В последнее время я часто покупаю в супермаркете куриные сердечки. По упаковке каждые 3 дня. Без удовольствия делаю это, мне не нравится вид сырого мяса. Но без сердечек — мне никак.
Без лишних эмоций, хладнокровно, я подхожу к холодильнику с курятиной.
И аккуратно, стараясь не испачкать пальцы во влажной липкости, за краешек выуживаю подложку, обтянутую плёнкой, сквозь которую с анатомической чёткостью вырисовываются контуры вынутых органов, приплюснутых друг к другу, с застывшими чёрными кровяными сгустками, с белыми разорванными клапанами…
Сую подложку в пакет и волоку на кассу.
Моего возвращения с сердечками уже ждут.
* * *
Наша кошка Валентинка окотилась в самый разгар пандемии.
Аллилуйя!
В тот самый момент, когда голова уже пухла от неясности бытия; тело коченело от безвылазного жития, дружное мяуканье пятерых здоровых котят в стенах дома прозвучало торжественным гимном, провозгласившим возвращение в семью простой человеческой радости.
Мы стали богачами!
Счастливчиками!
Смотреть в коробку с новорожденными слепышами с ещё свежими розовыми пуповинами — это вам не пазлы собирать.
Фибры души поднимаются высоко-высоко…
Парят. Да, фибры упираются в потолок…
Но всё равно плевать они хотели на коронавирус, заседание эпидемиологических комиссий и прогнозы экономистов и политологов.
У нас котята родились.
Пять новеньких жизней окрыляли.
Вдохновляли.
Радовали.
Вот так живёшь и знать не знаешь, кто тебя осчастливит.
* * *
Моя благородная породистая серебристого цвета вислоухая кошка шотландских кровей «принесла в подоле».
Эх, Валя, Валя…
Нагуляла детей с дачным подзаборным заблудыгой, которого мы с детьми зовём реальным пацаном.
Будь пацан человеком — он натянул бы кепочку пониже на глаза, сцепил зубами дешёвую сигаретку, походя обоссал бы мне дверь и, вопя под нестройные звуки гитары что-нибудь из репертуара «Ленинграда», сплюнув в конце исполнения смачный харчок, удивляющий траекторией полёта и нахально подмигнув Валентине, предложил бы ей прогуляться до ближних кустов.
Валя не устояла.
Согласилась.
Такая вот любовь.
* * *
Поначалу все пятеро котят казались близнецами.
Этакие тигрята цвета молочной ириски с полосками шоколадного цвета.
Все как один — пацаны.
Но месяц спустя справедливость восторжествовала!
Материнские породистые гены проклюнулись сквозь беспощадную беспардонную подзаборную наследственность отца.
Трое из пятерых котят оказались вислоухими!
* * *
Спустя два месяца после рождения котят, когда пандемия слегка пошла на попятную и можно стало выходить из дома, наши котята разошлись в добрые руки как «горячие пирожки».
За полдня я раздала троих вислоухих.
И одного пацана.
Второй пацан остался в нашем доме.
Мы с детьми об этом давным-давно договорились.
Котика назвали Лучиком.
* * *
Дальше стали жить с Валентиной и с Лучиком.
Своим маленьким миром в мире большом.
Эпидемиологическая обстановка в нашем городе к тому времени почти устаканилась.
И жизнь с нашим котовником устаканилась тоже.
Стало ясно, что Луч и Валя — разные.
И что еда нужна им разная.
* * *
Валентину я называю «измоденой». Это диалектизм жителей Пермского края, откуда я родом.
«Измоден» — слабосильный хилый человек с плохим аппетитом.
Валентина выжидает момент, когда я сажусь за стол пить чай, устраивается напротив и молча смотрит мне в глаза.
Так она клянчит кусочек сыра, печенюшку или крохотный обломочек шоколада
Даю. Куда денусь?
Раз уж в пандемию Валентина расстаралась, родила, тем самым навсегда меня умаслила.
* * *
Лучик другой.
В нём много любви.
Даже слишком много.
И ест он много.
Слишком много.
«Ребята, что нужно купить?» — уже с порога кричу я детям.
«Сердечек купи!» — вдогонку в два голоса кричат мне те.
«Как же я не люблю сырое мясо покупать!» — говорю Лучу, который снуёт под ногами.
Тот хитро щурится.
Я сдаюсь.
«Ладно, будут у тебя куриные сердечки, — обещаю коту. — Наши ты давно себе забрал».
Автор Елена Чиркова