С работы я вернулась поздно. Сил уже ни на что не оставалось, даже на то, чтобы приготовить хоть какой-то ужин. Единственное, чего я хотела – поскорее донести голову до подушки и забыть этот ужасно тяжелый день. Случались они не часто, и потому я чувствовала себя выжатой, точно лимон.
Голова гудела и норовила того и гляди развалиться на части. Я кое-как отыскала в аптечке обезболивающее, выпила залпом стакан воды и пошла в душ. Теплый душ будто смывали давящую, тяжелую усталость, веки стали слипаться. Я закрыла воду. Все, спать. Остальное – завтра.
И тут в дверь позвонили. Я не удивилась – скорее всего, опять пришла соседка с очередным неважным вопросом. Марья Мироновна, старушка лет восьмидесяти, уже давно занималась домовыми делами, одновременно вынося мозг всем жильцам. То у нее лампочка в подъезде не той мощности, то свет не тот – желтый, а нужен белый, то дверь покрасить надо, то перила подправить. Задачи у нее никогда не заканчивались, и занималась она ими очень активно – потому что просто сидеть на пенсии было скучно, муж давно умер, а внуки приезжали не часто.
Дня два назад она решила поставить скамейку у подъезда: а то что это, у всех есть, а у нас нет. Денег скамейка стоила немаленьких, и Марья Мироновна принялась активно собирать нужную сумму по соседям. У меня с финансами не лучшее положение сейчас – сама работаю за копейки, и я отказалась скидываться, чем вызвала бурное недовольство.
Наверное, опять пришла убеждать меня, что собрать на скамейку – дело нужное, сама же буду летом там сидеть, и вообще, это наш двор, нам за ним и следить. Идя к двери, я даже мысленно составила список причин для отказа – отдавать свою «заначку» соседке не горела желанием, а та откуда-то знала, что деньги у меня все-таки есть. Я откладывала на отпуск уже почти год. Безумно хотелось к морю. И отказываться от южного ветра ради скамейки у подъезда совсем не улыбалось.
Но на пороге стояла совсем не Марья Мироновна.
- Э-э… - удивилась я, удивленно озирая нежданную гостью с ног до головы. – Ты что тут делаешь?
- К тебе пришла. По делу. Пустишь?
Я автоматически отступила на шаг назад и пошире распахнула дверь. Марина ступила в прихожую и, сунув руки в карманы розового пуховика, умоляюще посмотрела на меня.
- Мне нужна твоя помощь.
- Интересно, какая?
Я с растерянным интересом глядела на нее. Что могла от меня понадобиться женщине, которая несколько лет назад увела у меня мужа? Марина похлопала длинными наращенными ресницами, вытащила руку из кармана и с преувеличенным вниманием стала рассматривать свою маникюр.
- У нас проблемы.
Заулыбалась саркастично-насмешливо.
- С Женькой проблемы, что ли? Вернуть хочешь? Сразу говорю: не возьму. Увела так увела.
Она криво улыбнулась.
- Нет, не с Женькой. С Леной.
- С какой Леной? – не поняла я.
- С нашей дочерью. – Марина почему-то перешла на шепот. – Надо лечение оплатить. А у нас денег нет…
Я недоуменно покачала головой. Наверное, мне все это снится. Новая жена пришла к бывшей – и не чтобы разбираться, выяснять отношения, а чтобы попросить денег. Абсурд какой-то.
- И ты решила стрясти их с меня? – уточнила я.
- Понимаешь… нам больше не к кому обратиться. Женя сирота, ты сама знаешь. Мои родители помогают, но они тоже далеко не богатые. Много дать не могут. А ты, вроде, зарабатываешь.
- Допустим, – кивнула я. – Только почему ты решила, что я буду лечить чужого ребенка? Ваша Лена мне вообще никто.
Марина замялась. По ее лицу было понятно: она бы и рада обложить меня сейчас отборным матом, да не может. Я злорадно ухмыльнулась. Нет, мне не было жалко их дочь. С чего бы? Я ее даже никогда не видела.
- Просто… - опустив голову, сказала Марина. – Ну, незнакомым детям же даже скидывают деньги. Через благотворительные фонды. А тут дочь твоего мужа.
- Бывшего, - уточнила я и снова ухмыльнулась.
- Пусть бывшего. – Она подняла голову, засверкала глазами. – Просто… ну вот тебе не жалко ребенка?
Я пожала плечами.
- Почему мне должно быть ее жалко?
Она молчала. Я рассматривала ее лицо, удивляясь, что же Женя в ней нашел тогда, четыре года назад. Ничего выдающегося в Марине не было, обычная, чуть полноватая девушка с редкими рыжими волосами, по цвету напоминавшими ржавую медную проволоку, носом-картошкой и почти круглыми глазами. Ресницы и брови ей совсем не шли, делали и без того по-деревенски простоватое лицо и вовсе глупым.
- Значит, не дашь денег? – уточнила она, закусив губу.
- Если ты приведешь веский довод, почему я должна их дать, то посмотрим, - издевательски ответила я.
Мне хотелось отомстить ей. Когда-то она унизила меня – теперь моя очередь. Может быть, и неправильно это делать таким образом, но я все равно получала удовольствие. Даже про усталость и головную боль забыла. Аморально? Может быть – тогда я об этом не думала.
- Я его уже привела, - ответила Марина. – У Жени родственников нет, а мои помочь не могут. У тебя же хорошая зарплата?
Я покачала головой:
- Совсем нет. Самой едва-едва хватает. – И тут меня осенило: - Получается, тебя Женька ко мне послал? Да?
Она смерила меня злым взглядом.
- Знаешь, что, я не хочу говорить в таком тоне. – И толкнула входную дверь. – Пока.
Я щелкнула замком. Скатертью дорога. Но любопытство все же жгло, и я, не утерпев, набрала номер бывшего мужа. После нескольких гудков трубку сняли.
- Женя, привет. Это я, Алла.
- Привет, - после недолгой паузы ответил он.
Я сразу перешла в наступление:
- Скажи мне, мой дорогой бывший супруг, какое, блин, отношение я имею к вашей семье?
- Что ты имеешь в виду? – не понял он.
- Почему твоя благоверная ходит тут и деньги клянчит?
- Какие деньги?
- На лечение вашей Лены.
Он хмыкнул, помолчал в трубку. Потом как-то обиженно сказал:
- Я ничего об этом не знаю.
- У вас правда проблемы?
- Да. Правда.
- Какой диагноз?
Я сама не знала, зачем задаю эти вопросы. Сердце билось быстрее обычного. Неужели еще есть какие-то чувства к бывшему?.. Это пугало меня. Любить Женьку совсем не хотелось – еще не хватало такой напасти.
- Аутизм. Нужна коррекция. Тяжелая форма… Нашли хорошего врача в Москве, нужны деньги на само лечение и на проживание там.
- Да… - протянула я. – Прискорбно. – И вдруг решила: - Я деньги дам. Только, Женя, с тем условием, что вернете их в течение полугода. Сколько вам нужно?
Он назвал сумму. Я молчала, закусив губу. Почти вся моя «заначка» - останутся сущие гроши, на которые моря мне не видать. Но, с другой стороны, девочка не виновата в перипетиях наших отношений – ей просто нужно своевременное лечение. Что выбрать?
- Приходи завтра ко мне, - решительно сказала я. – Пока не передумала. И скажи честно… - Я запнулась, но тут же заговорила снова: - Это ты свою жену ко мне послал?
- Нет, говорю же тебе, - разозлился Женя. – Ума не приложу, почему она именно к тебе пошла!
Я, не ответив, положила трубку.
На следующий день Женя и правда пришел. Когда я открыла дверь, на площадке появилась Марья Мироновна. В руке она несла старое гнутое ведро, до краев наполненное желтой краской.
- А, здравствуй, Женя! – громко сказала она. – Что, помирились?
Женя сконфуженно пожал плечами.
- Нет, - отрубила я. – Встретились, чтобы подраться.
- А-а-а-а, понятно. – Глаза старушки буквально светились от любопытства. – Аллочка, так что ты надумала насчет скамейки? Все уже скинулись, только ты и осталась. И да, еще площадку детскую надо красить заново. Я вот, видишь, хожу уже, крашу помаленьку. – Она с видимым усилием приподняла ведро, демонстрируя его мне. – Будешь включаться в работу?
У меня неожиданно лопнуло терпение.
- Нет, Марья Мироновна, не буду. Детей у меня нет, и площадка ваша мне сто лет не нужна. Пусть хоть насквозь проржавеет – мне начхать.
Старушка выпучила глаза, но сказать ничего не успела – я схватила Женю за руку и, втянув в квартиру, захлопнула дверь.
- Подожди здесь, - сказала я и пошла в спальню.
Выдвинула ящик комода и откопала перевязанную канцелярскими резинками пачку новых, хрустящих банкнот. На секунду внутри колыхнулось сомнение: а стоит ли? Но я тут же отбросила его. Стоит. Жизнь и здоровье ребенка, пусть и чужого – важнее морского песка и криков чаек.
Я вернулась в прихожую и без слов отдала деньги бывшему. Потом отомкнула дверь и жестом пригласила его выйти. Он перешагнул через порог, держа деньги в руке. Обернулся.
- Алла, я… - выдохнул он, взъерошил рукой свои короткие темные волосы. – Ты меня прости, ладно? Я тогда некрасиво с тобой поступил. Не думал, что у тебя душа такая большая…
Я поморщилась.
- Не надо мне тут хвалебных од. Я не безвозмездно отдаю, а в долг. Вернешь.
Он кивнул:
- Обязательно.
И он вернул – уже через пару месяцев отдал половину суммы, еще через месяц – вторую. Я спросила только:
- Как коррекция? Все получилось?
- Да, - ответил бывший. – Лене гораздо лучше. Спасибо тебе еще раз, если бы не ты, мы бы упустили время, а это знаешь, как важно. И, как назло, с работой тогда проблемы были. И у меня, и у Маринки.
- Ну и слава богу, - сказала я. – А теперь, будь так добр, исчезни из моей жизни и по возможности не появляйся. Никогда.
И я закрыла дверь. На душе царило спокойствие. Я была уверена, что поступила правильно.
Впрочем, так оно и было.
Но, что лучше жить одной или с тем, кто тебя не любит? Моя подруга однажды разоткровенничалась, что её муж признался "– Ты просто человек хороший, поэтому и не развожусь" и знаете как она поступила, продолжение...
