Это мой новый путь.
Последние годы я пробыл в психушке. Я жил с родителями.
Мама первая заметила, что во мне живет вторая личность, когда я был еще младенцем. Я сам этого еще не понимал, не мог выразить свои ощущения мыслями и словами. Я не кричал в голос, я просто не спал ночами и вопил, но беззвучно.
Она возила меня по врачам, в церковь, к магам, знахаркам, но все ее усилия что-нибудь исправить оказались безуспешными. Я всё равно продолжал не спать ночами.
В настоящий момент я понимаю, что в то время я был как во мгле, несмотря на то, что медики утверждают, что вообще удивительно, что я что-либо запомнил из того времени.
Мама умерла, когда мне исполнилось 2 года. И отец с тех пор в ее смерти винит меня.
Материнская фигура скончалась, когда я находился в возрасте 2 лет. Отец во всем случившимся обвинял меня.
Мама всегда сидела в кресле в уголке. Когда она умерла, отец сделал в комнате перестановку. Но я вижу кресло, где сидела мама и ласково улыбалась мне. Она и сейчас там сидит и улыбается. Я слышу ее голос, вижу ее, и, когда мне плохо, я направляю свой взгляд в тот уголок. Я понимаю, что это не мама, а ее образ, какая-то сущность, я думаю, что добрая.
Ночью я стараюСЬ делать вид, что я сплю, чтобы папа не ругался на меня, и даже иногда начинаю притворно похрапывать, когда он подходит к моей кровати. А когда он уходит, я открываю глаза, устремляю взгляд в уголок, и эта сущность поет мне колыбельные, рассказывает сказки. Почему я думаю, что это не настоящая мама? Потому что, несмотря на ее знакомый облик и голос, она окружена чем-то загадочным, ужасным, что я страшусь даже думать, кто это. Но она не боится их, значит, и мне не нужно бояться. Эти сущности стали единственными моими товарищами. Я не боюсь, я понимаю, что они меня охраняют, и мама взяла их себе на подмогу.
Потом папу уволили с работы за пьянство, после этого он окончательно утратил рассудок, повторяя монотонно, что во всем виноват я. Но я уже перестал его бояться, я привык к его неподвижно лежащему пьяному телу, бурчащему себе под нос.
Моими игрушками были пустые бутылки из-под вина, валявшиеся по всей квартире.
Но потом появились шприцы. Однажды он ухватил меня за кисть и начал сильно дергать, будто хотел оторвать мне руку. Пена шла у него изо рта. Мне было очень страшно, но я пытался высвободить руку. Потом он ослабел, спазмы прекратились и я извлек свою руку из его цепких рук. Он умер.
В то время мне было 7 лет. Я сидел дома три дня, катая бутылки по полу, в холодильнике было пусто, на столе лежало пол-буханки зачерствевшего хлеба. Потом я вышел на площадку и постучал в соседнюю дверь. Я бы мог и дальше оставаться один дома, но очень хотелось кушать. Соседи вызвали милицию и врачей.
Меня забрали в больницу. После проверок, доктора сказали, что я должен побыть с ними. А когда мне исполнилось 12 лет, мне сказали, что у меня параноидальная форма психического расстройства.
Мне тут хорошо, меня кормят, нет папы, который всегда кричал на меня. Плохо только то, что ко мне перестала приходить мама. Она осталась дома, в своем уголке. Вместо нее ко мне приходят сущности и всегда разные. Но я стараюсь молчать дальше, мне так привычно, потому что, если я бугу кричать в голом, меня привяжут, и будут колоть лекарство, от которого очень плохо.