Их увезли в полицию, несмотря на слова, сопротивление.
В полицию приехал Мирей, нотариальную доверенность они с Леной сделали, пока ставили новую дверь.
- А где она сама,- завизжала золовка.
- Она там, где и должна быть – со своей семьей. А вот вы, если не сбавите тон, останетесь здесь. Да еще Лена привет заявление на вас, что вы пытались вскрыть квартиру.
- У нас там вещи.
- Все вещи описаны, и перевезены на складское хранение. Вот копия описи, заверенная свидетелями. Видео- и фотосъемка имущества сделаны. так что сказать, что что-то испорчено или не получено вам не удастся. Так что едете, забираете вещи, и отправляетесь по месту регистрации.
- Так она квартира сдана.
- Поживете во второй.
- А как же деньги?
- Ваши проблемы. Если попытаетесь вселиться, сейчас возьму все акты о задержании, справки, и сразу будет подано заявление о попытке кражи с взломом. Срок получите, как миленькие.
Конечно, Мирей преувеличивал и пугал, применив к своей речи легкое ментальное воздействие. И женщины согласились.
Лена же приехала на следующий день с Таней и Верочкой. Квартира была в неплохом состоянии. Что бывшая свекровь, что золовка были чистюлями. Даже обои свеженькие поклеили, и потолок побелили. Мебель стояла та, которую купили еще Лена с мужем. За семь лет ее не истрепали и не износили, вполне себе неплохая.
- Новую мы потом купим,- виновато улыбнулась Лена.- Соседи предложили выкупить нашу половину. И цену очень хорошую предложили. Так что мы сюда уедем, насовсем.
Юля лежала, сил плакать не было. Сил вообще никаких не было. Впереди, как ей казалось, не было ни счастья, ни любви, ни радости. Ни-че-го. Только пустота.
Вошла женщина. Ей на какой-то момент показалось, что за спиной крылья из солнца.
- Привет, я Таня, санитарка. Работаю тут. Принесла тебе поесть.
- Я не хочу.
- Я просто поставлю вот тут , на тумбочку.
Она села рядом на стул.
- Вы меня осуждаете, что я такое хотела сделать? Да вы же ничего обо мне не знаете,- безжизненным голосом сказал Юля.
- Я? Нет, я не осуждаю, я жалею тебя, малышка. Такое вынести – не каждый взрослый справится. А ты, такая маленькая, и такая сильная.
Юля повернула голову.
- А что все? Что вы знаете?
- Ты расскажи.
Юля впервые заговорила. Обо всем – о Славе и любви, о предательстве, о том ужасном дне. Все свои мысли, чувства, страхи она проговаривала. Таня внимательно слушала, ничего не говоря, только притянула к себе девочку, обняла ее. Та говорила, говорила, говорила, пока не обессилела. В конце только всхлипнула.
- Все пройдет, малышка. Те из.верги получат свое возмездие. Вот если вор украл кошелек – кто виноват?
- Вор, конечно.
- А эти нелюди украли у тебя веру в любовь и в счастье, здоровье и спокойствие. Так почему ты себя винишь? Это они виноваты, а не ты.
- Это они, это не я. Я все это время винила себя. Думала, что я своим поведением как-то спровоцировала, ругала себя, что открыла дверь.
- Ты просто жила. Где-то ошибаясь, где-то нет. Но никто не давал им права так с тобой поступать. Нет в этом твоей вины, малыш. Верь просто в то, что они за это ответят.
- Я не хочу судов. Я не выдержу этого публичного рассказа обо всем. Этих взглядов и разговоров.
- Тогда будет Божий суд.
- Я Вам верю.
Юля впервые за долгое время попыталась улыбнуться.
- Мне страшно возвращаться домой.
- Мама решает этот вопрос. Приедет, расскажет.
Снизу Тане позвонили.
- Юля, там к тебе приехали.
- Кто?
- Какие-то Катя и Света.
-Это мои одноклассницы, и подружки.
- Хочешь их увидеть?
- Не знаю. Вы далеко не уходите только.
-Я буду рядом, за дверью. Ничего не бойся.
Света с Катей вошли в палату. В руках были пакеты с фруктами, и пирожками.
- Мы знаем, что ты любишь пирожки с зеленым луком и яйцом, бабушка теюе напекла. И апельсины, как тебе нравятся.
- Спасибо, - кивнула Юля.
Катя посмотрела внимательно:
- Как ты?
- Так… не очень.
- Юля, мы хотим извиниться перед тобой. Мы позже узнали, что случилось, и не смогли тебя уберечь, как-то помочь. Мы будем всегда рядом, и никому не позволим подойти к тебе, и сказать хотя бы одно плохое слово. Ты самая хорошая и светлая, а эти гады… Все девочки решили с ними не общаться. Потому что, совершив единожды такой поступок, могут и повторить. И все решили тебя оберегать, чтобы никто и близко не подступился.
- Спасибо, - улыбнулась Юля. – Мне это важно было, что меня хоть кто-то поддерживает и не осуждает.
- Тебя не за что осуждать,- удивилась Катя. – Это глупо, твоей вины нет. Это они сделали плохо, это они … слов нет, так их обругать хочется.
Девочки ушли, а Юле как-то стало легче . Таня прищурилась. Серая пелена вокруг девочки стала уходить.
Мама к Юле пришла вечером.
- Юля, я уволилась.
- А как же..
- Я уже нашла другую работу в городе. Мы все подготовили, и как ты выпишешься, мы уезжаем жить туда.
- А бабушка?
- Они с твоей тетей переехали в свои квартиры, так что мы будем жить теперь дома. У вас будет своя комната, у меня своя.
- Мама, это так замечательно.
- Там школа недалеко. Пойдешь в 10 класс? Там твои ребята все знакомые.
- Пойду, конечно. Это так хорошо, что мы уезжаем.
- Ты выздоравливай, малышка, я рядом. Я работу уже нашла, зарплата хорошая. И дома буду вовремя.
Юлю выписали через неделю, и они с мамой и сестрой уехали из поселка, продав свою половину дома.
Таня же чувствовала, что сила требует, она должна вынести приговор этим нелюдям. Всем шестерым.
Она шла к поселку, и остановилась недалеко. к роще подходили мальчишки, в том, в чем были дома, кто-то спал. Все они шли, как будто их влекло неведомой силой. Сопротивляться и что-то сказать мальчишки не могли. Да уже и не мальчики – юноши, все же 16 лет.
Перед ними стояла женщина, да непростая. Она вся светилась, и за плечами клубился воздух, как крылья – одно темное, другое светлое.
Татьяна посмотрела в глаза каждому. Нет, свет был, в двоих. Все зависело от искупления и пути, который они выберут.
- Вы все виноваты в поступке. Кроме законов людских есть иные. Вам всем дается один шанс на искупление – какой, это подскажет судьба. Только один. Если вы его не используете, то проживете не более 25 лет. И умрете в страшных муках. Таков мой приговор. Идите.
Мальчишки повернулись, и побрели, каждый к своему дому.
Очнулись они уже во дворе, испуганные, как оказались на улице – не помнили. Только в голове звучал голос женщина:
- Только один шанс.