Джеври-хатун уже несколько часов кряду металась по гарему, не находя себе места с тех пор, как на неё обрушилась страшная весть о пропаже Хюрррем-султан.
Время шло, госпожу искали, но добрых вестей во дворец не поступало. Чтобы не сеять панику среди обитателей гарема, хазнедар старалась держаться как можно строже, хотя ком отчаяния постоянно подкатывал к её горлу.
Солнце уже коснулось горизонта, и наступило время вечернего намаза. Совершив молитву, Джеври-хатун ещё раз обошла гарем, проверила, все ли девушки улеглись в свои постели, калфам раздала задания на утро и удалилась в свою комнату.
Сна не было ни в одном глазу, поэтому женщина взяла гаремные книги и стала их изучать. Однако сосредоточиться ей было сложно, мысли то и дело возвращались к Хюррем-султан и Амберу-аге. Где они сейчас? Живы ли? Кто посмел их похитить и зачем?
Беспрерывно вздыхая, Джеври дошла до шестой страницы и закрыла тетрадь.
“Попробую уснуть, завтра нужно быть в форме, во дворце нет ни Сюмбюля, ни Амбера, всё ляжет на мои плечи, - думала она, - хоть бы Сюмбюль побыстрее вернулся, я бы послала за ним, но не знаю, где он. О, Аллах, помоги Хюррем-султан и Амберу-аге вернуться домой живыми и невредимыми! Освети своим благословенным светом им дорогу к дому! – стала шептать она молитву Всевышнему, и вскоре не заметила, как провалилась в глубокий сон.
Сюмбюль-ага тоже не спал в эту ночь, но причина его бессонницы была другой, невероятно удивительной и приятной.
Когда Хюррем-султан отправила его после благотворительного мероприятия отдыхать, он полетел к своей Джевхер, как на крыльях.
Вот уже несколько дней она не выходила у него из головы, и ночами он мечтал, как сделает ей предложение, и они втроём заживут дружной семьёй.
Утром он просыпался, и его мечты прогоняла суровая реальность – он евнух. С чувством обречённости он нехотя открывал глаза, но вновь вспоминал свои ощущения от страстных поцелуев с любимой женщиной, и в нём загоралась маленькая искорка надежды.
В том, что он полюбил, Сюмбюль не сомневался. Но мужчина прекрасно понимал, что Джевхер мало лишь заботы, уважения и платонической любви. Сможет ли он дать ей полное семейное счастье? Это очень волновало его с одной стороны. С другой он испытывал тревогу от своих ощущений, которые не должен испытывать евнух. С ним что-то не так? Уж не болен ли он? Все эти раздумья не давали ему покоя, и он решил поговорить с лекарем Мошой Эфенди, когда вернётся во дворец.
А сейчас его ждали несколько счастливых дней с дорогими людьми.
Джевхер и Илькин ему очень обрадовались, было видно, что ждали с нетерпением, и это привело Сюмбюля-агу в восторг.
На улице вечерело, погружённую в сумерки комнату Джевхер-хатун освещало множество свечей, от этого она выглядела ещё уютнее.
Возле окна стоял стол с кушаньями, от которых исходил очень вкусный аромат блюд и пряностей.
- Сюмбюль-ага, прошу к столу, - пригласила гостя нарядившаяся по такому случаю Джевхер.
- О-о, благодарю, Вы столько всего наготовили, Джевхер-хатун, а запах такой, что пальчики оближешь. Не проглотить бы мне язык, - шутливо испугался Сюмбюль, рассмешив Илькина.
- Дядя Сюмбюль, покажи свой язык, - попросил мальчуган, усаживаясь рядом с мужчиной.
Сюмбюль покачал головой и развёл руками, на что Илькин засмеялся ещё громче.
Так в атмосфере общего дружелюбия и отдыха прошёл ужин, Джевхер убрала со стола, и все уселись на тахту, застеленную красивым вышитым покрывалом, подложив под спины многочисленные маленькие подушки.
- Дядя Сюмбюль, а ты знаешь сказки? – вдруг спросил Илькин.
- Сказки? Конечно, знаю. Но это не совсем сказки, многое из того, что я сейчас расскажу, случилось на самом деле в давние-давние времена, - таинственным голосом промолвил Сюмбюль.
Мальчик придвинулся к нему ближе и, приготовившись слушать, сложил на коленях ручки.
- Ну, слушайте. Эта история случилась давным - давно, - нараспев промолвил Сюмбюль и стал рассказывать один из мифов древней Греции из книг, которые ему давала читать Хюррем-султан.
Во время рассказа Сюмбюль незаметно обнял Джевхер одной рукой за плечи, и она подвинулась к нему ближе.
Сам Аллах залюбовался этой дружной троицей, тесно прижавшейся друг к другу, решил создать из этих людей крепкую семью и отправил туда счастье.
Сюмбюль-ага рассказывал удивительные истории, получалось у него так складно и интересно, что Илькин и его мама просто заслушались! И всем им казалось, что они настоящая семья, и всегда будут неразлучны.
В один момент головка Илькина стала клониться на бок, потом прижалась к плечу Сюмбюля, и спустя пару секунд послышалось мирное посапывание уснувшего малыша.
Сюмбюль закончил своё повествование, посмотрел на Джевхер и глазами показал, что хочет уложить сынишку в кровать.
Та быстро встала, поднялся и Сюмбюль с ребёнком на руках, подождал, пока Джевхер постелила, и уложил Илькина.
Они несколько минут с умилением смотрели на улыбавшегося во сне малыша, а потом перевели взгляды друг на друга.
Пламя свечей потрескивало, создавая чарующую игру теней, делая обстановку в комнате ещё более уютной и приятной, располагающей к искренним признаниям и откровениям.
Сюмбюль осторожно взял Джевхер за плечи, заглянул в глаза и притянул к себе.
Женщина легко подалась к нему, обняла за шею и прикоснулась щекой к его щеке.
По телу Сюмбюля пробежала мелкая дрожь. Он наклонил голову, покрыл частыми поцелуями тонкую нежную шею женщины, и легко поднял Джевхер на руки.
Мужчина проникновенно заглянул ей в глаза, она доверчиво положила голову ему на плечо, и он понёс её на широкое ложе.
Их ждущие губы слились в поцелуе, сначала робком, а потом и в полную силу. Их сознание всё больше проваливалось в райское блаженство, смакуя каждую секунду настоящего.
Они не заметили, как их одежды были сброшены, обн_ажённые тела прикоснулись друг к другу, дурман поцелуев кружил головы, и пламя страсти охватило влюблённые сердца…
...Мужчина почувствовал, как ногти Джевхер впились ему в спину, ожив_ился, содрог_нулся, женщина всхлипнула… Спустя некоторое время оба недвижимо лежали, не в состоянии пошевелиться.
Сюмбюль открыл глаза и увидел перед собой разрумянившееся лицо Джевхер. Женщина казалась ему самой прекрасной в мире. Он погладил её разметавшиеся волосы, взял ладонь в свои руки и покрыл поцелуями.
- Я люблю тебя…- тихо сказала она.
- И я тебя, - шёпотом ответил он, боясь спугнуть казавшееся ему зыбким чудо, которое случилось с ними.
…Джевхер мирно спала на груди Сюмбюля, он обеими руками обнимал её, словно боясь отпустить от себя, когда их разбудил частый стук в дверь.
Они открыли глаза лишь тогда, когда стук стал громче, и Джевхер дёрнулась, чтобы встать, но Сюмбюль не пустил её.
- Лежи, Джевхер, я сам, - сказал он, набросил кафтан, подошёл к двери и спросил, кто там.
- Это я, Серкан, Сюмбюль-ага, беда, Хюррем-султан пропала, - послышался запыхавшийся голос дворцового кучера.
- О, Аллах! – произнёс Сюмбюль и открыл дверь.
На пороге появился Серкан и взволнованно стал говорить:
- Прости, Сюмбюль-ага, но я подумал, что тебе надо это знать. Госпожа и Амбер-ага пропали, говорят, их похитили.
- Что ты такое говоришь, Серкан-ага? Жди меня на улице, я сейчас, мигом, - засуетился Сюмбюль и, закрыв за возницей дверь, вернулся к Джевхер.
- Джевхер, любимая, мне надо срочно бежать, с Хюррем-султан беда. Я потом тебе всё расскажу. До встречи, закройся, - сказал он, быстро оделся, поцеловал женщину, и выбежал на улицу.
А в это время в подземелье к пленникам пришёл тот, кто организовал их похищение. Незнакомец учтиво поклонился и спросил, обнаружив приятный тембр голоса:
- Добрый день, госпожа! Всё ли у Вас в порядке? Будут ли пожелания?
- Ты действительно считаешь, что день для меня добрый, и у меня всё в порядке? – с глубокой иронией в голосе спросила Хюррем. – А пожелание у меня одно: немедленно верни меня во дворец, - отрезала она.
- Простите, госпожа, но это невозможно, - с нарочитой вежливостью ответил он.
- Кто ты и что тебе от меня нужно? – хлёстко спросила Хюррем, направив на него полный ненависти взгляд.
- Я торговец, госпожа, простой торговец, в прошлом нищий раб, - будничным тоном ответил мужчина, - лично от Вас мне ничего не нужно. Просто нЕкто, назовём его так, попросил меня Вас привезти ему и посулил за это солидное вознаграждение, скажу больше, огромное, много золота. А кто не любит этот дьявольский металл?
Только не говорите мне, что есть вещи выше материальных ценностей. Это утверждают те, кто никогда не испытывал нужду, у кого живот не подводило от голода, и зубы не сводило от холода, - злобно сказал он.
- Как тебя зовут? – Хюррем во все глаза смотрела на незнакомца.
- Меня зовут…да, впрочем, какое это имеет значение для Вас? Зовите меня просто ага, - вернулся к доброжелательному тону мужчина.
- Хорошо, но ты не прав, ага. Я тоже не родилась с золотой ложкой во рту, однако я уверена, что духовные ценности несоизмеримо важнее материальных, - гордо выпрямилась султанша и тут же хищно прищурилась.
– Послушай меня, ага, - вкрадчивым голосом стала говорить она, - а если я предложу тебе больше золота, чем твои заказчики, ты отпустишь меня? Кстати, уж не Махидевран ли приказала тебе меня украсть? Она давно мечтает стереть меня с лица земли. Хотя, пожалуй, вряд ли у неё есть те богатства, о которых ты говоришь, - Хюррем смерила незнакомца изучающим взглядом. Это был Салих.
- Верно. Вы умная женщина, Хюррем-султан, я слышал об этом, теперь вот убеждаюсь сам, - льстиво расплылся в улыбке мужчина. – Я был готов к Вашему предложению. И скажу честно, сомневался. Не такой уж я алчный, как Вам могло показаться. Мне хватило бы и небольшой части того, что я получу за Вас.
К тому же Вы мне несравнимо приятнее, я бы даже сказал, дороже, чем те, кому я обещал Вас доставить.
Однако, к сожалению, дело сделано, и обратного пути нет. Ведь как бы там ни было, но самое дорогое у человека жизнь, и расставаться с ней раньше времени, предписанного Всевышним, совсем не хочется.
Допустим, я вернул бы Вас во дворец за щедрое вознаграждение. Но падишах не оставит меня в живых, из-под земли достанет, я не наивный, и совершенно уверен в этом.
И потом, если уж он своего друга не пощадил, несложно догадаться, что он сделает со мной.
Так что посмею Вас огорчить, но лучше уж я отвезу Вас тому, кому обещал, получу награду и спокойно вернусь в свой дом. Никому и в голову не придёт подозревать меня.
А к Вам мы будем относиться с подобающим почтением, постараемся исполнять любое Ваше желание. Ну а потом…А Вы знаете, я и сам не ведаю, что будет потом, - наигранно пожал плечами Салих, - мне не объяснили, зачем Вы понадобились, да я и не спрашивал, боялся вызвать их гнев, не приведи Аллах, - с театральным испугом округлил он глаза.
Хюррем терпеливо выслушивала всю эту тираду, надеясь уловить хоть что-то полезное для себя.
Но тут в разговор вступил Амбер-ага.
- Ах ты негодяй! А ну-ка немедленно освободи госпожу! – воскликнул он, сжимая кулаки.
Салих смерил его с головы до ног оценивающим взглядом и насмешливо произнёс:
- А ну-ка цыц, пузырь! Благодари Аллаха, что тебя оставили в живых. И то, только для того, чтобы ты ухаживал за госпожой.
- А ещё говори спасибо за то, что ты не в его вкусе, - встрял в разговор Яшар, кивнув на Фуркана, и бандиты громко зареготали.
Фуркан подскочил к Яшару и схватил его за грудки, но Салих осадил их.
- Ша! А ну замолчите, вы! Слушайте меня внимательно. Обыск на моём судне уже был, больше, думаю, они туда не сунутся, если только утром. Но на пристани ещё полно янычар.
Если после полуночи не разойдутся, придётся отложить до рассвета, а то и ещё на день.
Ладно, пошёл я. Ждите меня с добрыми вестями, - Салих повернулся, чтобы уйти, но Хюррем окликнула его.
- Стой, скажи хотя бы, куда ты меня повезёшь? Я так поняла, мы поплывём на твоём корабле по морю?
- Совершенно верно, госпожа, - обернулся мужчина, - сначала мы пойдём в один из портов Венеции, я затарюсь вещами, а потом доставлю Вас по назначению. Так что придётся потерпеть, Ваше путешествие будет долгим, но я постараюсь сделать его наиболее удобным для Вас, - усмехнулся он и тяжёлыми шагами покинул нишу подземного хода.
