Всё, что нас не убивает, делает наши мемуары длиннее.
При компиляции одной из статей прочитал несколько цитат-воспоминаний деятелей советского музыкального искусства относительно трагического случая, произошедшего 21 июня 1969 года на генеральной репетиции Четырнадцатой симфонии Дмитрия Шостаковича.
Сам композитор через три дня пишет своему другу Исааку Гликману:
Во время пятого номера моей симфонии стало дурно музыкальному деятелю Павлу Ивановичу Апостолову. Он успел выйти из битком набитого зала и через некоторое время скончался.
Гликман даёт дополнительные пояснения:
П.И. Апостолов, работавший одно время в аппарате ЦК партии, был на протяжении многих лет непреклонным и непримиримым борцом против формализма в музыке. А так как одним из корифеев этого "зловредного" направления был Шостакович, следовательно, отношение к нему со стороны П.И. Апостолова было соответствующим. И вот, прослушав четыре номера симфонии, он был сражен пятым номером, носящим заглавие "Начеку".
Тот самый фрагмент в исполнении Галины Вишневской:
А это её воспоминания:
На общественном прослушивании в Малом зале в Москве произошёл знаменательный случай - умер Апостолов, один из идеологических руководителей искусством Советского Союза, посвятивший большую часть своей гнусной жизни травле Шостаковича. К концу репетиции ему стало дурно, и его вывели из зала. Когда я проходила через фойе, я видела его сидящим на диване, такого ничтожного, плюгавого, маленького человечка … Он поводил вокруг мутными, уже ничего не видящими глазами и отдавал душу … Уж не знаю, кто её принял - Господь или сатана.
Дирижировавший злополучной репетицией Рудольф Баршай подтверждает:
Деятельность оркестра и Шостаковича контролировалась тогда ответственным работником ЦК КПСС по фамилии Апостолов. Тот постоянно упрекал композитора, что в его симфонии слишком назойливо звучит тема смерти - для нашего развивающегося общества это неприемлемо. Шостакович очень переживал и, оправдываясь, уверял куратора, что о смерти он не думает, а просто пишет музыку. Споры для работника ЦК кончились трагически: во время генеральной репетиции с ним сделалось плохо, и он скончался. На Шостаковиче лица не было. "Я ведь этого не хотел", - повторял он. Но случай и впрямь символический.
Другой дирижёр - Кирилл Кондрашин - в общем соглашается с коллегой:
Когда после исполнения симфонии я выходил из зала, то увидел, что стоит карета "скорой помощи" и кого-то со шляпой на лице выносят. А когда накрывают лицо шляпой, то несут уже тело. Потом я узнал что это был Апостолов - один из авторов печального постановления 1948 года. Он был тогда уже на пенсии, но ещё работал секретарем Союза композиторов. Апостолов почувствовал себя плохо во время выступления Дмитрия Дмитриевича. Сердце не выдержало. Он с трудом вышел из зала, упал и скончался. Я в этом вижу акт великого возмездия.
Заметьте, Кондрашин не упоминает пятый "смертельный" номер симфонии, а говорит, что политработнику поплохело уже на вступительном слове композитора перед началом прогона.
В числе приглашённых слушателей был преподаватель Московской консерватории Альфред Шнитке. И вот, что он вспоминает:
Началась генеральная репетиция. И здесь произошёл мистический случай. После четвёртого номера (я сейчас забыл текст) поднялся и вышел из зала Апостолов. Это был секретарь партбюро Союза композиторов, многократно выступавший с "партийной" критикой Шостаковича. Все решили, что он вышел, как обычно выходят, протестуя. Но когда сочинение закончилось и публика вышла из зала, то Апостолов лежал на диване в фойе Малого зала, а около него стоял врач, значит, ему стало плохо. Потом Апостолова понесли вниз, он был ещё жив и закрывал лицо шляпой. Шостакович несколько виновато шёл сзади, хотя он ни в чём виноват не был. Получилось, что Апостолов почти умер во время этого цикла о смертях - и он таки умер по дороге в больницу. Это был как бы мистический факт, который произошёл на глазах у множества людей.
Действительно, мистика какая-то.
Шесть уважаемых людей в трезвой памяти и твёрдом уме свидетельствуют, что Павел Иванович Апостолов скончался 21 июня 1969 года.
Однако, в статье Музыкальной энциклопедии указана абсолютно другая дата - 19 июля 1969 года.
Как объяснить почти месячное расхождение?
Думаю, что у пожилого музыковеда случился сердечный приступ. Он вовсе не умер, а просто попал в больницу.
Но Шостакович поспешил его "похоронить"
По вполне понятным причинам: ему здорово доставалось от Апостолова. Настолько сильно, что композитор, не стесняясь в выражениях, упоминает его в "Антиформалистическом райке" в неприглядном образе "кандидата изящных наук П.И. Опостылова":
Если человек вроде Опостылова попадает в ящик с нечистотами, то он как бы растворяется в нечистотах и определить, что является калом, а что Опостыловым в настоящее время не представляется возможным.
Ложная идея о смерти Апостолова во время первого исполнения Четырнадцатой симфонии Шостаковича прочно укоренилась в общественном сознании.
Ещё пара "воспоминаний".
Польский композитор и музыковед Кшиштоф Мейер:
в коридоре консерватории лежали уже лишь останки человека, который за полчаса до того, собрав последние силы, сумел выйти из зала. Это был Павел Апостолов …
Американский журналист Соломон Волков:
И товарищ Апостолов, там же на репетиции, упал замертво.
Чтобы не заканчивать в негативном тоне, добавлю луч света.
Вот что пишет о Павле Ивановиче доктор искусствоведения Тамара Николаевна Ливанова:
Были среди студентов консерватории тогда интересные, нестандартные люди, с которыми мы не раз соприкасались впоследствии. Например, Павел Иванович Апостолов ... Маленький, неказистый (вроде Даргомыжского), хилый, он при первой возможности рвался на фронт, участвовал в войне с Финляндией, прошёл всю войну 1941–1945 годов и лишь после этого окончил консерваторию. Учился как теоретик, был почему-то очень доверительно откровенным со мной (писал с фронта), стал фанатическим исследователем военной музыки.
Выступал в печати как критик. Долго работал в ЦК КПСС. Мало кто знает, какой сильный и стойкий характер был у него, какие страсти - в искусстве ли, в жизни - кипели в нём, казалось, слабом и непривлекательном человеке! Он во всем хотел видеть сущность, ничем её не прикрывая и не украшая, словно хирург, вскрывающий глубоко затаившуюся причину болезни. Это его свойство было, конечно, мучительным прежде всего для него самого.
В свободное от преследований композиторов-формалистов время Апостолов жил обычной жизнью советского человека: преподавал в консерватории, писал статьи о музыке и сочинял марши для духового оркестра.
Мне кажется не стоит делать из него какого-то "злого гения". Уверен, что он совершенно искренне боролся за свои идеалы и считал произведения Шостаковича несоответствующими интересам государства и музыкальным вкусам народа.
Так получилось, что сегодня Дмитрий Дмитриевич признан гением, соответственно, кто на него ругался - жалкая моська, "ничтожный, плюгавый, маленький человечек", в смерти которого видят лишь "акт великого возмездия".
Именно поэтому, не так важно, когда точно он умер.
Ссылку на публикацию размещу в разделе Не сотвори себе Кумира постоянного КАТАЛОГА канала. Ещё по теме:
Тёмное прошлое в Сером настоящем академической музыки - скромно одарённого композитора провозгласили "непризнанным музыкальным гением Америки"
Бетховен заблуждался и его влияние, которое, как это ни прискорбно, было обширным, омертвило музыкальное искусство
Традиционная несмешная байка:
Однажды, когда на прослушивании новых сочинений в Союзе композиторов исполнялась пьеса, названная в программе "весёлым скерцо", Шостакович шепнул сидящему рядом Гликману:
- Пощекочи меня, пощекочи, что бы мне стало смешно.