Предыдущая глава
Яна брезгливо перебирала старенькие распашонки. Их с Илюшей выписали на пятые сутки из роддома и Пашка торжественно их забрал. Цветы, шампанское вручил медперсоналу. Сделали общее фото с бабушками и дедушками. Поехали домой, где ждало праздничное застолье.
Пашка шепнул жене на ушко, что от его мамы из деревни тоже подарок есть.
- Какой? Козье молоко? - капризно надула губки Яночка. Она была хорошей девочкой, росла в любви и достатке. Любила всё чистенькое, вкусно пахнущее и терпеть не могла деревню и всё что с ней связано. Ни разу там не была, но в представлении у неё возникали образы матершинных колхозников мужиков и вечно зачуханных женщин.
Пашку она полюбила всем сердцем, но его недостаток, что он родом из деревни, немного коробил её. Она постоянно поправляла его деревенский говор, учила как правильно кушать за столом, пользуясь столовыми приборами, а не руками. Накрахмаленные рубашечки на работу, белоснежные носовые платочки. Перед сном обязательно душистая ванна и никаких противных посторонних запахов, иначе Яночке будет плохо. Она до ужаса брезглива.
А теперь вот Пашка вывалил на отменно заправленную супружескую кровать, какие-то старенькие поношенные вещички.
- Это и есть подарок от твоей матери? - возмутилась она - зачем моему сыну уже ношенные вещи??? Она что, купить не могла? На единственного внука, денег пожалела?
Пашка застыл, глупо улыбаясь. Такой реакции от Яны он не ожидал.
- Да это не чужие ... От меня распашонки остались. Мать берегла, всё выстирала, выгладила. От души дала то ... Чем богата, как говорится. А денег нет у неё сейчас, им хозяин зарплату зажал ... - растерянно произнёс Павел.
Яна презрительно фыркнула.
- Что это за плебейские словечки? Распашонки, зажал. Да лучше бы твоя мать совсем ничего не привозила! Чем это тряпьё!Сколько ему лет? Неужели ты думаешь я своего сына буду в это старьё одевать? Ну, ты , конечно ... Деревню из тебя никогда не вытащить, Паша. Может у вас там так принято, донашивать друг за другом. В моей семье никогда такого не было!
В кроватке закряхтел маленький Илюша. Яна недовольно посмотрела в сторону своего сына. Он же спать должен! Неужели проснулся? А она так хотела с родственниками посидеть, за общим столом. Отдохнуть от ненавистных больничных стен. Там всё время орала, как ненормальная, девочка отказница и Яна с ума сходила от её крика, требуя немедленно её куда-нибудь деть!
Медсёстры отвечали, что это невозможно. Ребёнок родился недоношенным и должен наблюдаться у них. Медперсонал надеялся, что мать одумается и вернётся за девочкой. В соседней палате по ночам завывала роженица, у которой ум#рла дочка. Они с мужем давно мечтали иметь ребёнка, всех врачей объездили, лечение прошли и наконец долгожданная беременность, роды.
Яна нервничала. Ей так отчаянно хотелось домой от всего этого кошмара и когда её наконец выписали, она даже спасибо никому из медсестёр не сказала. А на добродушное пожелание возвращаться к ним ещё, на этот раз за дочкой, заявила:
- Ни за что! - и с гордо поднятой головой направилась к выходу. Она больше рожать не собиралась. Одного сына для Пашки будет достаточно. А ей фигуру блюсти нужно, да и вообще, дети для неё это большая обуза! Яна рассчитывала только на помощь своей дорогой мамочки и бабушек. Сама она не собиралась целыми днями просиживать возле кроватки. Зря что ли институт оканчивала? Яна мечтала работать на местной радиостанции, у неё хорошая дикция, поставленный голос.
- К ребёнку подойди. Мать. - отрывисто произнёс Пашка, дрожащими руками складывая детские вещички, обратно. Ну, Янка ... Обидела его, конечно, сильно. Хорошо, что мать ни о чём не узнает. Полина Михайловна такого отношения не заслужила. Всю жизнь одна трудилась, их с братом поднимала, как могла. Пашка тяжело вздохнул. Его брат, Колька, за чужую вину срок отбывает. Оказался в ненужном месте, в ненужный час и попал под раздачу. Теперь вот сидеть ему, пятнадцать лет.
- Сам бы подошёл. Я между прочим не на отдыхе была - Яна поморщившись подошла к кроватке и наклонилась - ну? И чего кричим? Аааа, аааа ... - запела она. Илюшкин крик набирал обороты.
- На руки возьми! Что ты к нему, как к не родному! - Пашка поставил сумку в угол и сам взял ребёнка на руки - да он же мокрый! Давай менять!
Яна растерянно хлопала ресницами. В роддоме она об этом просила медсестёр. А тут что? Сама? Фуу ...
- Я ... Я маму сейчас позову! - метнулась Яна к двери.
- Стоять! - окрикнул Пашка, теряя терпение. Вот где проявилась настоящая сущность интеллигентного "ангела" - своему сыну ты сама будешь менять пелёнки. Ты поняла меня?
Яна гордо вздёрнула подбородок.
- Да как ты смеешь голос на меня повышать?
- Смею. Я твой муж и отец нашего сына. Взяла чистую пелёнку и аккуратно поменяла всё сама. А потом сядь и покорми.
- Но я не планировала кормить его грудью! Для этого смеси есть! - снова запротестовала Яна. Командирский тон Пашки не понравился ей. Совсем.
- Сядешь и покормишь сама - с нажимом произнёс Пашка, сверля своим злым взглядом Яну. Ничего, он её перевоспитает. Будет у него, как шёлковая. А то привыкла за мамой, да за папой жить. За дедушками, да за бабушками. Интеллигенты.
***
Ася покинула кладбище самой первой. Не могла выносить всех этих лиц.
В тот день, разругавшись с бабушкой, она решила вернуться к Лёньке. Не на совсем. Перекантоваться какое-то время. Пока же не разведены. Неужели не впустит? Ведь любит же её. А она, как работу найдёт, жильё, так и съедет от него. Всю дорогу, пока ехала в автобусе, речь сочиняла. Что скажет ему, да как посмотрит. Лёнька простак на самом деле. И его обмануть, ничего не стоит. Вон, как с ребёнком вышло. Сразу же поверил и разбираться не пошёл.
Она же мать то. И она имеет право отказаться, потому что не нужна ей эта девчонка от Лёньки. Если аборт не получилось сделать, так хоть таким образом, избавиться. И никто её не заставит взять девчонку обратно. А к Лёньке придут, так пусть сам и воспитывает.
Ася понимала, что он как законный отец, фигурирует в её документах и с опеки обязательно к нему придут. Тогда вся правда и всплывёт. Но она к тому времени успеет уже смотаться от своего неугодного ей мужа. Пока в этих органах почешутся, сколько времени пройдёт. Тем более девчонка недоношенная, сразу и не заявит никто.
Уже от остановки, сердце у Аси от чего то не на месте было. В голове прокручивалась ругань с бабушкой и неприятное происшествие на кладбище. Карканье вороны и хлынувший за следом ливень, который благополучно прекратился, когда она до вокзала добежала. Солнце сразу выглянуло, тепло стало.
Что за ч#ртовщина? Мать её провидицей какой-то была. Бабушка рассказывала мельком. Да только Ася в эту чепуху слабо верила. Возле подъезда дома, где они с Лёнькой квартиру снимали, скорая стояла. Народ толпился. Увидев Асю, соседка по лестничной площадке, Лида, бросилась к девушке.
- Твой-то чего удумал! Себя удушил! - запричитала она.
Ася остановилась, как вкопанная.
- Чего сделал?
- Да говорю тебе, себя удушил! Ой горе какое, а? И не похоронить по человечески, в церкви за него не помолиться ... И чего удумал? Хороший же парень был!
Ася, словно во сне двинулась в машине скорой помощи. Когда Лёнька успел то? Она только утром уехала и к вечеру вернулась ... Вот зачем он так, а? Обессиленно опустившись возле носилок, на которых лежал прикрытый белой простынёй Лёнька, Ася обхватила себя руками и начала раскачиваться из стороны в сторону. Так вот почему каркнула ворона и ливень хлынул? Мать предупредила о беде.
Родственники увезли Лёньку в деревню. Свекровь Аси договорилась с деревенским священником, чтобы похоронить сына рядом с его отцом. Не положено по Церковному уставу, но убитая горем женщина, чуть ли не на коленях перед батюшкой ползала. Особой церемонии прощания не было, как и молитв. Закопали и всё.
Ася медленно прошла мимо дома бабушки. Зайти или обойдётся? Лёньку она проводить не пришла, может не знает? Да вроде вся деревня гудит. Нет, не пойдёт она к ней. Ещё обвинять начнёт, Асю. Что из-за неё Лёнька сгубил себя. Девушка направилась на вокзал. Больше её та этой деревне ничего не держит. Бабушка запретила порог её дома переступать, значит пусть будет по её.
Совесть не мучила Асю. Наоборот, облегчение внутри было. Мужа нет, от ребёнка избавилась. Свобода. Теперь можно подумать о том, как Пашкину семью расстроить. Он поспешил. Как и сама Ася. Она верила, что они предназначены друг другу. Просто Пашка не осознал, не понял. Но ничего. Всё ещё впереди.