Ася лежала отвернувшись к стене. Она давно всё решила. И её никто не переубедит. Не любит она Лёньку и детей от него не хочет. О беременности узнала, аборт поздно было делать. Всё думала, заболела на стрессе. Лёнька пьёт, бьёт её. Вот и задержка. А уж когда живот совсем большой вырос, при её то худощавом телосложении, тут уже сомнений не осталось. Беременна.
В консультации подтвердили. Четвёртый месяц уже. Опомнилась поздно. От досады, Ася волосы на себе рвала. Из города метнулась к бабке своей, в деревню.
- Это ты всё! Ты! Не хотела я за Лёньку, да ты заставила. Провидица наша! И где она городская, да сладкая жизнь-то? Где? Одни скандалы, пьянки и нищета! А тем временем Пашка, от которого ты меня отвадила, на хорошей должности, да на машине с водителем ездит!
Матрёна Никитична невозмутимо продолжала замешивать тесто на блины. Завтра будет уж пять лет, как дочки её нет, Дарьюшки. Асе тогда тринадцать было, когда мать её утопла. Никто так до сих пор и не понял, что случилось. Одна Матрёна знала, да молчала. Дар у её дочери был, передался от прабабки. Из-за него и сгинула.
Асе от матери не передалось ничего и сама Матрёна таким даром не обладала. Но надысь дочка ей приснилась, просила во сне, младенчика сохранить. Девочку. Через неё придут покой и радость к Асе. Особым даром она будет помилована. Людей лечить и видеть их насквозь.
Матрёна Никитична проснулась и не сразу сообразила, что сон это был, а не явь. Так Дарьюшку свою видела во сне, как Асю сейчас. Глянула в православный календарик, а там уж годовщина по ней. Поминать надо, вот и замесила тесто на блины.
- Ты Аська, не дури. С Лёнькой помягче будь, ребёнка сохрани и воспитывай в любви. Повезло тебе с ней. А про Пашку Вересова забудь. Он в зятьях вынужден жить и сам выбрал себе такой путь. Не по своему уму такую должность занял, тесть подсобил. Да и кто знает, как жизнь-то сложится. Лёнька по сердцу мне пришёлся, хоть и выпивает. А Пашка с гнильцой и взгляд не хороший. Держись от него подальше и не дури.
- Лёнька ей по сердцу! - закричала Ася и стукнула себя кулаком в грудь - а то, что поколачивает он меня, это тоже тебе понравится?
Матрёна Никитична молчала. Не договаривает что-то внучка. Не может Лёнька просто так колотить её. Значит, сама выводит мужика. Да и пить небось тоже из-за Аси стал. Он на деревне у них самый работящий и мировой парень был, пока в город не решил податься, на завод.
- Ты бы с мужем поласковее была, глядишь и не подымал бы руку на тебя. А то я твой норов то знаю - произнесла Матрёна Никитична. И повернувшись к Асе повторила - ещё раз тебе наказываю, сохрани ребёнка и не вздумай дурить. Дитя особое, не гневи Бога.
Матрёна Никитична быстро перекрестилась, обернувшись к образам в уголку. Лампадка горела спокойным мирным огоньком, на тумбочке лежал раскрытый молитвослов. Асю слова бабушки только ещё больше разозлили. Как б#с в неё вселился. Не хотела этого ребёнка и всё тут. Вбила в голову, что от любимых только рожают, а от нелюбимых - нет.
И начала она тяжёлое таскать, поднимать. Не жалела себя ни грамма, в женскую консультацию ходила редко и на поругивания врача, лишь отмалчивалась. Чувствовала , что девчонка там. Крепко зацепилась. Упрямая видать родится. Вся в Лёньку, который узнав о беременности жены, пить бросил. Работал от зари до зари, оставаясь на сверхурочных. Надеялся, что рождение ребёнка изменит Асю и укрепит их брак.
Старания Аси даром не прошли. Беременность она не доходила всё-таки. Преждевременные роды начались прямо на улице, на остановке. Ждала автобус, чтобы в деревню съездить. Мысль она задумала, да по привычке с бабкой своей посоветоваться хотела.
И теперь, Ася сцепив зубы, лежала на кровати, отвернувшись к стене.. Ни за что не передумает. Девчонка недоношенная родилась, синюшная вся. Смотреть тошно! Внутри даже не дрогнуло ничего. Чужая она для неё, как есть чужая.
- Демидова! Настя! К дочери не желаешь сходить? - спросила на утреннем обходе заведующая родильным отделением, Лариса Ивановна Базанова.
В палате помимо Насти было ещё две женщины. Настя с ними не общалась. Хотя они к ней и так и сяк.
- Я желаю написать отказ. Боле ничего не желаю - громко ответила Ася. Соседки по палате недоумённо переглянулись. Вот так тихушница! Иш, чего удумала! От дитяти отказаться!
- Вставай. Ко мне в кабинет пойдём - Лариса Ивановна строго посмотрела на двух других притихших рожениц - а вам сейчас привезут ваших. Ждите.
Ася сползла с кровати. Сама рожала. Тяжело рожала, хоть и маленькая она родилась у неё.
Лариса Ивановна стучала своими каблучками. Она не понимала, что на Настю Демидову нашло? Девчушка хоть и слабенькая, а за жизнь двумя ручонками цепляется. Выходить её, так ничем не будет от доношенных детей отличаться.
Базанова открыла кабинет. Подождала пока Ася по стеночке доплетётся до неё. Молодая ещё она, глУпая. Что это за возраст? Восемнадцать лет. Лариса Ивановна вздохнула. Сама когда-то такой была. А сейчас вон, сорок пять скоро стукнет. В этом роддоме она уже пятнадцать лет отработала. Всякое видела. И отказники были. И мамаши, кукушки эти, потом снова уже других детей рожали.
- Ты мне скажи, с чего ты отказаться от дочери хочешь? Здоровый же ребёнок! Просто полежит у нас тут, подрастёт, сил наберётся. А ты приходить будешь, кормить её. Молоко пришло? Вижу, что пришло. Так что, не дури давай и про отказ мне даже не говори. Удумала! Есть много женщин, которые мечтают родить. Да не могут. А у тебя есть твоё счастье. Чуть позже со мной согласишься и спасибо скажешь, что отговорила тебя.
Ася вскинула на заведующую свой холодный и равнодушный взгляд.
- С чего вы взяли, что отговорили меня? Дайте мне листок и ручку. Я отказ писать, не передумаю. Здоровая она у меня родилась или больная. Мне всё равно. Я её не люблю и не ждала. Чужая она для меня.
Лариса Ивановна даже дар речи потеряла. С виду такая приличная девушка. Не наркоманка, не алкашка. Замужем вроде. Что не так?
- Может, не от мужа этот ребёнок и поэтому ты опасаешься, что всё выяснится? - осторожно спросила она.
Ася со злостью выводила текст отказа на бумаге.
- Вот именно что от мужа. Только я его ненавижу и дети от него мне не нужны! - она размашисто поставила свою подпись и с грохотом отодвинув стул, спросила - я могу идти?
- Да, да ... Иди ... - Лариса Ивановна встала у окна, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Отказаться от ребёнка только из-за нелюбви к мужу! Немыслимо! Дрожащими пальцами, Лариса достала сигарету и закурила. Дёрнула форточку, чтобы дым уходил на улицу. Она пока отказ придержит у себя, попробует ещё завтра поговорить. Мало ли ... Гормоны, стресс от тяжёлых родов. Вот и пошёл сдвиг. Сейчас немного успокоится и передумает. И такое бывало в их отделении.
Лариса Ивановна отработала свой рабочий день и ушла домой, предупредив дежуривших медсестёр уделить особое внимание Анастасии Демидовой.
- Мамочка через чур эмоциональна. К ребёнку подходить отказывается, так вы пока дочку ей не возите. До завтра. Утром я с ней побеседую и решим, что дальше делать - не вдаваясь в подробности, объяснила Лариса Ивановна. Девочки медсёстры в её отделении хорошие работали, понимающие. Базанова не сомневалась, что они сделают всё, как надо.
Только наутро ей поговорить с Асей не удалось. Девушка собралась и ушла, написав расписку, что в дальнейшем медицинском наблюдении не нуждается.
- Вы что, задержать её не могли? - напустилась на старшую медсестру Лариса Ивановна.
- Так, как её удержишь то? Она заявила, что прав у нас таких нет. Отказ от ребёнка она вчера написала. Больше её у нас ничего не держит.
- Вот тебе и уговорила ... - пробормотала Лариса Ивановна, направляясь в свой кабинет, где в ящике стола, одиноко лежала отказная Анастасии Демидовой.
