Статья в газете «Вечерней Донецк», которую я приведу ниже, вышла после открытия выставки стекла Алексея Зеля весной 1991 года в донецком художественном музее.
Как радушно нас встречали на Донбассе! Столько воды утекло, сколько потом было других музеев и городов, а ту нашу выставку до сих пор вспоминаем с теплом в сердце. Сейчас, наверное, там никого не осталось из прежних сотрудников… Приветливые, отзывчивые, искренне любящие свое дело люди. Наши люди.
Да и сама выставка пользовалась большим успехом. Дончанам понравились работы Алексея Зеля, помимо афиш и рекламы вовсю работало «сарафанное радио». Чтобы увидеть «стеклянное чудо», в музей встраивались длинные очереди. За пару месяцев на вернисаже побывало столько неравнодушных людей, что отца уговорили специально прилететь из Москвы, ради встречи с поклонниками.
На встрече произошел забавный случай. Собрался целый зал гостей. Сцена, на которой должен был находиться художник, была совершенно пуста, лишь одинокий рояль в уголке. Тогда у отца сильно болели ноги, сказывался варикоз, приобретенный за годы стоячей работы в кварцедувном цеху МЭЛЗа.
Папа огляделся – хотелось сесть, выдержать два часа на больных ногах тяжеловато, к тому же неизвестно, насколько затянется вечер. Он заметил стул у рояля, поэтому как вышел на сцену, так практически не замедляясь, сразу направился к нему.
Алексей Зеля обладал хорошим чувством юмора и любил пошутить/подурачиться. С серьезным видом он сел за рояль, придвинулся, откинул крышку, развернулся к зрителям и спросил «Так что вам сыграть?».
Шутку оценили не сразу. В первые минуты в зале наступила тишина, потом послышались недоуменные шепотки («Что происходит?», «Мы туда попали?» и т.п.). Обстановка разрядилась только после того, как розыгрыш вскрылся – по рядам пробежало веселое оживление, раздались аплодисменты.
Так мой отец решил сразу две задачи – быстро наладил контакт со зрителями и, не теряя мужского достоинства, завладел стулом.
***
ГОВОРЯТ, ЧТО ЭТО РАРИТЕТЫ
Автор: Т. Глотова
В слове «стекло» для меня всегда звучала какая-то таинственная мелодия. И хотя стекло, которое мы видим каждый день, предмет совершенно обыденный, слово как будто обещает еще что-то неведанное.
И только на выставке Алексея Зеля стало ясно, что до сих пор никто в мире не знал, каким волшебным может быть этот материал.
Именно никто в мире, потому что творчество Алексея Зеля стало явлением, событием в искусстве. Профессионалы ставят его произведения в один ряд с раритетами Петровской эпохи, с самим Фаберже.
По-разному приходят к высокому искусству. Одни с детских лет подают надежды, и за их восхождением следят знатоки, ценители. Тогда апофеоз славы становится закономерным и ожиданным. Другие…
Об Алексее Зеля еще три года назад мало кто знал. Внешне в его жизни до тех пор не происходило каких-либо значительных событий. Родился в московской интеллигентной семье, увлекался биологией. Поступил учиться в МГУ, на биофак. Но вдруг, видимо, огорчив родителей, оставил учебу и стал работать стеклодувом на Московском электроламповом заводе.
После этого можно только повторить: Его Величество случай существует. Когда Алексей Зеля увидел живое стекло, в нем разгорелся творческий огонь, под стать высоким температурам, в которых стекло становилось прекрасным и послушным.
Это захватило на всю жизнь. Почти двадцать лет, не имея специально художественного образования, он экспериментировал со стеклом. Художник от Бога и мастер от природы слились в одно целое.
Долго Алексей Зеля оставался безвестным. Им восхищались только в узком кругу. Да к широкой известности он как будто и не тянулся. Скрывался в своей мастерской и колдовал сутками напролет. Не стремился попасть в «струю», в модные салоны.
Но крупное явление всегда займет достойное место. Круг ценителей разрастался. И нет ничего удивительного в том, что первыми его работы оценили иностранцы, видевшие отдельные работы на различных выставках. Они стали заказывать Алексею Зеля призы для своих знаменитостей. Это были престижные заказы, в них ощущалось предчувствие признания.
Но художник оставался самим собой. В каждое произведение он вкладывал особый смысл и никогда не повторялся. Поэтому говорят, когда иностранная балерина при перелете разбила приз, и художника попросили повторить работу, Зеля отказался.
О его работах уже говорили, а он еще оставался безвестным. И вот три года назад в одном из окраинных залов Москвы открылась первая персональная выставка «Стекло Алексея Зеля». Уникальность творчества поразила зрителей и знатоков.
Выставку бы раскупили вмиг, но художник не продает свои работы. Все эти годы он отказывал себе во многом, кроме всепоглощающей работы, не для того, чтобы продавать. Его мечта – создать музей красоты стекла.
Выставка побывала в Киеве, Харькове. Оттуда ее благодаря настойчивости работников нашего художественного музея и, в частности, В.Н. Лобановой, привезли в Донецк.
Надо спешить увидеть, так как такая возможность нам, скорее всего, больше не представится. Выставка готовится на выезд за рубеж. Она будет путешествовать из страны в страну, из города в город. И мы будем узнавать об этом из прессы, как о выставках пасхальных яиц Фаберже и других национальных ценностей, которыми восхищаются зарубежные знатоки. (Хорошо, что тот выезд за рубеж сорвался, а иначе сохранилась бы наша коллекция? – прим. Анны Зеля)
Секрет кварцевого стекла с вкраплениями, как и технология изготовления произведений принадлежит автору. А мы можем только видеть итог – волшебство фантастических красок и форм в его каравеллах, подсвечниках, корзинках с цветами, деревьях и, кстати, пасхальных яйцах.
При всей сказочности поражает подлинность изображенной жизни, которой мы уже не замечаем.
Философия Алексея Зеля в том, что он возвращает нас из искаженного политикой, кризисами, трагедиями и тревогами мира к жизни вечной природы.
Его знание биологии, и не как сухой науки, а как учения о вечности и истинности всего живого, чувствуется в каждой работе.
Невозможно оторвать глаз от этих изящных, прозрачных бабочек, шмелей, кузнечиков. От утончённости форм обычных колосьев, в которых раскрыта такая совершенная красота.
Сами названия «Гимн травам», «Аллея Керн», «Порыв», «Каракумы весной», «Цветущий пень» говорят о многом. Ведь в цветущем пне, покрытом свежей порослью причудливых трав, веселых грибочков, усеянном бабочками, жучками, столько поэзии и смысла, что становится жалко себя, свою жизнь, растраченную на суетное.
Только в детстве замечаешь хрусталь тающего снега, вглядываешься в очертания травинок, в полет стрекоз. Потом будни безжалостно высасывают из нас поэзию.
Когда видишь такое совершенство, отраженное в стекле, ощущаешь те, забытые, но самые светлые чувства. В том талант и назначение художника, ушедшего от повседневной суетности, чтобы показать, что есть подлинное и сокровенное.
- Газета «Вечерний Донецк», 28 марта 1991 года -
---