Литературный язык и язык литературы

Почему моя активность по созданию контента резко возрастает в результате участия в холиварах?..

Пост для тех, кто когда-нибудь пожелает поучаствовать в споре о литературном языке и литературной норме.

Оказывается, на свете есть как минимум два человека, которые свято уверены, что литературные нормы – это что-то про художественную (и, скорее всего, прямо классическую) литературу. Но разница таки есть.

Что нам говорит Большая Российская энциклопедия?
“ЛИТЕРАТУ́РНЫЙ ЯЗЫ́К, наи­бо­лее раз­ви­тая и соз­на­тель­но куль­ти­ви­руе­мая раз­но­вид­ность на­цио­наль­но­го язы­ка, ко­то­рая об­слу­жи­ва­ет все ком­му­ни­ка­тив­но и со­ци­аль­но зна­чи­мые си­туа­ции че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ния. Оп­ре­де­ле­ние «ли­те­ра­тур­ный» при сло­ве «язык» ис­то­ри­че­ски объ­яс­ня­ет­ся тем, что пер­во­на­чаль­но ли­те­ра­тур­ным на­зы­ва­ли язык, на ко­то­ром соз­да­ва­лась ху­дож. лит-ра, и этим он от­ли­чал­ся от язы­ка бы­то­во­го об­ще­ния, язы­ка ре­мес­лен­ни­ков, про­мы­сло­ви­ков и т. п. Это ха­рак­тер­но как для рус. Л. я., так и для боль­шин­ст­ва Л. я. Ев­ро­пы: ис­то­ри­че­ски их ос­но­ву со­ста­вил язык по­эзии, ху­дож. про­зы, от­час­ти нар. эпо­са и ре­лиг. лит-ры.

Что­бы не бы­ло пу­та­ни­цы ме­ж­ду по­ня­тия­ми «Л. я.» и «язык ли­те­ра­ту­ры», в пер­вом слу­чае ино­гда ис­поль­зу­ют тер­ми­ны «стан­дарт» или «стан­дарт­ный язык». <...> Со вре­ме­нем со­дер­жа­ние тер­ми­на «Л. я.» ра­ди­каль­но из­ме­ни­лось: ли­те­ра­тур­ной ста­ли на­зы­вать ту раз­но­вид­ность нац. язы­ка, ко­то­рая наи­бо­лее при­год­на для ком­му­ни­ка­ции в боль­шин­ст­ве со­ци­аль­ных сфер – в нау­ке, об­ра­зо­ва­нии, ди­пло­ма­тии и юрис­пру­ден­ции, в де­ло­вых от­но­ше­ни­ях ме­ж­ду людь­ми и уч­ре­ж­де­ния­ми, в по­все­днев­ном об­ще­нии куль­тур­ных лю­дей.”

И если мы остановимся тут, то, вероятно, поймём, почему некоторые люди не отличают литературный язык и язык художественной литературы, но мы всё-таки дочитаем даже ту же самую статью дальше, потому что для понимания той или иной темы важно ознакомиться со всем наличествующим материалом, а не только тем, который понравился.

“Язык же ху­дож. про­из­ве­де­ний – это не­что осо­бое: ос­но­ву его со­став­ля­ет Л. я., но ши­ро­ко ис­поль­зу­ют­ся эле­мен­ты и лю­бых др. под­сис­тем нац. язы­ка – гор. про­сто­ре­чия, тер­ри­то­ри­аль­ных диа­лек­тов, со­ци­аль­ных и про­фес­сио­наль­ных жар­го­нов и др. (курсив мой – Филолог в здании)
По­ня­тие «Л. я.» мо­жет оп­ре­де­лять­ся как на ос­но­ве лин­гвис­тич. свойств, при­су­щих этой под­сис­те­ме нац. язы­ка, так и пу­тём от­гра­ни­че­ния со­во­куп­но­сти но­си­те­лей дан­ной под­сис­те­мы, вы­де­ле­ния её из об­ще­го со­ста­ва лю­дей, поль­зую­щих­ся дан­ным нац. язы­ком. Пер­вый спо­соб оп­ре­де­ле­ния лин­гвис­ти­чен, вто­рой со­цио­ло­ги­чен. При­мер лин­гвис­тич. под­хо­да к вы­яс­не­нию сущ­но­сти Л. я. – оп­ре­де­ле­ние, дан­ное М. В. Па­но­вым: «… ес­ли в од­ной из син­хрон­ных раз­но­вид­но­стей язы­ка дан­но­го на­ро­да пре­одо­ле­ва­ет­ся не­функ­цио­наль­ное мно­го­об­ра­зие еди­ниц (оно мень­ше, чем в дру­гих раз­но­вид­но­стях), то эта раз­но­вид­ность слу­жит ли­те­ра­тур­ным язы­ком по от­но­ше­нию к дру­гим». В этом оп­ре­де­ле­нии им­пли­ци­ро­ва­ны та­кие важ­ные свой­ст­ва Л. я., как его по­сле­до­ва­тель­ная нор­ми­ро­ван­ность (не про­сто на­ли­чие еди­ной нор­мы язы­ко­вой, но и соз­на­тель­ное её куль­ти­ви­ро­ва­ние), об­ще­обя­за­тель­ность его норм для всех го­во­ря­щих на нём, ком­му­ни­ка­тив­но це­ле­со­об­раз­ное ис­поль­зо­ва­ние его средств (это свой­ст­во вы­те­ка­ет из тен­ден­ции к их функ­цио­наль­но­му раз­гра­ни­че­нию) и не­ко­то­рые др. Оп­ре­де­ле­ние об­ла­да­ет боль­шой диф­фе­рен­ци­рую­щей си­лой: оно чёт­ко от­гра­ни­чи­ва­ет Л. я. от др. под­сис­тем нац. язы­ка.

При оп­ре­де­ле­нии Л. я. че­рез со­во­куп­ность его но­си­те­лей в ос­но­ву кла­дут­ся при­зна­ки, ко­то­ры­ми ли­те­ра­тур­но го­во­ря­щие лю­ди от­ли­ча­ют­ся от но­си­те­лей про­сто­ре­чия, диа­лек­тов и жар­го­нов: дан­ный нац. язык яв­ля­ет­ся для них род­ным; они ро­ди­лись и дли­тель­ное вре­мя (всю жизнь или бóльшую её часть) жи­вут в го­ро­де; они име­ют выс­шее или сред­нее об­ра­зо­ва­ние, по­лу­чен­ное в учеб­ных за­ве­де­ни­ях с пре­по­да­ва­ни­ем всех пред­ме­тов на дан­ном язы­ке. Та­кое оп­ре­де­ле­ние со­от­вет­ст­ву­ет тра­диц. пред­став­ле­нию о Л. я. как о язы­ке об­ра­зо­ван­ной, куль­тур­ной час­ти на­ро­да.

Л. я. об­ла­да­ет ря­дом свойств, ко­то­рые от­ли­ча­ют его от др. под­сис­тем нац. язы­ка. Во-пер­вых, он име­ет и уст­ную, и пись­мен­ную фор­му (в от­ли­чие, напр., от диа­лек­тов, ко­то­рые пред­став­ле­ны гл. обр. уст­ной фор­мой). Во-вто­рых, это ко­ди­фи­ци­ро­ван­ная под­сис­те­ма: она ха­рак­те­ри­зу­ет­ся бо­лее или ме­нее ус­той­чи­вой нор­мой, еди­ной и об­ще­обя­за­тель­ной для всех го­во­ря­щих на Л. я., и эта нор­ма це­ле­на­прав­лен­но куль­ти­ви­ру­ет­ся и фик­си­ру­ет­ся в нор­ма­тив­ных сло­ва­рях и грам­ма­ти­ках. В-треть­их, это по­ли­функ­цио­наль­ная под­сис­те­ма: она при­год­на для ис­поль­зо­ва­ния в раз­но­об­раз­ных сфе­рах че­ло­ве­че­ской дея­тель­но­сти. В-чет­вёр­тых, это функ­цио­наль­но диф­фе­рен­ци­ро­ван­ная под­сис­те­ма язы­ка: в со­от­вет­ст­вии с мно­го­об­раз­ны­ми сфе­ра­ми ис­поль­зо­ва­ния и разл. функ­ция­ми, ко­то­рые он вы­пол­ня­ет, Л. я. де­лит­ся на раз­но­вид­но­сти (книж­ную и раз­го­вор­ную) и функ­цио­наль­ные сти­ли; по­след­ние под­раз­де­ля­ют­ся на ре­че­вые жан­ры (напр., ста­тья, мо­но­гра­фия, учеб­ник, лек­ция, док­лад на спец. те­му и др. в пре­де­лах на­уч. сти­ля; за­кон, по­ста­нов­ле­ние, указ, ре­зо­лю­ция, ди­пло­ма­тич. но­та, ком­мю­ни­ке и др. в офи­ци­аль­но-де­ло­вом сти­ле; кор­рес­пон­ден­ция в га­зе­те, очерк, ре­пор­таж, об­зор на ме­ж­ду­нар. те­мы, ин­тер­вью, спор­тив­ный ком­мен­та­рий, вы­сту­п­ле­ние на со­б­ра­нии и т. п. в пуб­ли­ци­стич. сти­ле). В-пя­тых, Л. я. со­ци­аль­но пре­сти­жен: бу­ду­чи ком­по­нен­том куль­ту­ры, он пред­став­ля­ет со­бой та­кую ком­му­ни­ка­тив­ную под­сис­те­му нац. язы­ка, на ко­то­рую ори­ен­ти­ру­ют­ся все го­во­ря­щие, не­за­ви­си­мо от то­го, вла­де­ют они этой под­сис­те­мой или к.-л. дру­гой; та­кая ори­ен­та­ция оз­на­ча­ет не толь­ко стрем­ле­ние ов­ла­деть Л. я., но и по­ни­ма­ние его боль­шей ав­то­ри­тет­но­сти по срав­не­нию с тер­ри­то­ри­аль­ны­ми диа­лек­та­ми, про­сто­ре­чи­ем, со­ци­аль­ны­ми и про­фес­сио­наль­ны­ми жар­го­на­ми.”

В БРЭ же есть и статья о языке художественной литературы.
“1) язык, на ко­то­ром соз­да­ют­ся ху­дож. про­из­ве­де­ния. В не­ко­то­рых об­ще­ст­вах со­вер­шен­но от­ли­чен от по­все­днев­но­го, оби­ход­но­го («прак­тич.») язы­ка. В этом смыс­ле Я. х. л. – пред­мет ис­то­рии язы­ка и ис­то­рии ли­те­ра­тур­но­го язы­ка. 2) По­эти­че­ский язык – сис­те­ма пра­вил, ле­жа­щих в ос­но­ве ху­дож. тек­стов, их соз­да­ния и про­чте­ния (ин­тер­пре­та­ции). Эти пра­ви­ла все­гда от­лич­ны от со­от­вет­ст­вую­щих пра­вил оби­ход­но­го язы­ка, да­же ко­гда (как, напр., в совр. рус. яз.) лек­си­ка, грам­ма­ти­ка и фо­не­ти­ка обо­их од­ни и те же. В этом смыс­ле Я. х. л., вы­ра­жая эс­те­тич. функ­цию нац. язы­ка, пред­став­ля­ет со­бой пред­мет по­эти­ки и се­мио­ти­ки (се­мио­ти­ки лит-ры).”

Как видите, оба определения не совпадают полностью с литературным языком.
Подытожим.

Литературный язык не равен языку художественной литературы.
В художественной литературе, в зависимости от замысла автора, может быть использован любой вариант национального языка (жаргонизмы, диалектизмы, профессионализмы и прочие -измы как самый видный глазу пример).

Ниже приведу примеры из очевидно художественной литературы. Диалектизмы, например, могут быть использованы как в речи персонажа, так и в авторской речи.

“- Кругом всё такие буераки, овраги, а в оврагах всё казюли (змеи – прим. авт.) водятся” (“Бежин луг”, И.Тургенев).

Липнет к окошку
Чёрная гать.
Девочку-крошку
Байкает мать.

Взрыкает зыбка
Сонный тропарь:
«Спи, моя рыбка,
Спи, не гутарь». («Вечер, как сажа…», С. Есенин).

Вы, можете, конечно, тоже употребить слово “казюли” в своей речи посреди Красной площади или в аудитории биофака, но вряд ли вас правильно поймут все присутствующие. Тем не менее, у Тургенева в речи персонажа такое есть.

Гадюка обыкновенная, она же казюля

Одна из важнейших функций литературного языка – обеспечить взаимопонимание между большим количеством носителей того или иного языка. В одной деревне говорят так, в другой эдак, а для взаимного понимания жители обеих деревень и соседних трёх городов используют общий вариант. Язык художественной литературы, хотя и основывается по большей части на литературной норме, не обязательно должен быть понятен всем носителям.

Не стоит путать литературную норму и широко (или не очень) распространённый вариант произношения/написания/склонения и т.п. Литературная норма является результатом кодификации, которую проводят конкретные учёные-лингвисты. Да, они смотрят на язык, который меняется в своём историческом и географическом “воплощениях”, более того, все лингвисты знают, что язык меняется, и что люди могут говорить очень по-разному. Тем не менее, литературная норма точно так же существует, для того, чтобы тот или иной вариант, бытующий в языке (бытовать явлению в языке не может запретить ни один самый авторитетный учёный), был признан частью литературной нормы, её должны кодифицировать определённые люди.

Литературная норма является единой и общеобязательной для всех говорящих на данном языке; она консервативна и направлена на сохранение средств и правил их использования, накопленных в конкретном обществе предшествующими поколениями. В то же время она не статична, а изменчива во времени и предусматривает динамическое взаимодействие разных способов языкового выражения в зависимости от условий общения.

Для языка художественной литературы требований общеобязательности, консервативности, сохранения правил использования языковых средств нет.
Снова обратимся к БРЭ:
“Ин­ва­ри­ант­но Я. х. л. ха­рак­те­ри­зу­ет­ся как сис­те­ма язы­ко­вых средств и пра­вил, в ка­ж­дую эпо­ху раз­лич­ных, но рав­но по­зво­ляю­щих соз­да­ние во­об­ра­жае­мо­го ми­ра в ху­дож. лит-ре, «ин­тен­сио­наль­но­го, воз­мож­но­го ми­ра» се­ман­ти­ки; как осо­бый ин­тен­сио­наль­ный язык, ко­то­рый стро­ит­ся по за­ко­нам ло­ги­ки, но с не­ко­то­ры­ми спе­ци­фич. за­ко­на­ми се­ман­ти­ки. Так, в Я. х. л. (в ка­ж­дой его сис­те­ме – дан­но­го про­из­ве­де­ния, ав­то­ра, цик­ла про­из­ве­де­ний) не дей­ст­ву­ют пра­ви­ла ис­тин­но­сти и лож­но­сти вы­ска­зы­ва­ний прак­тич. язы­ка (пред­ло­же­ние «Князь Бол­кон­ский был на Бо­ро­дин­ском по­ле» ни ис­тин­но, ни лож­но в экс­тен­сио­наль­ном смыс­ле, в от­но­ше­нии к вне­язы­ко­вой дей­ст­ви­тель­но­сти); не­воз­мож­на (в об­щем слу­чае) за­ме­на си­но­ни­ма­ми прак­тич. язы­ка (нель­зя, в кон­тек­сте ро­ма­на Л. Н. Тол­сто­го, вме­сто «Князь Бол­кон­ский уви­дел ли­цо На­по­ле­о­на» ска­зать «Князь Бол­кон­ский уви­дел ли­цо ге­роя Ста дней»); на­про­тив, до­пус­ти­ма бо­лее ши­ро­кая се­ман­тич. и лек­сич. со­че­тае­мость слов и вы­ска­зы­ва­ний, си­но­ни­мич. за­ме­на в рам­ках им­пли­цит­ных со­гла­ше­ний дан­но­го по­этич. язы­ка, язы­ка отд. про­из­ве­де­ния или ав­то­ра («А был ли маль­чик-то? Мо­жет, маль­чи­ка-то и не бы­ло?» – как си­но­ним со­мне­ния в ро­ма­не М. Горь­ко­го «Жизнь Кли­ма Сам­ги­на») и т. д.”

Таким образом, путать литературную норму с языком художественной литературы не стоит. Это не смертный грех, но, если вы пытаетесь спорить на лингвистические темы, необходимо различать эти два варианта языка.

Ознакомиться с обеими статьями можно по ссылкам:
https://old.bigenc.ru/linguistics/text/2147351 Л.я.
https://old.bigenc.ru/linguistics/text/4924705 Я.х.л.
Почитать: https://cyberleninka.ru/article/n/literaturnaya-norma-russkogo-yazyka-i-ego-nositeli-tochki-peresecheniya