой как пес, плеснула еще пару пригоршней себе в лицо, а затем, бережно, словно это была не обычная вода, а невесть какая драгоценность, зачерпывая пригоршню за пригоршней, принялась жадно пить. Валентина фыркала рядом со мной. Ни дать, ни взять, антилопы на водопое. Сейчас для полноты картины, только не хватает тигра, прячущегося в тростнике. Я покосилась на заросли камыша, и отдернула сама себя. Придет же такое в голову! Все-таки, блуждание под землей не прошли даром для моего мыслительного процесса.
Напившись вдоволь и наплескавшись до чаканья зубов, мы уселись на взгорке. Валька, трясясь как осиновый лист, с легким заиканием проговорила:
- Полька… костерок бы… обогреться, обсушиться бы… Да и жрать хочется, аж сил нет никаких. В животе кишки друг за другом гоняются и догнать никак не могут...
Я усмехнулась.
- Пусть твои кишки потерпят. Водички попили, и будет с них. Да и костерок не к месту. Не ровен час, заметит кто. Ладно бы еще, кто ни попадя, а то ведь и супостаты могут заметить. Мы всего-то километрах в трех от деревни.
Место мы узнали. Мудрено было не узнать. На этом берегу мы в детстве не один час провели. И костры жгли вечерами, пугая друг друга всякими страшилками, картошку пекли, а днем купались. Здесь река делала очередной поворот, огибая большой мыс. Валентина тяжело вздохнула и сжалась промокшим взъерошенным воробушком, обхватив себя за коленки. Мне стало ее жалко. Я подсела к ней поближе, обняла за плечи и принялась уговаривать:
- Потерпи, скоро солнышко взойдет, вот и согреемся. Ну никак нам сейчас костер нельзя разжигать. Нам сейчас надо бы забиться в какой уголок поглубже, да потише, и сидеть там, не высовываясь, пока Колька из города не вернется.
Валька испуганно посмотрела на меня, даже зубами чакать перестала.
- Ты думаешь…. – Закончила она свою мысль выразительно выпученными глазами и чуть приоткрытым ртом.
Я пожала плечами:
- А чего тут думать? Они сейчас должны всеми частями тела землю рыть, чтобы нас найти. В бега вряд ли кинутся. Скорее всего, у них тут где-то схрон с добрищем припрятан. Они от него далеко не побегут. Я-то думала, что этот схрон где-нибудь в подземелье заныкан. А, выходит, что я ошиблась. Так что, мы для них сейчас не то, что кость в горле. Мы сейчас, все равно, что граната, с выдернутой чекой. В любой момент бахнуть может. К участковому, сама понимаешь, нам соваться – толку мало. Что Федор Кузьмич им предъявит? Наши слова? Так они скажут, врут девки, фантазируют. Книжек про разбойников начитались, вот и сочиняют невесть что, напраслину на достойных членов общества возводят. – Валентина так увлеклась моими рассуждениями, что даже забыла про холод и голод, которые ее мучили всего несколько минут назад.
Я закончила говорить, а подругу «понесло».
- Как это, «напраслину»?! Как это, «сочиняют»?! А зоотехника этот упырь убил, можно сказать, на наших глазах!!!! А нас какой-то дрянью накачали, связали и пытать собирались, а потом убить?! Я уже не говорю, что Холодов признался в убийстве своей жены, матери Егора, и твоих родителей!!! Это что, шуточки что ли вам?!!!
Валька вскочила на ноги и принялась метаться по поляне фурией, размахивая руками. Волосы растрепались, с одежды сыпались кусочки земли и старых листьев. В общем, видок был еще тот! Я подумала, что еще немного, и она, как Змей Горыныч начнет пламя извергать. Кое-как, уцепив ее за штанину, я дернула ее вниз.
- Сядь, заполошная!! Чего орешь на весь лес?! Мало того, что сюда сейчас народ начнет сбегаться на твои вопли, так еще и зверье в округе до икоты напугала. Сядь и угомонись! Подумай немного своей головой! Я понимаю, у нас сейчас мозги плохо работают, но ты напрягись! Потому как, от этого наша с тобой жизнь зависит! – Валентина, сердито сопя, уселась на места, и уставилась на меня бычком. – Все? Утихомирилась? – Валька неохотно кивнула головой. А я продолжила. – Ты вот говоришь, что «на наших глазах» Лютов убил зоотехника. А ведь мы своими глазами этого не видели. Ни зоотехника, и самого «сторожа». Голос я узнала, а самого убийства мы не видели. Это раз. Что там дальше? Холодов признался в трех убийствах. Но фактов и доказательств у нас нет никаких. Наши слова против их слов. То, что я в детстве видела его, когда он пытался тело девушки спрятать – это вообще, никак недоказуемо. А то, что они нас какой-то дрянью накачали, да в подземелье спрятали – так тут таже картина: наши слова против их слов. Ну нашли мы подземелье, и что с того? Законом не воспрещается использовать подземные ходы. Вот и выходит, что у нас с тобой нет никаких вещественных доказательств. – Валька набрала в грудь воздуха, собираясь мне возразить. Но я остановила ее жестом. – Да, погоди, ты! Не гоношись! Нашим рассказам только Николай и поверит, потому что нас хорошо знает. Но его «верю» к делу не пришьешь. Поэтому, придется поднапрячься, чтобы эти самые вещественные доказательства отыскать, или… – Я остановилась, не закончив фразы, потому что мне в голову пришла одна мысль. Несколько секунд я помолчала, а потом закончила с легкой усмешкой. - … или, придется ловить их на живца. Они захотят от нас избавиться, и их можно будет поймать на месте преступления!
Валька, затаив дыхание, слушала мою речь. Когда я так неожиданно закончила, она немного помолчала, размышляя, а потом не очень уверенно спросила:
- Полиночка, а на месте преступления… Ну, в смысле, на живца… Ты хочешь сказать, что их надо будет поймать, когда они нас убивать начнут???
Я усмехнулась:
- Примерно так… Иначе их будет не прижать. Но ты пока раньше времени не суетись и не переживай. Сначала с Кольшей надо посоветоваться. Знаю, - я тяжело вздохнула, - он мой план не одобрит. Возможно, они еще как-нибудь проколются, но думаю, это вряд ли. Они очень опытные и осторожные. Смотри, сколько лет их даже вычислить не могли! Ладно, время покажет. А сейчас нам надо куда-нибудь спрятаться, чтобы дождаться Николая. Иначе, они нас раньше времени… - Я посмотрела на испуганную рожицу подруги. Попеняла себе, что размышлять вслух при ней на такие темы лучше бы и не стоило. Состроила озабоченную физиономию, и продолжила, как ни в чем ни бывало. - Только вот куда спрятаться? Вопрос, конечно, интересный… Идеи есть?
Я уставилась на подругу, а Валька жалобным голоском девочки-одуванчика спросила:
- Полиночка, а домой нам нельзя?
Я озадаченно почесала нос, кажется, заразившись этой дурной привычкой от Валентины, и задумчиво проговорила:
- Домой надо бы… Себя немного в порядок привести, переодеться. Да и зверье там наше уже, поди, измучилось в одиночестве. Ваське-то что, он привычный, у него там и лаз в погреб есть, и оттуда на улицу. Да и с едой у него проблем нету, мышей полно. А вот Жучка, бедолажка, к подобной изоляции не приспособлена. Эх… пристроить бы несчастную, к кому, чтобы в добрые руки… Есть у меня одна идейка. Но, это потом. А сейчас, давай, родная, пока не рассвело попробуем пробиться к отчему крову…