Послезавтра д/р выдающегося режиссёра Владимира ХОТИНЕНКО. Вспомню одну из наших бесед:
– Я все равно читаю, я хочу стать настолько очищенным от этих предрассудков, каких-то своих психологических, что просто читать и всё. Как будто это так и есть.
– 1995-й год, «Кинотавр». Все в кулуарах единодушно твердят, что лучший фильм «Мусульманин». Раз, оказалось, что не лучший. Хотя за лучшую мужскую роль получил Александр Балуев, а лучшую женскую – Нина Усатова, но выиграла то комедия «Особенности национальной охоты» Рогожкина. Это было неприятно?
– Неприятно, не буду скрывать. И уже много лет прошло, я ведь с удовольствием посмотрел картину, которая приз получила. И оценил, и все. Но меня это тогда травмировало даже, честно могу сказать.
– Ну «Мусульманин» получил в том же году Гран-при Международного кинофестиваля в Монреале. Впрочем, речь не о том. А вот сейчас. Сейчас, когда все в блогосфере единодушно твердят, что через 10-15 лет Москва будет мусульманским городом, фильм «Мусульманин» сделан был бы по-другому?
– Нет. Там все есть.
Понимаешь, на просмотре в зале (ну немного, правда, людей таких, хотя если собрать, вообще, наверное, довольно много получится) вскакивали, кричали, как вы смели, православные люди, во славу Ислама снять фильм. Один раз вывели даже человека, он бесновался совершенно.
Этот фильм, он для православных был снят, в общем. Но говорить о том, что Женя Миронов, персонаж в его исполнении такой прям цветочек полевой, об этом не приходится. Надо внимательно посмотреть фильм. И страшная сцена, с моей точки зрения, страшная, и я ей до сих пор горжусь, когда он дерётся с братом, Сашей Балуевым, когда он ему ведро на голову надевает, так вот – «эта много». В одной сцене иногда, как в капле увидеть море, можно мир увидеть.
– Хорошо. Я, на самом деле, просто думал, зацеплю. Но провокация не удалась. Поэтому я прямо спрошу. Как вы читаете, будет Москва мусульманским городом через 10-15 лет, как прогнозируют блогеры ?
– Давай зайдём через Боровицкие. Я ведь всегда думал по наивности своей, что поговорка «Поскреби русского, найдешь татарина», она наша. То есть ну как-то так вот родилась в недрах народа. Она оказалась французской.
– Удивительно. Для меня это открытие.
– Это французская. Где-то с наполеоновских тех войн еще. Французская оказалась. И переведена, что называется, на русский.
Так и здесь, понимаешь. Ну что, мы имеем, например, в Лондоне. Мы имеем это в Париже, некую картину такую, вот.
– В полный рост имеем, да.
– Значит, это некий объективный процесс, да. Ведь присказка «Поскреби русского, найдешь татарина» довольно правильная. В нас самих, тех, кто бьют себя в грудь и говорят, что мы русские, там азиатщины, ой, сколько.
Поэтому тут такая вещь. С этим нельзя бороться ни в коем случае. Об этом нужно думать. К чему приведут те или иные шаги. В Европе не думали. Они решали актуальные проблемы свои.
– А у нас думают?
– Ну как-то думают, но..
– Политики у нас думают, или художники у нас думают? Богема у нас думает?
– Ну, вообще на тему Ислама больше ни одной картины, по-моему, так и не появилось. «Мусульманин», какая-то она первая и последняя.
Хотя тема интересная. Может, боятся тронуть, обидеть, и так далее, и тому подобное. Не знаю.
– Да, это очень болезненная тема.
– Тонкая ткань.