- Давай, сумку подам. А то тебя не встречают, похоже. Сама дотащишь, хоть?
Проводница, пыхтя, дотащила Аленкину сумку до выхода, потопталась, как будто смущенно, потом сунула ей что-то холодное в руку
- На, ворона. Хорошо, я тебе попалась, а другая бы…
Она свистнула мастерски сквозь зубы, красиво повертела флажком, с лязгом открыла двери и подняла ступеньку
- Спускайся, сумку подам. И вот!
Она притянула Аленку к себе, быстро и щекотно зашептала ей в ухо.
- Ты сережки-то эти не теряй. Они не простые у тебя, я такие вещи вижу, у меня бабка ведьма. Они счастье приносят, только к ним кольцо еще нужно. Такие колечки есть, но они редкие, может, единицы. А вот как сойдутся они, так хозяйка на всю жизнь счастьем обеспечена, и думать ни о чем не надо. Хотела я их забрать, да страшно, вдруг чего… Так что береги. Давай, прыгай
Аленка сунула сережки в карман, спрыгнула на платформу, с трудом стянула сумку и встала, растерянно - на вокзале никого не было. Никто ее не встречал, а, вроде, баба Зина телеграмму отбивала, срочную. И вот…
С трудом подтащив сумку к крутой, с кое-где обрушенными ступеньками лестнице, Аленка остановилась передохнуть и…залюбовалась своим селом. Внизу, как будто в чаше, слегка подернутой туманом, белые аккуратные домики плыли в разбавленном молоке. Вишни давно отцвели, но что-то еще клубилось белыми облачками, невероятно яркая зелень казалась шелком, наброшенным на жирно поблескивающую землю - она была вспахана, похоже уже засеяна, и ждала всходов жадно и нетерпеливо. Вниз сбегала дорога, и ей бы бежать к храму, но храма не было, и место, где должны были бы быть купола зияло. Аленка не понимала этого, но чувство, что там, внизу что-то должно было быть - очень важное, всегда возникало у нее, когда она стояла на горке и смотрела вниз. А вдалеке чуть парила вода, Карай своим быстрым и прохладным течением чуть остужал по- степному раскаленный воздух, горячие пески берегов, неширокая река ласково обнимала село, ласкала берега и бежала дальше, Аленка даже прижмурилась от удовольствия, она вернулась домой и разом забыла свою городскую жизнь пустую и ненужную. Решившись спускаться, она присела на ступеньку, стащила неудобные туфли, утопила босые ноги в горячей пыли и услышала легкий присвист.
- Фьюиии. Не скатись, брильянтовая, погоди, помогу.
Снизу, перескакивая разом через две ступеньки, взбирался парень. Присмотревшись, Аленка поняла, что это мальчишка, только высокий, очень худой, вернее стройный и мускулистый. Кучерявые косматые волосы трепал степной горячий ветерок, отдувая их с упрямого чуть выпуклого смуглого лба, и тот самый вид настырного козлика заставил Аленку вспомнить - это же Джура. Повзрослевший, почти неузнаваемый, но точно - он. И лошадь, запряженная в телегу тоже его, Аленка помнила ее, ту самую, в яблоках, на которой этот заполошный мальчишка носился по селу.
- Сумку давай, а то свалишься вслед за ней. Меня отец твой послал, сам не смог. Дите у них болеет. Ты здорова стала!
Аленка вприпрыжку слетела с лестницы вслед за Джурой, уселась на лавку, накрытую половиком, а когда лошадь тронулась, с удовольствием вертела по сторонам головой, стараясь вспомнить забытые улицы.
Село совсем не изменилось. Такое же сонное в полдень, с ленивыми курами, порскающимися в молодой зелени, с воздухом, звенящим от жары и ароматом нагретой, только что родившейся полыни. Джура молчал, правил лошадь, и, когда они повернули на Аленкину улицу, звонко чмокнул, натянув поводья.
- Гляди - нас сюда заселили, прям рядом с вами. Теперь в соседях будем, мамка говорит - хорошо. Я тут стану, а сумку тебе дотащу, вылазь.
Аленка спрыгнула с телеги, ойкнула - земля уже накалилась так. что жгла ноги, попрыгала на месте и перескочила на траву. Джура поволок сумку к калитке, и в этот момент калитка распахнулась и …
… У Аленки странно захолонуло внутри. Этот огромный, плечистый парень в ее памяти оставался совсем не таким. А сейчас. Настоящий богатырь из старых сказок, вот только коротко стриженный, слишком загорелый и слишком чумазый.
Прокл сделал шаг навстречу, разом преодолев расстояние от калитки к дороге, схватил Аленку здоровенными ручищами, оторвал от земли и влажно чмокнул в нос
- Лягуша! Ты что ли? А мне не сказали, я б на вокзал пришел! Да ты какая стала!
Прокл поставил обалдевшую Аленку на травку, покрутил из стороны в сторону, погладил по растрепавшимся шелковым волнам белокурых волос и вдруг смутился
- Взрослая прямо. Не узнать. Пошли в дом, Ален, там мамка ждет. А батя на работе, к вечеру будет.
Он забрал у открывшего рот Джуры сумку, сунул ему что-то в руку, и поддал слегка под зад
- Не стой, беги. Мамка сказала, пусть твоя к вечеру зайдет, она ей молока даст. За работу.
Когда Аленка вошла во двор, присела на лавку, криво пристроенную между выросшими почти до небес вишнями, чуть отдышалась в их тени и пришла в себя, то в ее душе разлился такой теплый покой, такая легкая радость, что вдруг откуда не возьмись потекли слезы, глаза защипало и предательски набряк нос.
- Ну вот! Я думал ты бОльшенткая стала. А ты все та же лягуша. Ишь, расквасилась! В дом пошли.