В последнее время Ирина с мужем на дачу выезжали порознь. Он, Гиви, ехал вечером в пятницу, она – с утра в субботу, переделав накануне домашние дела, что накопились за неделю.
Тот раз исключением не стал. Но Ирина управилась быстрее, чем планировала, и успевала на последний дизель-поезд, которым обычно добирались до дачи. Вечер стоял удивительный. Изнуряющая жара спала, легко дышалось. В небе вставала огромная луна. Подавали голос какие-то ночные птицы, и весело стрекотали кузнечики.
Ирина шла легко, чувствуя себя девчонкой и предвкушая ночь с любимым мужем. Подходя к даче, удивилась, не увидев в окнах света. Решила, что Гиви тоже захотел прогуляться, и, не заходя к себе, направилась к соседке, в окнах которой мерцал огонек.
Они дружили, что называется, семьями, хотя семьи у соседки не было – Лиза была одинокой. Помогали друг другу, если кто-то не мог приехать на дачу, – поливали в жару цветы и грядки. Коротали вечера за чашкой чая, по очереди топили свои бани.
Заглянув в дом соседки, Ирина позвала:
- Лиза, ты где?
Не услышав ответа и обратив внимание на столик со свечой, накрытый на двоих, не придала этому особого значения – они были друзьями, и этим все объяснялось. Голоса послышались из бани. Ирина направилась туда и в недоумении застыла – разговаривали, смеясь, Лиза и ее Гиви.
- Сейчас окунемся в сажалку, – весело говорила соседка, – а потом в дом. Стол нас уже ждет. И не только стол, – прибавила с намеком, от чего у Ирины перехватило дыхание.
Хотела войти, чтобы поймать двух бесстыдников с поличным, но вместо этого повернула к сажалке за огородом Лизы. Встала на мостках, в своем белом платье напоминая издали привидение.
Через минуту из бани выскочила парочка. Голые, муж и соседка, взявшись за руки, вприпрыжку направлялись к сажалке.
- Добрый вечер, – голос Ирины прозвучал, как гром с ясного неба.
Гиви попытался что-то объяснять, Лиза молчала. Ирина, не ожидая такой своей реакции, сплюнула им под ноги и, проклиная, адресовала слова, которые потом долго отмаливала. Затем развернулась и побежала к станции, на ходу глотая слезы. Она надеялась и ждала, что Гиви побежит следом, остановит ее. Не побежал.
Обратный поезд уже ушел, а следующий был только рано утром. Прижавшись к каменной стене, Ирина как будто провалилась во временнУю яму...
...Они, студентки, по обыкновению собрались в Москву – за продуктами и вещами, что в ту пору в родном городе было дефицитом. Поезд шел ночью, поэтому выспались. С закупками справились быстро и, оставив сумки в камере хранения, решили совершить экскурсию по Москве.
На сиденье в экскурсионном автобусе Ирина оказалась одна – подружки сели парами. Собирались отъезжать, когда в самый последний момент в автобус заскочил парень. Запыхавшийся, он остановился перед Ириной:
- Можно присесть рядом?
- Конечно. Что за вопрос? – еще удивилась она.
Искоса поглядывая на парня, была поражена его нездешней яркой красотой. Так и оказалось, парень был выходцем из одной из южных республик тогдашнего Советского Союза – инженер-строитель, он приехал в Москву в командировку, а в свободное время решил познакомиться с достопримечательностями столицы. Звали его Гиви.
Молодой человек с хорошими манерами вскоре обаял не только Иру, но и ее подруг. Когда расставались, задержал ее руку в своей руке и умоляюще попросил:
- Дай, пожалуйста, адрес. Я напишу.
Дала. Между ними завязалась романтическая переписка, и подружки узнавали об очередном письме по виду Ирины – она светилась. Однажды Гиви предложил:
- Давай снова встретимся в Москве.
- Ой, не знаю, получится ли, – Ира попробовала дать задний ход. – У меня строгие родители, и я не уверена, что отпустят.
Родители отпустили, не зная, что дочь едет на свидание. Самолет Гиви прилетал в Москву раньше, и на выходе из поезда девушку встречал красивый молодой человек с букетом цветов. Гуляли по городу, залитому солнцем, сходили в кино. Но лишнего парень не позволял – он только поцеловал Ирину в щеку, проводив до вагона.
И снова были нежные письма, и еще три или четыре встречи в Москве, которая, как в той песне, познакомила их и подружила. Очередная встреча состоялась незадолго до окончания института. Гиви волновался, удивляя девушку и прохожих, которые недоумевали, почему вдруг эта красивая пара застряла у всех на пути.
- Выходи за меня замуж, – неожиданно сказал Гиви, стоя посредине людского потока.
У Ирины кровь прихлынула к щекам. Она любила парня, но совершенно не представляла, как к браку отнесутся родители.
- Я «за», – ответила, смущаясь, – но родители тебя совсем не знают и как отнесутся к тебе, даже не представляю.
- Давай я к вам приеду, познакомлюсь с ними, – предложил Гиви, – а там будет видно.
Как южный мужчина, у которого уважение к старшим в крови, он сразу понравился родителям. Против брака с дочерью-красавицей они не возражали, чего не скажешь о семье самого Гиви. Те были категорически против, на свадьбу, которую справляли в Белоруссии, не приехал никто, даже брат. И Ирину, которая потом ездила с мужем на его родину, встретили
недоброжелательно.
Но молодые были счастливы, несмотря ни на что. Гиви устроился на работу в родном городе жены, она тоже начала работать. Жили с родителями в двухкомнатной квартире, и молодой муж пылинки сдувал с Ирины, предупреждал каждое ее желание.
Естественно, мечтали о собственном жилье. Перспектива получить его была далекой, поэтому решили завербоваться на Север. Гиви взяли с руками-ногами – инженеры-строители были нарасхват. Ирине тоже повезло – она была грамотная и хорошо печатала на машинке, благодаря чему устроилась в администрацию поселка, где стали жить.
Здесь родился их первенец, и Ирина с головой окунулась в заботы о малыше. Дедушек и бабушек на подхвате не было, но муж помогал, как редко кто. Спустя время Ира забеременела снова. Им дали квартиру, хотя и с печным отоплением. Это было счастье!
Ирина знала, что ей многие завидуют, и не удивлялась. Гиви был не только красавцем – он уважительно ко всем относился, не пил, не курил и даже матом не ругался, что у них на Севере было скорее исключением, чем правилом. Знал только работу и дом.
- Ну что, дорогая, – однажды сказал жене, – денег мы скопили достаточно. Можем возвращаться домой.
От радости захлопала в ладоши, как ребенок, – соскучилась по родителям, те соскучились по ней и внукам (их было уже двое, мальчик и девочка). На родине купили квартиру, обустроили – все было прекрасно. А потом, когда дети выросли (сын уже учился в университете), загорелись дачей.
- Представляешь, будем сидеть вечером в беседке, слушать соловьев, – мечтательно говорил Гиви. – Я, наконец, побалую тебя настоящим шашлыком.
- Ну если шашлыком, – счастливо смеялась Ирина, – тогда да, покупаем.
Купив дачу, Гиви быстро привел ее в порядок – руки у него были золотые, и дом скоро выделялся среди остальных на улице. С соседями познакомились сразу, а с одной соседкой, Лизой, даже подружились, хотя она была одинокой.
Жизнь шла своим чередом. Дочь оканчивала школу, сын собирался жениться. Ирина с мужем отдыхали от забот на даче – душой. И как-то так получилось, что вскоре стали выезжать на дачу порознь. К тому, что Гиви едет в пятницу вечером, она отнеслась совершенно спокойно – там тоже были дела. Какие, даже не подозревала до этого злополучного вечера с баней...
В мыслях и слезах Ирина не заметила, как рассвело. До прибытия поезда оставались считанные минуты, и она еще раз оглянулась, надеясь увидеть мужа. Гиви по-прежнему не было.
- Мама, что так рано? – удивилась дочь, увидев ее на пороге квартиры, и с волнением спросила: – Что случилось? На тебе лица нет.
Вкратце объяснила, не вдаваясь в подробности, и занялась домашними делами, чтобы хоть немного отвлечься. Заставляла себя силой, потому что хотела только одного, – провалиться сквозь землю, исчезнуть. Периодически поглядывала на часы, ожидая приезда мужа. После обеда, когда он не появился, отправилась к давней подруге.
- Выставляй его, – заявила та безапелляционным тоном, выслушав исповедь. – Такое нельзя простить.
Если до этой минуты Ирина еще сомневалась, то теперь сомнения отпали. Когда Гиви вечером открыл дверь, в прихожей его ждали собранные вещи.
- Прости меня, – встал перед женой на колени. – Умоляю, прости.
- Нет, – сказала как можно решительней, хотя при виде мужа в душе опять все перевернулось, – любила его по-прежнему.
Ушел. А она, бросившись на кровать, голосила как по покойнику – хорошо хоть, дочь куда-то ушла, поэтому можно было дать волю эмоциям. У любовницы Гиви не остался – выбил себе комнату в общежитии, куда и заселился.
Предпринимал еще несколько попыток вымолить прощение у жены. Ирина решения не изменила. А Лиза стала на него наседать, требуя определиться и оформить, наконец, отношения с ней.
- Ира, нам надо развестись, – придя как-то домой, сказал Гиви, – мы с Лизой хотим подать заявление в ЗАГС.
- Подавайте, – стараясь не выдать себя, сказала в ответ. – И на развод подавай сам.
- Ты не переживай, я на квартиру претендовать не буду, – успокоил он. – Она остается тебе и детям. Продадим только дачу.
Так и сделали. Дача больше не представляла никакой ценности для Ирины, наоборот, ассоциировалась с главной неприятностью в ее жизни. Деньги разделили пополам, хотя потом истратили их вместе – на свадьбу сыну и выпускной дочери.
Кто назвал ей дату регистрации брака Гиви и Лизы, Ирина не помнит. Но кто-то сказал. И она решила напоследок хоть издали взглянуть на бывшего мужа – душа продолжала болеть. Спряталась, удивляясь самой себе, за угол здания, но он все равно ее увидел. Никак не отреагировал, только на лицо набежала тень.
Ирина уже хотела уходить с чужого праздника жизни, когда около ЗАГСа началась суета.
- Что случилось? – задержала за рукав мужчину, который выбежал из дверей на улицу.
- Там жениху стало плохо, – бросил коротко, – упал без сознания.
Через несколько минут прибыла «скорая», и жениха, а им был Гиви, увезли в больницу. Инсульт. Ирина переживала, конечно, но вскоре стало не до переживаний – дочь поступала в университет, и все их силы были направлены на поступление. Счастье новоиспеченной студентки омрачала болезнь отца, которого дочь очень любила.
- У папы плохо с речью, парализованы рука и нога, – докладывала она матери, побывав у него в больнице.
А через несколько дней Ирине позвонила Лиза.
- Я все знаю, – прервала бывшая жена поток слов.
- Забери его, – неожиданно попросила разлучница. – Один он не сможет жить.
- Смеешься? – не удержалась Ирина. – Тебе ли говорить, что мы разведены?!
- А мы и не расписаны, не успели, – парировала та. – Зачем он мне, чужой человек? А у вас дети...
Ирина бросила трубку, не дослушав до конца. По-человечески она жалела Гиви, но, как женщина, не могла простить измену, что для нее было равносильно предательству. После больницы его отвезли в общежитие. Дочь, навестив спустя несколько дней, вернулась в слезах:
- Папа совсем один, голодный, грязный. В комнате дышать нечем. Мама, он там умрет!!! – и, видя, что мать не реагирует, стала просить: – Умоляю тебя, давай его заберем домой.
- Нет, я не могу, – качала головой Ирина. – Он сделал мне очень больно.
- Прости его, я тебя заклинаю. Это же мой отец!!!
Молчание затягивалось, и тут дочь не удержалась:
- Считай тогда, что дочери у тебя нет! Я уйду к отцу, брошу учебу и буду ухаживать за ним.
Как будто очнувшись, Ирина дрогнула:
- Доченька, ты что?!.
Хороший уход и лечение сделали свое дело – у Гиви восстановилась речь, стали шевелиться конечности, а вскоре он, как ребенок, сделал первый шаг. Никаких эмоций по этому поводу Ирина не выражала, и у бывшего мужа иногда прорывалось в рифму:
- Мужчина южный – никому не нужный...
Он часто просил у Ирины прощения, целовал ей руки. Подруга, придя к ним, однажды спросила у него:
- Как ты мог так поступить? Ты ведь любил Иру.
После короткого молчания мужчина ответил:
- У вас, у русских, на этот счет правильно сказано – бес попутал. Вот и меня попутал бес, будь он трижды неладен.
После быстрого восстановления Гиви вдруг начал так же быстро таять. Как свеча. Врачи разводили руками – все вроде было нормально, а он уходил на глазах. И только однажды старенькая доктор, знакомая Ирины, которую та позвала, чтобы посмотрела, в чем дело, сказала, отведя женщину в сторону:
- Его съедает боль, что внутри него. Он прекрасно понимает, что по отношению к тебе и детям поступил бесчеловечно, но изменить ничего не в силах.
Наверное, это было правдой. Но эта же боль не позволила Ирине переступить через себя, даже сделать вид, что все нормально. Она похоронила бывшего мужа, как положено. На похороны приехали его родственники, которым была известна их семейная драма, – они были благодарны Ирине за все. За уход и заботу о Гиви при жизни, достойные похороны. А у нее внутри все как будто окаменело.
Ожила позже, после свадьбы дочери. А когда зять купил ей автомобиль, в шестьдесят лет получила права и начала новую жизнь. Нет, она осталась одна – по-прежнему статная и красивая, притягивает мужчин как магнитом, но на все предложения руки и сердца отвечает отказом. Зато много путешествует, общается с подругами, живет так, как хочет сама.
Вместе с подругой, которая тоже похоронила мужа, бывает на кладбище. Поставила Гиви дорогой памятник, ухаживает за могилой. Подруга, глядя на портрет красивого мужчины на холодном мраморе, однажды сказала:
- Когда уйду, я хотела бы лежать рядом со своим мужем. А ты, – повернулась к Ирине, - никогда не думала о том, где хочешь быть похороненной, – рядом с Гиви или с родителями?
- Рядом с родителями, – тон Ирины дал понять, что она ничего не забыла и не простила.
Спасибо, что были со мной и моими героями. Старайтесь не делать ошибок, которые причинят боль вам и близким людям.
Если интересно, еще несколько историй в тему:
