Участники рассказа: Болин, Блэкмор, Ковердейл, Хьюз, Лорд.
Использованы интервью участников группы разных лет. Отрывки из статьи журналиста Джеффа Бартона.
================
19 июля 1976 года Deep Purple официально распались. Концовка была ужасной, отмеченной наркотической и алкогольной зависимостью и ревностью друг к другу.
В конце лета 1975 года 20-летний звукорежиссер Джефф Бартон отправился в США, чтобы написать в дороге статью о Deep Purple. Он и не подозревал, во что ввязывается, поскольку внутренние разногласия, ревность и зависимость начали разрывать группу на части.
“Я должен сказать, что тур в Лас-Вегасе был для меня ужасно неприятным”, - Гленн Хьюз говорит о позорно обреченном мировом турне Deep Purple в составе Mk IV. “Независимо от того, был ли Томми хорошим выбором в качестве замены Ричи, под Deep Purple была подведена финальная черта.
"Группа распадалась - были я и Томми, Ковердейл был где-то посередине, а с другой стороны были Лорди и Пейси - два парня, которые определенно были недовольны нашим поведением. Я не знаю, понимаете ли вы о чем я. Что-то случилось, когда Томми присоединился к группе”.
Томми Болин играл на гитаре в Deep Purple около четырех месяцев, когда я заметил, что в его отношениях с остальными участниками группы начали появляться первые трещины.
Ранний полдень погожего дня бабьего лета в сентябре 1975 года. 20-летний новичок-репортер из британского музыкального еженедельника Sounds Джефф Бартон стоит в фойе лондонского отеля Swiss Cottage Holiday Inn берет трубку телефона, пытаясь дозвониться в номер Болина.
В конце концов, после нескольких гудков отвечает хриплый голос. Болин извиняется, говорит, что только что проснулся, и жалуется на пульсирующую боль в голове – результат вчерашнего перепития. Тем не менее, Болин спускается вниз в лобби отеля через 15 минут.
Болин практически никогда не опаздывает, и, к его чести, выглядит лишь слегка с затуманенным взором. На нем простая футболка светлого цвета – на ней нет слогана ‘The Ultimate’, который появится позже, – и темно-синие брюки из вельвета с легким намеком на расклешенность внизу. Ковбойские сапоги из змеиной кожи на высоком каблуке увеличивают его рост на добрых пару дюймов, приближая его к отметке в шесть футов. Его фирменная белая фуражка с козырьком небрежно сдвинута на затылок, а длинные, только что вымытые волосы обрамляют обезоруживающе детское личико.
Мы решаем перейти в бар отеля, где Болин немедленно заказывает огромную порцию овощного салата. Он проглатывает это за считанные секунды и выходит подышать свежим воздухом, выглядя достаточно отдохнувшим. Затем ему приносят огромный шенди (пиво, смешанное с лимоном или напитком со вкусом лимона или лайма, цитрусовый коктейль, часто называемый лимонадом, подается газированным...) с большим количеством льда и палочку для взбивания, которой он взбивает смесь. В конце концов, мы приступаем к делу. Болин только что закончил запись альбома Come Taste The Band со своими недавно приобретенными приятелями из Deep Purple, положив начало составу Mark IV группы. Естественно, мне любопытно, как, по мнению Болина, будет воспринят новый альбом.
Некоторые комментаторы и критики в музыкальной прессе уже изображают его как яркого незваного гостя-янки, который не имеет права быть участником популярной британской хэви-рок-группы. Насколько комфортно Болину в изящных лакированных туфлях своего предшественника, Ричи Блэкмора – для многих фанатов человека, который фактически и был Deep Purple? И разве люди не будут скучать по характерному стилю игры на гитаре молчаливого Человека в черном?
Болин остается невозмутимым.
“Я думаю, им этот альбом понравится”, - предсказывает он, закусив и немного выпив коктейля, его голос сменился медленными, ленивыми, размеренными интонациями. “Новый альбом более сложный, чем старые вещи Purple, но я не думаю, что это будет иметь значение. Ребята знают, что делают, так что, я думаю, его примут хорошо. Отлично. Очень хороший альбом.”
Болин делает паузу, чтобы сделать глоток своего супер-холодного шенди.
“В последние дни Ричи в группе,“ продолжает он, - большинство участников были настолько обалдевшими от всего. Я думаю, что привлечение нового гитариста в корне изменило ситуацию. Я искренне верю, что мы должны сохранить некоторые связи с прошлым, а не разрывать их все, но в то же время начать прогрессировать в нашем собственном направлении.
“Все в Purple повеселели”, - добавляет он, энергично помешивая палочкой для коктейля, отчего кусочки льда громко стучат в стакане.
Помимо получения похвал за свою зажигательную, плавную игру в Spectrum, высоколобом джаз-рок-фьюжн-альбоме, выпущенном известным барабанщиком Билли Кобэмом, Болин на данный момент практически неизвестен в Великобритании. Поэтому ему требуется немного времени, чтобы ввести своих поклонников в курс своей карьеры на сегодняшний день. Он родился 1 августа 1951 года и получил при крещении имя Томас Ричард Болин.
“Случилось так, что я зациклился на Элвисе Пресли в раннем возрасте”, - улыбается он, имитируя знаменитое угрюмое движение скривленных губ Короля. Болин говорит, что встреча с Элвисом на концерте, когда ему было всего пять лет, стала определяющим моментом. Когда в его детских ушах звенели звуки Jailhouse Rock, он просто знал, что хочет стать певцом или кем-то вроде того, когда станет постарше. Поэтому он уговорил родителей купить ему гитару, а когда вырос, начал учиться играть по песням Элвиса, таким как All Shook Up.
“Тогда я начал играть в Denny, The Triumphs и A Patch Of Blue – всего лишь небольших кавер-группах из местных окрестностей. Но поворотный момент, вероятно, наступил, когда меня выгнали из средней школы в моем родном городе Су-Сити, штат Айова за то, что у меня были длинные волосы ”.
Родители-хиппи Болина не заставляли своего сына возвращаться в школу. Его мать Барбара сказала директору школы: “Если ты не можешь принять его, то ты ему на хрен не нужен”. Несмотря на то, что на тот момент Болину было всего около 16 лет, он покинул семейный дом и отправился на запад, чтобы познакомиться с бурно развивающейся музыкальной сценой Денвера, что в штате Колорадо. Он недолго играл в группе American Standard, затем переехал в Цинциннати, и был принят на место бэк-блюзового гитариста Лонни Мака.
Но вскоре Болин вернулся в Колорадо – на этот раз в город Боулдер - и там он сформировал группу Ethereal Zephyr с бывшим клавишником American Standard Джоном Феррисом, барабанщиком Робби Чемберленом и дуэтом мужа и жены басиста Дэвида Гивенса и певицы Кэнди Гивенс, голосом напоминавшей Дженис Джоплин.
“Мы сократили наше название до Zephyr и выпустили альбом на лейбле ABC [Zephyr, 1969] и один на Warner Brothers [Goin’ Back To Colorado, 1971]”, - рассказывает Болин. “Мы были какой-то психоделической блюзовой группой”.
Zephyr пользовались некоторым успехом на местном уровне, и их первый альбом даже попал в Топ-50 США. Однако их второй альбом провалился.
Небольшое отступление от темы - исследуя эту историю и немного углубляясь в прошлое Zephyr, оказалось, что перед распадом группа записала третий альбом, уже без Болина. Тогда же появилось первое существенное упоминание наркотиков и связи с этой группой. Дэвид Гивенс признает, что у Zephyr была нехорошая репутация в этом плане. Он упоминает, что Болин баловался ТГК (он же тетрагидроканнабинол), основным изменяющим сознание ингредиентом каннабиса. Гораздо позже, в 1984 году, Кэнди Гивенс умерла из-за наркотиков – после жуткой попойки она проглотила пригоршню Quaalude, или даунеров, и утонула в ванне. Так что Болин вовремя ушел.
Болин пожимает плечами, как будто неудача Zephyr не имела большого значения.
“Итак, я ушел из группы и начал увлекаться джаз-рок–фьюжн-сценой - Weather Report, Майлзом Дэвисом, Махавишну и тому подобными вещами. Я сформировал группу под названием Energy и играл вместе с такими ребятами, как Джереми Стейгом, флейтистом, и барабанщиком Гилом Эвансом.”
Но Energy изо всех сил пытались получить контракт на запись.
“Мы играли свободные, импровизационные вещи. Вероятно, именно поэтому с нами не подписали контракт; я думаю, мы отпугнули многих руководителей звукозаписывающих компаний. Так или иначе, Джереми убедил меня на некоторое время обосноваться в Нью-Йорке. И там я встретился с Билли Кобэмом. Он только что ушел из Mahavishnu Orchestra и пригласил меня сыграть на его альбоме Spectrum”.
Когда в 1973 году был выпущен Spectrum, люди начали обращать внимание на Болина. Потому что Spectrum - один из лучших альбомов в стиле джаз-рок фьюжн. Сегодня он, безусловно, звучит так же хорошо и увлекательно, и сбивающее с толку, как и тогда. Назвать игру Болина на таких треках, как "Stratus" (позже ставших основой " Safe From Harm" Massive Attack) и "Quadrant 4" сногсшибательной, все равно что сказать, что авторы просто страдали от напряженных, нервных головных болей.
То, что он сделал на "Spectrum" Кобэма, было замечательным достижением для Болина, которому на момент записи (14-16 мая 1973 года) был всего 21 год. Это тем более удивительно, если учесть, что альбом вдохновил ни много ни мало гитариста Джеффа Бека отказаться от блюз-рока и записать альбомы в подобном духе, такие как Blow By Blow и Wired.
Затем, когда его репутация быстро росла, Болина пригласили в The James Gang.
“Там я продержался около года”, - вспоминает Болин. “Я записал альбом "Bang" в 1973 году, а годом позже выпустил альбом под названием "Miami". Но я ушел, когда вышел альбом ”Miami", потому что меня не устраивал выбранный путь группы – мы были как четыре человека, каждый шел по своей дороге, а не единое целое, и это вредило моей игре ".
Болин уехал в Лос-Анджелес, он решил на некоторое время остаться в Калифорнии, чтобы попытаться собрать свою собственную группу. Все пошло не совсем так, как он планировал, но его следующее предприятие кардинально изменило его жизнь.
“Когда Purple позвонили мне, со мной были все участники, кроме вокалиста”, - объясняет он. “В то время я был очень подавлен, и когда я присоединился к Purple, это было как тонизирующее средство. Я не знал, чего ожидать, но это было здорово. Purple такие отвязные, у них отличное оборудование. Не думаю, что моя игра когда-либо была лучше”.
В апреле 1975 года, незадолго до прихода в Purple, Болин подписал сольный контракт с Nemporer Records и нанял себе собственного менеджера. Два месяца спустя вокалист Дэвид Ковердейл, услышав альбом Spectrum, сыграл важную роль в том, чтобы Болин объединился с ним, басистом Гленном Хьюзом, клавишником Джоном Лордом и барабанщиком Иэном Пейсом, и вошел в новый состав Deep Purple. Но Болин присоединился с молчаливым пониманием того, что ему также будет позволено продолжить свою собственную карьеру гитариста.
Болин летит в Мюнхен в августе 1975 года, чтобы записать гитарные партии для альбома Purple Come Taste The Band. Болин воспринимал этот альбом всего лишь горчицей к хот-догу его сольного проекта, пластинки под названием Teaser. Болин начал записывать ее в июне прошлого года, но был вынужден отложить сведение до тех пор, пока не будет завершена работа над Come Taste The Band. Teaser был окончательно доработан в октябре следующего года, и две пластинки – Purple и сольник Болина – поступили в магазины примерно в одно и то же время. Это был, мягко говоря, неудачный сценарий.
К обложке Teaser прилагался стикер, гордо заявляющий, что Болин был ‘Гитаристом Deep Purple’. Но, на самом деле, вся уловка с двойным выпуском была отчаянной попыткой подстраховаться от провалов – это было похоже, например, как забронировать жене и любовнице смежные номера в отеле. Или усадить фанатов "Арсенала" и "Тоттенхэма" бок о бок на дерби. Или пригласить Леса Денниса и Нила Моррисси на один и тот же интимный ужин. Короче говоря, это был путь к катастрофе. И вот – наряду с другим смертельно токсичным ингредиентом, называемым героином, – так и произошло.
Идея Болина не сработала, так как он задумывал. Он по-прежнему убежден, что шизофреническое совмещение планов участника Deep Purple и сольного исполнителя сработает, но она только подтвердила противоречие между Come Taste The Band и Teaser.
“Я могу делать с собственными альбомами то, что хочу, быть настолько эгоистичным, насколько мне нравится”, - ухмыляется он, делая последний глоток своего, теперь уже довольно тепловатого shandy. “Большую часть Teaser я записал в Лос-Анджелесе, и только часть - в Нью-Йорке. Я должен был микшировать его здесь, в Лондоне, со второго по шестое октября, затем десятого числа я начинаю репетиции для Purple в рамках мирового турне, так что все прошло довольно гладко по времени”.
Но если копнуть глубже, станет очевидно, что происходит столкновение интересов. Это и не учел Болин.
“Признаюсь, что я так же работал с интересом над альбомом Purple, как и над своим собственным сольным альбомом. Честно говоря, я не думал, что будет так. Я столько лет хотел записать свой собственный альбом и думал, что ничто не сможет помешать мне сделать это. Но альбом Purple превзошел мой”.
Болин делает паузу и понимающе улыбается: “Почти”.
Гленн Хьюз говорит:
“Да ладно, вы видели меня в начале моей зависимости. Это было некрасиво. Ближе к концу это тоже было некрасиво. Ближе к концу я лаял как собака. Вот тебе цитата для статьи: ‘Лаял как собака ”.
Между тем, что думает Ричи Блэкмор по поводу всей этой "чепухи"? По странному стечению обстоятельств Блэкмор тоже дал интервью в том же лондонском отеле Swiss Cottage Holiday Inn, и по совпадению – всего за несколько недель до разговора с Томми Болином.
Блэкмор давал свое первое интервью прессе после Deep Purple, представляя свою новую группу Rainbow с вокалистом Ронни Джеймсом Дио.
Блэкмор не питал никаких неприязненных чувств к своему преемнику в Deep Purple.
“Томми Болин очень хорош. Он один из лучших ”, - сказал Блэкмор.
“Я думаю, Purple, вероятно, будут вполне довольны им. Он может справиться со многими вещами, включая фанк и джаз. Возможно, они превратятся в совсем другую группу, но я действительно так не думаю. Я думаю, они знают, что если они пойдут по этому пути, они будут просто еще одной фанковой группой. Я уверен, что они по-прежнему будут придерживаться рок-направления. На самом деле следующий альбом, вероятно, будет намного более рокерским, чем мой последний альбом с ними, Stormbringer”.
Но одно было ясно: Блэкмор все еще был расстроен фанковым направлением, которое Purple взяли на альбоме Burn, когда Гленн Хьюз и Дэвид Ковердейл были приглашены на замену Роджеру Гловеру и Иэну Гиллану.
“Мне просто не нравится такая музыка”, - огрызнулся Блэкмор. “Я слышу ее днем и ночью в Америке, и меня от всего этого тошнит. Мне просто не нравилось, как шли дела в Purple”, - продолжил он. “В студии мы были пятью эгоистичными маньяками, нажимающими на фейдеры, педали, фуззы, чтобы каждый звучал громче, чем кто-либо другой. Это больше не было командной работой, и песни, их качество, про них было забыто. Но в то же время наша музыка становилась слишком стильной, слишком непринужденной и ... крутой. Но это не Deep Purple, Deep Purple - дерзкая, требовательная группа”.
Блэкмор сказал, что одной из причин, по которой он с нетерпением ждет своей будущей работы с Rainbow, было то, что "у нас контракт со звукозаписывающей компанией, по которому мы выпускаем по одному альбому в год, и это все, что я хочу делать. Я позаботился о том, чтобы это было прописано в контракте.”
Резко контрастируя с его словами, слышать это было удивительно, – Блэкмор заявил, что у Deep Purple тогда был “контракт на три альбома в год плюс туры по миру. Следовательно, когда я был с ними, музыка страдала, и мы просто выпускали любой старый материал. Было задействовано много проходных песен, которые, я думаю, в некоторой степени не нравились публике”.
На самом деле, Deep Purple никогда не удавалось достичь этой ежегодной цели по выпуску трех альбомов, если у них действительно был такой контракт. Возможно это было умышленное преувеличение обиженного гитариста. Группа только однажды подошла достаточно близко к этому результату - в 1974 году, когда они выпустили два совершенно новых студийных альбома: Burn в феврале и Stormbringer в декабре.
“К сожалению, когда ты впервые присоединяешься к группе, все очень радужно”, - проворчал он. “Когда к вам подходит звукозаписывающая компания и говорит: ‘Хорошо, ребята, три альбома в год’, все думают, о да, это прекрасно, мы сделаем. То есть до тех пор, пока ты сам не поймешь, с чем имеешь дело.”
Но добавьте в уравнение пару сольных альбомов Томми Болина, и ситуация быстро становится невозможной.
Гленн Хьюз:
“Послушайте Stormbringer, Come Taste.. Они обалденные. Я сделал Deep Purple немного фанковыми; Блэкмор играл фанк на Stormbringer, точно! Пейси, и Ковердейл, и Лорди, им это понравилось ”.
В феврале 1976 года перед туром по Техасу прошел слух, что группа собирается расстаться.
Это оказался пророческий комментарий. Но я забежал немного вперед. Стоит изложить некоторые голые факты, прежде идти дальше.
Зимой 1975 года с новичком Томми Болином на гитаре Deep Purple отправились в свое единственное мировое турне. После нескольких сдержанных концертов в экзотических местах, таких как Гонолулу и Гавайи, группа посетила Австралию, Индонезию и Японию, а затем взяла передышку на Рождество и Новый год.
Американская часть тура началась в Фейетвилле, Северная Каролина, 14 января 1976 года и завершилась в Денвере, Колорадо, 4 марта. Последовали пять концертов в Великобритании: Granby Hall, Лестер, 11 марта; Wembley Empire Pool, Лондон, 12 и 13; Apollo Centre, Глазго, 14; и Empire Theatre, Ливерпуль, 15 – именно там шумиха о распаде достигла своего пика.
Альбом Deep Purple Come Taste The Band получил не самые лестные отзывы, и глобальный поход по его продвижению начался неуверенно. Уже ходили слухи о вялых выступлениях на сцене и апатичных реакциях аудитории.
И в Индонезии также было несколько тревожных эпизодов: Пэтси Коллинз, член гастрольной команды, а также телохранитель Болина, погибли при подозрительных обстоятельствах после падения с высоты шестого этажа в шахту лифта в Джакарте; во время концерта спецназ с автоматами и свирепыми собаками напал на 200 фанатов Purple и многие пострадали.… Несмотря на это, как сказал бы Томми Болин после ухода из группы: “Первые концерты были лучшими. Затем они становились все хуже”.
Гленн Хьюз:
“Я помню это не очень отчетливо. Мы с Томми в тот момент были в сильном наркотическом опьянении. Как это все происходило, не знаю. Мы пили не горькую водку, мы употребляли кокаин”.
Во время тура по Техасу у группы появились свои "преданные" поклонники, которые сопровождали группу по всему маршруту. Они передвигались на Oldsmobile вслед за группой.
Оказалось, что эти двое парней а широкополых ковбойских шляпах возили с собой кокаин для Хьюза и Болина. Как-то в номере Хьюза на верхнем этаже шикарного отеля-небоскреба была сцена прямо как из фильма Брайана Де Пальмы "Лицо со шрамом".
На журнальном столике со стеклянной поверхностью громоздилась гора кокаина – или ‘марширующего порошка’, как называл его Томми Болин. Хьюз был в комнате вместе с теми двумя "поклонниками", которые, видимо и привезли наркотики.
Хьюз и его приятели стояли на коленях на роскошном ковре перед этим мини-куполом из белого порошкообразного материала. Со свернутыми 100-долларовыми купюрами в руках они готовились к процессу потребления порошка. .
Гленн Хьюз:
“Чего я не понимал, так это того, что эти ребята были поставщиками наркотиков для Роллинг Стоунз, они были поставщиками наркотиков для Лед Зеппелин, и они запустили свои когти в Deep Purple через меня – они давали мне наркотики; я никогда ничего не покупал. Я подумал, в этом нет ничего особенного, все так делают, верно? Я просто был там, тусовался с этими чудиками ”.
Дэвид Ковердейл об обсуждении достоинств альбома Come Taste The Band.
“Последнее, что я слышал, это было в начале декабря, что в Британии было продано 130 000 копий пластинки”, - возразил он. “Я думаю, что на каком-то этапе он занимал девятое место в чартах, и это круто. Господи, чего еще хотят люди? По всему миру альбом хорошо продавался. Я, например, не жалуюсь ”.
Но, несмотря на свои слова поддержки и в духе "внегрупповых" занятий Томми Болина, Ковердейл также сказал, что ему не терпелось заняться своим собственным сольным творчеством.
“Я стремлюсь выяснить, что я могу делать в студии самостоятельно”, - настаивал Ковердейл. "Когда я запишу свой собственный альбом, на нем не будет ни одного участника группы, потому что, если бы я использовал кого-либо из них, это было бы оценено как запись Purple, а не моя собственная”.
Ковердейл был не слишком в восторге от своей роли в Purple, когда добавил:
“Я собираюсь наконец спеть на своем сольном альбоме, а не орать со всей мочи. Знаешь, я, б...ь, кричу уже столько лет ”.
Справедливости ради стоит сказать, что Ковердейл к тому моменту становился все более маргинализированным в Purple. На концертах он, казалось, проводил чрезмерно много времени вне сцены, позволяя Гленну Хьюзу исполнять вокальные партии на некоторых песнях, и даже таких как "Georgia On My Mind".
Гленн Хьюз:
“Вот почему, когда у вас есть басист, который играет творчески, и он играет с гитаристом, который позволяет ему ходить по сцене и джемовать с ним… Это была свободная игра, импровизация, в которую могут играть только мастера. Это были не Grateful Dead, но это определенно были 12 минут мастерской импровизации, что гораздо круче. Что в такой ситуации собирается делать солист? Он собирается уйти со сцены, попить чаю; не будет же он стоять там, играть на маракасах в течение получаса ”.
Ковердейл согласился, что он играет несколько фрагментированную роль в группе, но настаивал: “Мне некого винить в этом, кроме себя”.
Поглаживая свою жесткую, недавно отросшую щетину, он добавил:
“Я предложил песни для концерта, не осознавая, насколько они ограничивают возможности – по крайней мере, для меня. Они очень монотонные. Мы не играем Mistreated, и я скучаю по этой песне. Но, в конце концов, я пятая часть группы, и в данный момент это меня очень расстраивает. Я могу больше”.
В Далласе Болин и Хьюз частенько посещали музыкальные магазины. Болина, конечно, интересовали продажи его альбома, которые намного превзошли продажи Purple Come Taste The Band. Вся заслуга отдела маркетинга лейбла Болина в том, чтобы выбить почву у Purple из-под ног. С помощью махинаций звукозаписывающей компании альбом продавался лучше. Это раздражало управленцев из Deep Purple.
В одном из магазинов менеджер убедил Болина взобраться на стремянку и поставить автограф на картонном плакате площадью шесть квадратных футов, раскрашенном вручную, с обложкой альбома Teaser, который был прикреплен высоко на стене. Хьюза, стоявшего в одиночестве у стеллажей с пластинками, явно раздражало все то внимание, которое уделяли его коллеге из Purple. Болин купался в лучах славы. А во втором магазине раздражение Хьюза переросло в откровенный гнев.
Баннер возле специализированного магазина хард-рока, где ждали Болина и Хьюза для встречи со зрителями, был украшен словами о приезде Болина в магазин: Реклама от Nemporer Records – лично здесь, сегодня, с 6.30 до 7.30’. Ни слова о Deep Purple или Гленне Хьюзе. Вся главная витрина магазина была отдана рекламным материалам Болина. Обложка Come Taste The Band была бесцеремонно выставлена в витрине меньшего размера, рядом со многими другими, менее значительными обложками альбомов. Пластинка Purple оказалась полностью в тени.
В лимузине, на обратном пути в отель, атмосфера оставалась напряженной. Болин и Хьюз не обменялись ни единым словом во время поездки. Позже тем же вечером неожиданно встревоженный Хьюз заявил:
“Мне не нравится тяжелая рок-музыка. Но Smoke On The Water и все такое от Deep Purple… Я не могу этого изменить. Я не чувствую разочарования, когда играю, но иногда расстраиваюсь, когда ухожу со сцены, и начинаю думать об этом. Сколько это все можно играть?”
И у Хьюза, безусловно, было достаточно времени "подумать об этом" вне сцены.
Гленн Хьюз:
“Томми выводил из себя многих людей. Он продвигал свой проект на фоне Purple, и я это полностью понимаю. Но то, что происходило со мной в 75-м и начале 76-го, означало, что я проиграл битву за контроль над своей зависимостью. Я понял это гораздо позже, я шел по ложному пути. Мне было больно работать с моими так называемыми братьями в ситуации, когда я сходил с рельсов ”.
В начале пребывания в Техасе Джон Лорд заметил – усталым от жизни тоном, потягивая бокал коньяка, – что это его 24-й визит с Deep Purple в США. Это давало надежду, что, по крайней мере, 25-й тур по АМЕРИКЕ состоится. Никто не подозревал, что это будет тур без Болина.
Надежда не угасла - последний концерт группы был очень впечатляющим.
Местом проведения был Хьюстон, место космической эры, полное ласкающих облака башен, одетых в безупречные тонированные стекла. Но место проведения ночного концерта резко контрастировало с городом. Колизей, возможно, и был огромным, устаревшим, грязным залом, битком набитым сумасшедшими ковбоями, но там была идеальная обстановка.
В Хьюстоне Deep Purple преобразились. И все это благодаря некоему Томасу Ричарду Болину.
До сих пор основная критика Болина заключалась в том, что на прошлых концертах он, казалось, неохотно, почти боялся заявить о себе. Кажется, он был недостаточно ‘броским’. Он изо всех сил пытался выставить напоказ свой опыт игры, раздуть свое эго, распушить перья американских индейцев, которые он обычно носил в волосах, и сказать: “Эй, я новый гитарист Deep Purple. Я, черт возьми, намного лучше, чем Ричи Блэкмор. Ты мне не веришь? Вот, я покажу тебе...”
По мере исполнения первого номера Burn Болин, казалось, все еще довольствовался скромной ролью и, похоже, не желал раскрывать всю мощь, которая была в его распоряжении. Но что-то помогло Болину в тот вечер в хьюстонском Колизее. Шоу было громким. Чертовски громким. На самом деле, это был самый громкий концерт на сегодняшний день. Во время исполнения первой песни шотландец, отвечающий за пульт микширования, наклонился к коллеге вплотную и рявкнул, все еще сохраняя свой характерный североамериканский акцент: “Сегодня в этих динамиках много мощности, а? Это настоящие Deep Purple.”
И насколько он был прав. После Burn последовала подборка новых песен с Come Taste The Band: Lady Luck, Gettin’ Tighter – сингл был выпущен в США – и Love Child. Болин чувствовал себя как дома с новыми номерами и начал немного приходить в себя, в нем начала просыпаться часть его крутой манеры вне сцены. Как и ожидалось, наибольшую радость вечера вызвал Smoke On The Water. Болину, с каждой секундой становившемуся все более уверенным в себе, хватило смелости слегка исказить знаменитые вступительные аккорды (смог бы он выйти сухим из воды в Британии? Мне было бы интересно) и добавить пару дополнительных звонких нот.
Но, вероятно, именно в этот момент зрители впервые приняли Болина в качестве нового гитариста Purple. Да, было странно слышать, как он искажает такой почти священный рифф, но в то же время это было дерзко. Секрет был в том, что Болин каким-то образом сделал эту квинтэссенцию песни "пурпурных" своей собственной (к сожалению, не нашел в интернете).
И вот долгожданное сольное выступление Болина. Объявленный "лучшим новым гитаристом в мире’, он, наконец, успешно доказал, что соответствует разрекламированному представлению. Прошлые соло Болина были в лучшем случае приземленными, в худшем - граничащими с некомпетентностью. Ловишь себя на мысли, что, был ли тот торнадо, играющий на гитаре в Spectrum, и парень, изо всех сил пытающийся вытянуть на сцене простейшие риффы Deep Purple, одним и тем же человеком?
Но соло Болина в Хьюстоне было одновременно воинственным и блестящим; тренировка в стиле тяжелого рока не прошла даром. Толпа становилась все более отзывчивой, и Болин, обретая уверенность, погрозил им своим бледным кулаком, затем сделал жест, требующий новых аплодисментов, – и получил их с лихвой. Даже за микшерским пультом было видно, как глаза Болина заблестели от удовольствия, когда он внезапно осознал, что аудитория принадлежит ему.
Той ночью в Хьюстоне Болин достиг вершины своей Фиолетовой силы. Он действительно соответствовал слогану на своей футболке: The Ultimate (лучший).
Гленн Хьюз:
“Несмотря на то, что Томми умер молодым от наркотиков, я все еще помню, что он был мне как брат. Я любил его. Он был милым, добрым парнем, но страдал наркотической зависимостью. Знал ли я, что он был героиновым наркоманом? Нет. Я был наивен. Знал ли я, что он принимал морфий в Индонезии? Нет. Я просто знал, что он был милым парнем ”.
==========
Странное заявление Хьюза, который считал Болина своим другом, но ничего не знал о нем.
И как всегда спасибо вам за ваше внимание. Подписывайтесь, присоединяйтесь к нашему сообществу - впереди еще много разных статей о нашей музыке.
