Правительство Гаити, контролирующее лишь несколько кварталов собственной столицы, совершило самоубийственный акт: оно добилось экстрадиции из США некоего Ги Филиппа. Этот бывший полицейский из северного городе Кап-Аитьен в 2004 г. возглавил повстанцев, свергнувших президента Жана-Бертрана Аристида, после чего превратился в крупную фигуру гаитийской политики и экономики – точнее, влиятельным мафиози. Его банда занималась перевалкой колумбийских наркотиков в США. Филипп наладил контакты с политиками, в т.ч. с бывшим президентом Мишелем Мартелли, и стал завсегдатаем на телевидении: он вообразил себя новым мессией. Любовь к публичности сыграла с ним злую шутку: в 2017 г. он был арестован во время телешоу, и экстрадирован в США. Американский суд признал его виновным в торговле наркотиками и отмывании денег, и приговорил к девяти годам тюрьмы. Но сторонники экс-полицейского в Гаити заочно избрали его в сенат, и развернули кампанию за смягчение наказания и возвращение его на родину. И добились своего: в конце ноября 2023 г. Филиппа доставили в Порт-о-Пренс.
Смысл этой операции гаитийского правительства неясен. Филиппу готовили новые обвинения, включая убийства, коррупцию и нападения на полицейские участки, так что его вряд ли собирались освободить. Возможно, его намеревались использовать против других банд, контролирующих большую часть столицы, в первую очередь Джимми Шеризье («Барбекю»). Этот ещё один бывший полицейский руководит «Революционными силами семьи G9» - союзом 9 крупных банд, имеющим политическую программу псевдолевого толка, и реально претендующий на власть в стране.
Как бы то ни было, в условиях, когда на Гаити с огромным трудом (и с помощью США и Франции) реорганизуется полиция, а страна с нетерпением ждёт появления полицейских частей из Кении, призванных покончить с бандитским беспределом, возвращение Филиппа оказалось совершенно неуместным. Также непонятно, почему на это согласились США.
15 января 2024 г., сторонники Филиппа вышли на улицы, требуя освободить своего кумира и отправить в отставку премьер-министра Ариэля Анри. Акции одновременно начались не только в столице, но и в других городах. Это, как и сам факт, что выступления начались через полтора месяца после репатриации Филиппа, заставляет подумать об их предварительной подготовке. Местные эксперты считают, что за этим стоит экс-президент Мартелли, сохраняющий влияние в Гаити (и, разумеется, связи с мафией). Демонстранты сначала ограничивались транспарантами «Ги, наш отец!», и «Давайте объединимся, чтобы спасти Гаити», но к вечеру перешли к стычкам с полицией. В ночь на 16-е среди толп веселящихся подростков, начавших демонстрации, появились серьёзные дяди с автоматами, и начали стрельбу. Полиция, численность которой в Гаити очень мала, начала отступать к правительственным зданиям и в кварталы, где живут их семьи и вообще «чистая» публика.
Насилия и стрельба парализовали жизнь в городах Ле-Ке, Жереми и Мирагоан, но главные события развернулись в Порт-о-Пренсе. К 18 января жители северных столичных кварталов Назон, Лалу, Канапе-Верт и Дельмас, контролируемых правительством и где имеются отряды самообороны, начали строить баррикады и жечь покрышки, чтобы не допустить вторжения банд. Квартал Солино, где живут полицейские, подвергся настоящей осаде: вооружённые автоматически оружием бандиты пытались прорвать оборону; полиция отчаянно сопротивлялась.
19 января на экранах телевизоров появился сам «герой»: Филипп (причём его местоположение осталось неизвестным) заявил, что в Гаити началась революция («Моя революция - для людей, только для людей»). При этом он сказал, что не выступает против полиции, и призвал полицейских «выполнять свою работу». Как это совместить, осталось непонятным.
Как непонятно и то, кто устроил восстание по всей республике, и участвуют ли в нём «Революционные силы» Шеризье. Если нет, значит, у «Барбекю» появился серьёзный конкурент, и Гаити грозит очередная «бандитская война», которую она за последние два десятилетия переживала неоднократно. Если же «Революционные силы» участвуют, то Гаити переживает консолидацию преступных группировок, справиться с которыми будет ещё труднее, чем казалось. Хотя и так понятно, что наведение порядка в стране, которая давно перестала быть государством – тяжёлая задача, сравнимая со стабилизацией в Либерии и Сьерра-Леоне, переживших гражданские войны, и кое-как восстановленных много лет спустя с помощью международных сил.
Гаити ждёт полицейских из Кении – ООН выбрала эту страну в качестве ответственной за стабилизацию в Гаити. Мало только, что этот выбор хорош только с точки зрения политкорректности (Кения – африканская страна, а гаитяне очень не любят «белых» и даже мулатов), с точки зрения же эффективности он крайне сомнителен. Кенийская полиция никогда не участвовала в операциях подобного масштаба, да и вообще для неё нужна не полиция, а армия или опытная жандармерия, да и языковый барьер будет мешать кенийцам (они говорят на английском, гаитяне же – на креольском, близком к французскому). И вообще решение об отправке полиции Кения примет 26 января, и парламент вполне может отказаться.
Давно понятно, что собственными силами порядок в Гаити навести не удастся. Проблема в том, что международному сообществу и раньше было не интересно всерьёз заниматься Гаити, а теперь, когда в мире бушуют гораздо более важные конфликты, тем более. США и Франция, которые могли бы решить проблему Гаити (во всяком случае, подавить банды и посадить кого-нибудь к президентское кресло), влезать в эту несчастную страну решительно не желают: за последние 200 лет они влезали не раз, и без долгосрочного результата. К тому же всемирные левые и «глобальный Юг» против. Отсюда и «кенийский проект».
Как говорили жители Восточного Тимора во время индонезийской оккупации, наша беда в том, что у нас нет нефти. Была бы нефть – о нас сразу бы вспомнили и защитили. Они оказались правы: во второй половине 1990-х на шельфе острова нашли нефть, и очень скоро индонезийцы были вынуждены уйти.
В Гаити нефть так и не нашли. Поэтому никто не хочет решать проблемы этого несостоявшегося государства. Поэтому в ближайшее время трудно ожидать, что эту нищую страну, где жителям не на что жить и нечем заняться, ожидает что-то приличное.
