Тане пришлось достаточно долго ждать нужного момента, потому что мама все время была дома. Ольга Ивановна выходить никуда особенно не хотела, не могла освоиться в достаточно новом районе. Она, конечно, много раз была у Тани, но при этом здесь не жила, и все оставалось неизвестным: где магазин, где почта, где парк. Она все время путалась, предпочитала сидеть дома или выходить исключительно в компании бывшего мужа.
Таня не знала, как сделать так, чтобы посмотреть вещи Ольги Ивановны. Она была уверена, что чёрная шкатулка тут. После того как мать выписали из квартиры, Матвей Павлович прислал все имущество Ольги Ивановны в больших картонных коробках. И они вместе с мамой долго-долго их разбирали. Таня не могла вспомнить никакой шкатулки, но точно помнила, что некоторые коробки мама разбирала одна, причём было видно, что она не горит желанием показывать содержимое.
А одну из коробок Ольга Ивановна вообще просто унесла в комнату и поставила за кровать, которую Таня ей отвела. Пожилая женщина сказала, мол, там личные вещи, нижнее белье, потом сама разберёт. Ольга Ивановна действительно была женщина стеснительная, поэтому Таня не придала этому значения. Для нее было естественно и понятно, что мать не хочет разбирать такие вещи в присутствии дочери, тем более что Олег Львович тоже присутствовал на большей части разбора вещей.
Вот именно в той убранной в угол коробке Таня и хотела поискать в первую очередь. Сложность была только в том, чтобы как-то выпроводить Ольгу Ивановну из дома. Прождав пять дней и так ничего и не придумав, Таня решила немножко подтолкнуть отца к действиям. Она набрала его номер:
— Папа, слушай. Скажи, пожалуйста… Тебя не беспокоит то, что мама все время сидит дома?
Отец ничего не ответил. Таня напирала:
— У неё и так было помутнение, хорошо хоть, что уже прошло. А сейчас она будет сидеть дома, перестанет вообще выходить. Я много читала об этом: такое случается с пенсионерами. Может быть, ты поможешь?
— Что ты имеешь в виду, дочка?
— Пап, вам же интересно вместе. Ты к ней приходишь почти каждый день, вы общаетесь. Может быть, вы будете общаться для разнообразия в каком-нибудь другом месте? Помнишь, ты же в оперу её водил, в музей выходили? Погулять можно сейчас. Погода уже вроде бы стала получше, свежий воздух вообще очень полезен для здоровья!
— Дело говоришь, Танюш. Я что-нибудь попробую сделать.
На следующий день Олег Львович пригласил Ольгу Ивановну посмотреть картины в художественной галерее — и они уехали. Как только за ними закрылась дверь, Таня с трудом выждала три минуты, услышала, что лифт отъезжает, и зашла в комнату матери.
Картонная коробка стояла на том же самом месте, за кроватью. Надо сказать, сверху действительно лежало нижнее белье, так и не разобранное, и Таня уже подумала, что, может быть, она зря подозревает маму в чем-то. Но когда она опустила руку в коробку и вынула ворох белья, то увидела ту самую шкатулку — крупную, чёрную, лакированную.
Таня открыла шкатулку и обнаружила в ней огромное множество разных писем. Такое ощущение, что их были сотни. Таня взяла одно из писем. Оно было от некоего Валерия Чужих. Таня открыла конверт и прочитала письмо.
Милая моя Оленька!
Жена ничего так и не знает. Я не говорю Марфуше, потому что она женщина хрупкая и сейчас беременна. Как было бы прекрасно, если бы это были мы, если бы мы встретились раньше или позже, если бы я не женился, если бы ты не была замужем. Как это было бы замечательно!
У Тани глаза на лоб полезли.
Она взяла другое письмо, которое показалось ветхим.
Оленька, родная! Скучаю по тебе, не могу. Я до сих пор не верю, что ты решила так поступить. Если передумаешь и захочешь приехать, я тебя буду ждать.
Таня схватила следующее письмо.
Оленька моя!
Начну с главного. Я женился.
Неужели можно писать любимой женщине такие вещи? Сердце моё обливается слезами. Я женился.
Ты для меня душа и весна, а она нет. Я ждал и ждал, ждал и ждал. У меня не получилось ждать долго. Я хочу детей. Прости.
И еще письмо.
Оля! Как ты развелась? Зачем ты развелась? Почему ты не могла развестись раньше? Оля, Оля, я не могу её бросить, Оля, я люблю тебя безумно.
Таня увидела в коробке более свежие конверты. Значит, письма в них были написаны не так давно. Таня открыла еще одно.
Поразительно, ты выходишь замуж во второй раз и снова не за меня. Когда мы с тобой встретимся?
Встретимся? Они еще и встречались? Таня была поражена.
Снова письмо.
Дочка, кстати, в восторге от игрушки. Только Марфуша косилась с подозрением. Мне кажется, она что-то подозревает, но ничего не показывает.
И другое.
А твой Матвей вообще ничего не знает? Как ты меня скрываешь? Как ты так живёшь?
У Тани дрожали руки. Если все эти письма не подделка, то тогда она совсем не знает свою мать.
У мамы в жизни был мужчина, с которым она познакомилась, ещё когда была замужем за папой. Они познакомились, и между ними что-то было. А потом много-много лет они жили в разных городах с этим мужчиной и поддерживали старомодный почти эпистолярный роман. Это всё не укладывалось в голове.
Таня стала массировать себе виски, чтобы чуть-чуть успокоиться. И как об этом узнал Евгений? И почему решил так сильно наказать мать? Отношения на стороне кажутся несоразмерными, если ставить их в один ряд с противными махинациями вокруг квартиры.
Таня сидела и сидела в комнате, смотрела в окно, размышляла. Наступил вечер, мама пришла домой. Им предстоял серьёзный разговор. Но Таня не знала, как его начать, не понимала, как поговорить с матерью.
Поэтому вместо того, чтобы швырнуть ей в лицо эту коробку, заодно открыв на все глаза несчастному папе, который, наверное, думает, что всё хорошо, Таня сложила все письма обратно в коробку, покидала поверх белье, закрыла крышку и вышла из маминой комнаты.