Глава 4
Мать девочки Илона, не церемонясь, выставила за дверь, отправила погулять, не позволив остаться даже в холле.
- Либо вы полностью доверите мне свою дочь и не станете мешать, либо уходите и не возвращайтесь.
Женщина помедлила долю секунды, поджала губы, а затем кивнула и стремительно вышла, бесшумно прикрыв за собою дверь.
Удовлетворённо вздохнув, Илона энергично встряхнула руками и вернулась к Соне.
Проводив глазами удаляющуюся в сторону лифтов фигуру матери, Ника вскочила, метнулась и намертво прилипла к двери, явственно ощутив запах сочных, зеленых яблок, почувствовав, как рот мгновенно наполнился обильной слюной.
"С ума сойти!" - подумала любопытная и едва приоткрыла дверь, на самую малость, только бы взглянуть на чудо одним глазком.
Всякий раз, подсматривая за Илоной, Ника будто надеялась увидеть... Что именно? Она не понимала, но нечто такое, от чего кровь застынет в жилах, а глаза вылезут из орбит. Должен же быть секрет! Не может не быть!
Лягушачья шкурка? Цветик-семицветик? Волшебная палочка, наконец! Запах яблок, меж тем, усилился и плавно смешался с ароматами свежескошенного сена и мёда. Ника увидела худенькую фигурку Сони, неподвижно лежащую на кушетке и Илону, удобно расположившуюся в кресле. Если не считать того, что улавливали ноздри, ничего необычного не происходило.
Как же так?!
Ника разочарованно вздохнула и плотно прикрыла дверь.
- Как она это делает?! Ну как?! И, главное, ЧТО она делает, чёрт возьми?! - вслух спросила у себя Ника, раз быть может в тысячный. Пожав плечами, она на цыпочках отошла от двери и решительно отправилась в кафетерий.
Соня стала приходить раз в неделю по средам.
Илона предполагала, а несколько сеансов спустя убедилась, что догадки её оказались верными. Увы.
Девчушку настойчиво домогался отчим. Причём уже очень давно, с тех пор, как той едва исполнилось пять. Он не насиловал её, нет, но заставлял раздеваться, принимать откровенные позы, трогал, смотрел, фотографировал.
Девочка попыталась поделиться с мамой ещё тогда, в самом начале, но та отмахнулась, не дала возможности закончить. Соня замкнулась и стоически терпела никому не говоря ни слова. В душе ребёнка укоренилась обида, страх и сумятица.
Соня:
Утро решающей среды началось со звонка Сергея. Илона ещё нежилась в постели, оттягивая тот момент, когда нужно будет встать и начать собираться. Этот день должен был стать особенным, переломным в жизни Сони, её первой маленькой подопечной. За прошедшие месяцы девочка в подробностях поведала Илоне то, что мучило её на протяжении долгих лет, с большим трудом начав говорить, Соня уже не могла остановиться, вытаскивая из памяти все новые детали, ощущая непреодолимую потребность озвучить то, что услужливая память укрыла в своих глубинах, дабы жить было не так больно. Тонкой, ранимой Сонечке с избытком хватало и того, что спрятать память не сумела. Просыпаясь после сеанса, малышка не помнила о чём говорила и не знала, говорила ли вообще. Ей казалось, что она просто спала и снились ей цветные, волшебные, чудесные сны, полные сладких запахов и даже вкусов.
- Скажите, Илона, я прихожу к вам поспать? - спросила Соня однажды, обернувшись у двери.
- Да, детка. Всё верно. Приходишь поспать, отдохнуть, расслабиться. Ты ведь хорошо себя чувствуешь после визитов сюда? - широко улыбнулась Илона.
Соня слегка кивнула в ответ, замерла на мгновение и выскользнула за дверь.
Собирая сведения, чтобы не сделать ошибку, Илона вкладывала в юную пациентку нужные ощущения. С помощью дара, она тщательно и не торопясь, изгоняла всякое воспоминание о пережитом:
- Всё у тебя, детонька, хорошо. Ты живёшь свою жизнь с любящей мамой, бабушкой и дедушкой. Ты окружена вниманием, любовью и заботой. Тебя ничего не тревожит. Ты спокойна и счастлива, - мягко внушала Илона, проводя рукой над расслабленным телом спящей Сони. - Всё уходит, уходит, уходит... - повторяла она, направляя, танцующие в пальцах искорки прямо на девочку. Дар Марии не подвёл Илону ни разу за всё время работы с Соней. Никогда ещё они не были столь безоговорочно едины. До такой степени вместе.
Пока Илона колдовала, Соня слушала шум волн, чувствовала, как ласкают кожу дружелюбные лучи нежного утреннего солнышка. Личико девочки озарялось улыбкой и Илона понимала, чувствовала всем естеством, что терапия приносит плоды.
Кудесница тщательно продумала стратегию, разработала чёткий план действий, постаралась предусмотреть все детали,
Внимая рассказам истерзанной пациентки, слушая, не только ушами, но и сердцем, Илона беззвучно плакала. В ней росло негодование, креп невиданный ранее гнев, а в голове не хотела укладываться мысль о том, что негодяй, издевавшийся над ребенком, как ни в чём ни бывало живёт себе дальше и жить будет.
"Этому не бывать. Он ответит. Я не позволю ему избежать наказания," - твёрдо пообещала себе Илона ещё до того, как перед ней возникла полная картина искорёженной жизни ни в чем неповинной Сони.
В прошлую среду Илона увидела. Пазл сложился. Каждый кусочек той страшной повседневности, в которой вот уже восемь с лишним лет существовала Соня.
- Всё, детка, всё! - сказала Илона, в самом конце сеанса. - Всё для тебя закончится раз и навсегда. Ровно через неделю твоя жизнь изменится и станет нормальной, доброй, налаженной жизнью благополучного подростка. Такой, какой должна быть. Всё, Сонечка, всё, моя хорошая...
Стоило Илоне умолкнуть, как девочка проснулась и ноздри её уловили запах горячего шоколада.
Продумывая план наказания для упыря-отчима, Илона старалась спрогнозировать даже то, что прогнозу не поддаётся в принципе. Например поведение огня, который был с ней всё время и послушно работал во благо Сони. Но кто знает, как он поведёт себя дальше?
За то время, что прошло с первого визита, девчушка разительно изменилась. Плечи её расправились, спинка стала прямой и красивой. В движениях появилась осторожная, робкая грация, а худенькие щёки порозовели. По жёсткому требованию Илоны, на время терапии Соню перевезли к бабушке с дедушкой на другой конец города.
Мама Сони послушно делала всё, что говорила Илона, поскольку не могла не заметить динамику, те перемены, что происходили с дочерью.
"Возможно ли, что прабабка хочет именно этого? Хочет, чтобы я как раз-таки занималась детьми? Ведь именно с Соней, огонёк не покидал меня ни на секунду, не подводил, не интриговал, не играл?" - подумала Илона, провожая Соню до двери в прошлую среду.
- Ника, скажи пожалуйста, как ты думаешь, нужно ли наказывать тех, кто насилует детей? - спросила Илона, после того, как Соня ушла.
- Я думаю их нужно сначала кастрировать, а потом четвертовать, - не задумываясь, ответила Ника.
- Вот и я думаю... Да... Примерно так я и думаю... - задумчиво промолвила Илона.
Сергей:
- Буран... Бурана больше нет... - сообщил Сергей глухим, незнакомым голосом.
- О, милый! - воскликнула Илона. - Мне так жаль! Так жаль!
Жаль Илоне не было, Бурана она не любила, но знала как привязан к зверюге Сергей и потому никогда своего истинного отношения не показывала.
- Я не приеду ни сегодня, ни завтра, - грустно поведал Сергей. - Мне нужно побыть одному. Я просто не могу сейчас... Тебе будет трудно со мной.
- Конечно же, мой дорогой, - Как можно более сочувственно изрекла Илона, а сама подумала о том, что больше не придётся сталкиваться с этим чудовищем Бураном и облегчённо вздохнула.
Хоронить Бурана Сергей, согласно его словам, собирался за городом, на каком-то специальном собачьем кладбище, о существовании которого, Илона услышала впервые.
- Я поеду один. Побуду с ним напоследок...
- Переночуешь у друзей? - уточнила Илона.
- Нет. Наверное, нет. Не могу сейчас никого видеть, - Сергей тяжело вздохнул и отключился.
Илона никогда бы не смогла объяснить, что руководило ею, когда положив трубку, она молниеносно оделась и, не умывшись, не почистив зубы, схватив сумку и ключи от машины, помчалась вниз. Она ехала к дому Сергея, срезая путь дворами, не вполне понимая зачем, но настойчиво ведомая некой силой, бороться с которой, не посчитала нужным.
Стоило ей остановиться у подъезда и заглушить мотор, как на улицу вышел Сергей, в сопровождении Бурана...
За несколько лет отношений Сергей ни разу не приглашал Илону на дачу к друзьям, у которых бывал как минимум пару раз в месяц.
- Нам с Бураном необходимо проветриваться, набираться сил, - говорил Сергей, не думая о том, что "проветриваться и набираться", не помешало бы и Илоне.
Сначала Илона дулась, плакала в любимую подушку и невыносимо страдала, однако помалкивая, и ни слова упрёка не говоря любимому. Но потом привыкла, смирилась и приняла.
- И почему ты не скажешь Сергею, что хочешь составить ему компанию? - удивилась мама, после того как однажды вечером обнаружила рыдающую Илону и вынудила её рассказать, что случилось.
- Мама! - Илона подняла на мать красное, опухшее от слез лицо. - Ну как ты не понимаешь?! С Сергеем так нельзя! Я боюсь его отпугнуть!
- Глупости какие, Илона! - мама присела рядом и принялась гладить спутанные волосы дочери. - Как "нельзя"?! Я не понимаю, честное слово! Что ужасного, если ты выразишь своё желание познакомиться с его друзьями?! Это же абсолютно естественно! Он что же, прячет тебя от них?
- Да нет же, мама! - Илона шумно высморкалась и сунула смятую салфетку в карман халата. - Понимаешь, с Сергеем я решила быть иной. Совсем не такой, как с бывшими. Пусть ему будет со мной легко и удобно, как ни с одной другой женщиной. Если не зовёт, значит ему не надо. Он не хочет брать меня с собой, что ж, так тому и быть. Не скажу ни слова, мама-а-а-а-а! - снова зарыдала Илона.
Мать пожала плечами и молча гладила дочь по спине, пока та не затихла.
Надежда Ровицкая