Скоро Земля будет тесна для человечества, и оно обратит свои взоры на небо, на планеты и звезды. Туда уже давно несется мысль человека.
Н. А. Рынин
Все успеть!
Знаток аэродинамики, авиации, начертательной геометрии, строительной механики, аэрофотосъемки, теории ракет и межпланетных сообщений, истории науки, кинематографии, светотехники.
В начале века он увлекся воз-духоплаванием и вскоре сам стал воздухоплавателем. На заре авиации решил научиться летать на аэроплане и стал авиатором. Потом — пилотом дирижабля. Поднимался в воздух на привязных аэростатах, на змеях. И параллельно — кипучая инженерная, научная, преподавательская деятельность. День рассчитан до минуты. Колоссальная работоспособность и необычайная любознательность в течение всей жизни. Таким был Николай Алексеевич Рынин — выдающийся ученый, инженер, необыкновенный человек.
Он родился в Москве 11 декабря (по старому стилю) 1877 года, то есть более ста лет назад. Окончил знаменитый" петербургский Институт инженеров путей сообщения и затем много лет в этом институте преподавал. Он первым в России начал читать студентам курс воздухоплавания. Создал одну из первых в нашей стране аэродинамических лабораторий.
«Больше всего я обязан Вам, Вашим трудам, жертвам и смелости», — писал Рынину Константин Эдуардович Циолковский. Действительно, Рынин был горячим пропагандистом идей Циолковского, космических полетов, в осуществимость которых глубоко верил. Рынина, как пионера космонавтики, высоко ценил конструктор космических кораблей Сергей Павлович Королев.
На заводах, фабриках, в школах, воинских частях, в клубах, по радио он прочел сотни лекций, написал более двухсот пятидесяти статей и книг.
Наверное, Рынин был единственным в мире ученым, который имел тройное звание пилота: на воздушном шаре, на самолете и на дирижабле. Все испытать самому, увидеть, познать! Рынин поднимался на рекордную высоту. Летал в 1914 году на «Илье Муромце» — самом большом тогда самолете. Кружился над землей на дирижабле Цеппелина. Ветер заносил воздухоплавателя в тундру и в северные лесные дебри.
Того, что Рынин успел увидеть, сделать, хватило бы на несколько жизней, а он успел это за одну, не слишком долгую жизнь.
За облаками
Студент Рынин трижды побывал за границей. Собирал паровозы на заводе в Лилле. Потом ездил в Париж на Всемирную выставку. Осматривал длиннейший Симплонский туннель сквозь Альпы и лондонские мосты.
Когда Рынин стал инженером, он объехал почти все страны Европы. Бывал не раз в Германии, Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Швеции, Норвегии, Италии. В 1904 году совершил путешествие, о котором давно мечтал, в далекую Америку.
Впервые Рынин поднялся в небо в 1903 году на привязном аэростате, когда был в заграничной командировке. С тех пор не думать о воздухоплавании, о полетах он уже не мог. «Я помню, — писал Рынин, — с какой завистью смотрел в бытность свою на воздухоплавательной выставке во Франкфурте-на-Майне в 1909 году на тех счастливцев, которые на моих глазах совершали полеты».
Рынин стал читать студентам-путейцам курс воздухоплавания. Однако быть только теоретиком казалось ему совершенно недостаточным. Уж если он преподает воздухоплавательные науки, значит, и сам должен летать на воздушных шарах, уметь управлять аэропланом и дирижаблем.
Первый его полет на свободном воздушном шаре состоялся 27 июля 1910 года. Поднялись втроем: Рынин, его товарищ по аэроклубу Срединский и пилот Одинцов.
Быстро набрали высоту. «Стоял тихий вечер, — вспоминал Рынин. — Весь Петербург и его окрестности были как на ладони. Изгибы Невы, порт, взморье. Вдали виднелись Кронштадт, Лисий Нос, Ораниенбаум, а с другой стороны — Шлиссельбург и Ладожское озеро».
Полет следовал за полетом. Рынин набирался опыта и уже сам иногда пилотировал шар.
Осенью 1910 года в Петербурге происходил Всероссийский праздник воздухоплавания, на котором русские авиаторы и воздухоплаватели соревновались в летном мастерстве. В один из дней праздника с Комендантского поля поднялся воздушный шар. В корзине его находились Рынин и Срединский. На высоте ураганный ветер подхватил их и понес на восток. Они готовы были к долгому полету, и все же не ожидали, что назавтра окажутся... у волжских берегов.
Рынин вспоминал: «Удачно нас занесло в небольшую лощину, в конце которой виднелась деревня. Мы бросили якорь. Нас с громадной силой приложило к земле. Уцепившись за стропы, мы поднялись на руках. . . Было ровно шесть часов вечера».
Жители деревни Морозовой, возле которой шар опустился, встретили нежданных гостей приветливо. Наперебой расспрашивали о полете.
Самый замечательный полет Рынина состоялся 21 сентября 1910 года. В этом полете он и подполковник С. И. Одинцов установили новый всероссийский рекорд высоты. Прежний рекорд равнялся 6100 метрам. Аэронавтам пришлось пользоваться подушками с кислородом, которые Рынин предусмотрительно купил перед полетом в аптеке.
Высота все равно давала себя знать. «Слышался шум в ушах, — писал Рынин. — Сердце билось усиленным темпом. Чувствовалась усталость, и возникло желание не двигаться и отдохнуть».
Все, однако, закончилось благополучно. Воздухоплаватели живыми и здоровыми вернулись из полета, на триста метров перекрыв старый рекорд.
Авиатор
Что дальше? Такого вопроса для Рынина не было. Дальше — научиться летать на аэроплане, стать летчиком.
В столичном аэроклубе тогда был только один аэроплан — «фар- ман», купленный во Франции, «летающая этажерка». И всего один авиатор — В. А. Лебедев, сам недавно выучившийся летать. К нему Рынин и попросился в ученики. Внес триста рублей за обучение, еще четыреста — в качестве залога на случай поломки аппарата.
Аэродром находился в Гатчине.
Полеты совершались обычно либо рано утром, либо вечером, в тихую погоду. Днем Рынину нужно было быть в Петербурге, на службе. Чтобы упростить задачу, он поселился в Гатчине у знакомого инженера. Чуть свет бежал на аэродром, потом ехал в город, а к вечеру снова возвращался в Гатчину.
После пятого полета у Рынина сменился учитель. Лебедев уехал на публичные полеты в Саратов (в то время авиаторы разъезжали по городам и за деньги показывали свое искусство). Его инструктором стал А.Н. Срединский. Тот самый Срединский, с которым Рынин не раз поднимался на воздушном шаре. Он только что получил диплом авиатора и мог обучать других.
Вскоре Срединский сказал Рынину:
— А знаете, Николай Алексеевич, вы уже можете полететь самостоятельно. Оторветесь, немного подниметесь, пролетите и сядете в конце дорожки. С богом!
И Рынин полетел. Потом он с восторгом вспоминал: «Я чувствовал, что лечу. Хотелось, лететь дальше, лететь все время, но. . . конец дорожки приближался. Плавно спустился. Аэроплан немного подпрыгнул, прокатился по земле и остановился как раз у назначенной границы».
Все, кто были на аэродроме, бросились поздравлять Рынина. Советовали, не теряя времени, держать экзамен на звание пилота-авиатора. Экзамен этот состоял в том, чтобы описать над летным полем десяток восьмерок, подняться на высоту не менее пятидесяти метров и точно сесть.
На следующий день в Гатчину прибыли спортивные комиссары и фельдшер. Начались экзамены.
Пять восьмерок. Посадка. Короткий отдых. Снова полет. Высота сто метров. После Рынин рассказывал: «Вдали я увидел Финский залив и Кронштадт, озаренный лучами заходящего солнца. Почувствовал глубокое наслаждение. Я — почти властелин воздуха. Но приближается поворот. Мечтать опасно, и я вновь обращаю все свое внимание на аэроплан. Последняя восьмерка. Вижу, как мне машут флагом. Спускаюсь. Выключаю мотор. Земля. Меня окружают экзаменаторы и механики. Поздравляют. Комиссары составляют акт об экзамене. Итак, я — пилот-авиатор!»
Месяца через три, попрактиковавшись в полетах на дирижаблях, Рынин получил диплом пилота-дирижаблиста. Он был удовлетворен. Теперь-то он знал, что такое летать, почувствовал и риск, и прелесть полета над землей.
Дружба с Циолковским
Весной 1914 года в дешевой гостинице, недалеко от Николаевского вокзала, поселился пожилой, уже седеющий, чрезвычайно вежливый и крайне застенчивый человек. В Петербург он приехал из Калуги. Тот, кто видел, как из вагона выгружали его багаж, удивлялся, наверное, странным длинным ящикам. Еще удивительнее показалось бы их содержимое: огромные блестящие сигары из жести и латуни.
Между тем ничего таинственного тут не было. Мало кому известный тогда калужский учитель Циолковский приехал на III Всероссийский воздухоплавательный съезд. А сигары были моделями его цельнометаллического дирижабля.
Около двухсот деятелей русского воздухоплавания собрались на съезд. Среди них — знаменитые ученые, например, Н. Е. Жуковский. Съезд проходил в здании Института инженеров путей сообщения. В перерыве между заседаниями делегаты осматривали аэродинамическую лабораторию, модель дирижабля Циолковского. Здесь и познакомились Циолковский и Рынин. Познакомились и на всю жизнь подружились.
Сохранилось письмо Константина Эдуардовича, которое он послал вскоре после возвращения из Петербурга. Он писал: «Многоуважаемый Николай Алексеевич! Посылаю... согласно Вашему желанию, в память о посещении мною института несколько моих брошюр и три фотографии. Благодарю... за Ваш любезный прием... К. Циолковский».
Никогда они больше не встречались, только переписывались. Но эта единственная встреча с «патриархом звездоплавания» сыграла в жизни Рынина огромную роль. Она пробудила у него глубочайший интерес к ракетам и космическим полетам. Рынин сам писал: «Идеи Циолковского нашли живейший интерес в моей душе».
Дружба и переписка двух ученых продолжалась много лет, почти до самых последних дней Циолковского. Работая над космическими темами, Рынин не раз обращался к великому ученому за советами и со своей стороны всемерно старался помочь ему. В трудном, голодном двадцать первом году Рынин предложил Циолковскому переехать в Петроград и занять место преподавателя физики или математики в путейском институте. Старый- ученый этого сделать не смог. Он остался в Калуге и продолжал работать, несмотря ни на что.
Рынин прочел о жизни и деятельности Циолковского более сорока лекций. И совсем не случайно он был главным докладчиком, когда в Москве осенью 1932 года отмечался юбилей основоположника космонавтики — 75-летие со дня его рождения.
Об идеях Циолковского, о межпланетных сообщениях, о покорении космоса Рынин написал десятки работ. «Ваши прекрасные труды и благородство Ваших чувств, — писал Циолковский Рынину, — создадут Вам бессмертное имя».
Космическая энциклопедия
«Я сейчас пишу историю развития космических полетов — большой труд», — сообщал Рынин Циолковскому в июне 1926 года. Он работал над своей знаменитой «космической энциклопедией».
Полеты в просторы Вселенной были еще грезой, мечтой фантастов. Но мечта эта имела долгую, многовековую историю. Историю сказок и фантазий, нелепых проектов и точных научных расчетов.
Рассказать, как развивалась мечта о межпланетных путешествиях, начать с легенд, перейти к фантазиям романистов, а затем к проектам инженеров и ученых, представить, как же будут происходить полеты во Вселенную, — вот какую необычайно трудную задачу поставил перед собой Рынин. Никто до него (да и после) на это не решался.
В 1928 году в Ленинграде первый выпуск «космической энциклопедии» увидел свет. Рынин назвал его: «Межпланетные сообщения. Мечты, легенды и первые фантазии». На чем только не летали к Луне, Солнцу, звездам герои сказок и легенд: на орлах и грифах, на колесницах, на Коньке-горбунке, на черте, на волшебной стреле, на летучих мышах, на кометах и метеоритах!... Получилась интересная книга с любопытнейшими рисунками.
Скоро вышел и второй выпуск: «Межпланетные сообщения в фантазиях романистов». Тут и гигантская пушка «Колумбиада» Жюля Верна, и аппарат для полета на Луну Герберта Уэллса, и межпланетный корабль, созданный инженером Лосем
в романе Алексея Толстого «Аэлита», и множество других космических аппаратов из произведений менее известных и совсем неизвестных писателей.
И третья книга была отведена фантазиям романистов, но речь в ней шла о способах связи межпланетных путешественников с Землей.
Дальше Рынин приступил к описанию ракет, к теории космического полета, космической навигации. Один выпуск он целиком посвятил жизни, идеям и ракетам Константина Эдуардовича Циолковского.
Девять книг составили «космическую энциклопедию» профессора Рынина. В одной из них он писал: «Будем надеяться, что рано или поздно человек пробьет два панциря, сковывающие Землю — тяготение и сопротивление атмосферы, и унесется ввысь — в безграничное мировое пространство».
С тех пор прошло много времени. Человек проник в космос. Первые земляне ходили по Луне. Но «космическая энциклопедия» до сих пор не потеряла своего значения. К ней по-прежнему обращаются инженеры, историки.
«Да, цель достижима. . .»
1930 год. Корабельный инженер Владимир Васильевич Разумов прочел «космическую энциклопедию» Рынина. Ракеты его давно интересовали. Захотелось встретиться с автором. Разумов вспоминал: «Узнал, где Рынин преподает, пошел к нему в институт.
— Николай Алексеевич, извините меня, если помешал, но сегодня ночью прочитал вашу книжку. Не утерпел — решил познакомиться.
— Очень рад знакомству с вами. Приходите ко мне домой, запросто, там и поговорим обо всем!»
Они стали друзьями, а единомышленниками, как оказалось, были давно. Как-то Рынин заметил, что хорошо бы создать ракету для изучения верхних слоев атмосферы, способную взлетать на высоту километров в шестьдесят. Разумов начал разрабатывать проект такой ракеты. В одиночку делать это было трудно. В 1931 году в Ленинграде появился ГИРД — Группа по изучению реактивного движения. В нее вошли Рынин, Разумов и многие другие энтузиасты ракетоплавания.
Как воздействуют ускорение, перегрузки на организм человека? При полете на ракетах они обязательно возникнут. Рынин провел специальное исследование. Он построил центробежную машину. Испытывались, правда, пока не люди, а мухи, жуки, тараканы, рыбы, мыши, кролики. Через много лет появились огромные, бешено вращающиеся центрифуги для испытания летчиков и космонавтов. И мало кто уже помнит, что предшественницей современных центрифуг была небольшая центробежная машина ленинградского профессора.
В тридцатые годы слово «стратосфера» звучало так же грозно и таинственно, как в наше время слово «космос». В стратосферу не просто летали. Ее штурмовали, завоевывали с риском для жизни.
В разреженном воздухе, на высоте десяти—одиннадцати километров, самолеты могли достичь огромных скоростей. Стратосфера — первая ступень в космос. Рынин пишет статьи и книги, в которых рассказывает о важности покорения стратосферы. Участвует в подготовке первых советских стратостатов.
Перед самой войной Николай Алексеевич тяжело заболел. Находясь в больнице, он и тут не мог оставаться без дела. Изучал итальянский язык. Читал лекции об авиации.
Когда началась война, больного ученого эвакуировали в Казань. 28 июля 1942 года Николая Алексеевича Рынина не стало.
В последние годы он работал над новой, десятой, книгой «космической энциклопедии». Закончить книгу он не успел. Осталась рукопись. Есть в ней такие строки: «Когда в 1924 году я начал знакомиться подробно с межпланетными сообщениями, меня вначале смущал вопрос: не за химерой ли я гонюсь? Достижимы и осуществимы ли они? Победит ли человек в конце концов земное тяготение и унесется ли в неведомый и таинственный космос? Однако подобные сомнения и колебания скоро уступили место твердой уверенности. Я осознал: да, цель достижима...»
Мы знаем, что уверенность замечательного ученого полностью оправдалась.
Г. Черненко, 1978, Москва
======================
Электронный научно-практический журнал "Бюллетень инновационных технологий" (ISSN 2520–2839) является сетевым средством массовой информации и публикует статьи по актуальным проблемам гуманитарных и естественных наук
======================