оглавление канала
Я вытащила фонарь и осветила им подземелье. Это был довольно широкий коридор, выложенный из старого кирпича местами почерневшего, местами облупившегося. Здесь можно было стоять в полный рост и более высоким людями, чем мы с подругой. Пол был из спрессованной глины. Валентина тихонько присвистнула:
- Да тут целое бомбоубежище, способное выдержать взрыв атомной бомбы.
Я хмыкнула:
- Насчет атомной, не уверена, но построено на совесть, это точно. Интересно бы знать, зачем? Для простого тайного хода, уж слишком серьезное строение.
Валька, все еще крутя головой, проговорила:
- Да… Умели раньше люди строить… Не то, что сейчас. Блоки бетонные поставят, кое-как землей присыплют – и готово. Хорошо, если лет десять простоит, а то и раньше развалится.
Я все еще пребывала в задумчивости.
- Раньше просто так ничего не делали. Мне кажется, этот ход построили не хозяева усадьбы. Я думаю, этому подземелью лет пятьсот, никак не меньше.
Страх немного отступил, и у подруги проснулось ее обычное любопытство.
- Почему так думаешь?
Я слегка пожала плечами.
- Такие кирпичи уже лет триста никто не делает. Посмотри, здесь еще кое-где видно клеймо кирпичного завода бывшего Касимовского уезда. Тогда делались кирпичи не стандартного размера.
Валька с интересом посмотрела на меня.
- Откуда про кирпичи знаешь?
Я пожала плечами.
- Дед Иван увлекался историей нашего края, той ее частью, которая повествовала о производствах и всяких ремеслах. У него по сей день в сарае небольшая коллекция разных кирпичей и прочих черепков лежит. Зачем ему это было нужно – даже не спрашивай. Понятия не имею. Но он любил мне об этом рассказывать, какой купец и в каком веке чего и где основал и прочее. Вот и запомнила кое-что.
Валентина уважительно кивнула с умным видом. Я оглянулась, и проговорила, скорее сама себе:
- Надо бы поторапливаться. Нам еще нужно отсюда будет выбраться так, чтобы никто не застукал. Вдруг Лютов не захочет в усадьбу возвращаться поверху, а воспользуется этим ходом. А встречаться нам с ним точно не стоит. Ничего хорошего подобная встреча нам не сулит… - И я направилась вперед.
Валентина шла рядом, с интересом оглядывая подземелье. Но долго молчать она была просто неспособна. Поэтому и начала рассуждать вслух, правда шепотом:
- Полька, а ты точно уверена, что вторым был этот, ну как его… Анатолий Сергеевич?
Я усмехнулась.
- Его голос трудно с кем-либо еще перепутать. Точно он был. И если ты сейчас спросишь, а точно ли я уверена, что он удавил своего собеседника, сразу тебе отвечу: и в этом я нисколько не сомневаюсь. Только вот вопрос. В то время, когда дядю Славу по голове отоварили, его здесь и близь не было. Тогда, кто ж его так? Да еще потом и следы умудрился подчистить… Загадка на загадке и загадкой погоняет, блин! Ну ничего, с Божьей помощью, как говорится, и в этом разберемся.
Валентина и тут встряла:
- А как разберемся? У тебя есть какой-то план?
Я поморщилась.
- Да нет у меня никакого плана. – Пару минут подумала и спросила: - Ты видела когда-нибудь, как старые печи ломают? – Валентина воззрилась на меня так, будто я сморозила какую-то неимоверную глупость.
- А при чем здесь печи? – Недоумение ее мне было вполне понятно.
Я усмехнулась:
- А вот при чем… Я видела в городе в старых кварталах, где одноэтажные домишки разбирали. Интересно. Если грамотный рабочий это делал, то он сначала печь простукивал, при этом слушая звук, как хороший доктор слушает стетоскопом легкие у пациента, или сердце. Не важно… Так вот, он находил определенную точку, на которой сходились… - Я на секунду притормозила. Загружать Валентину специфичной терминологией не стоило, а то скорбеть еще начнет. Попыталась найти более понятные ей слова. – В общем, точка, где сходились все силовые линии печи. И при ударе в эту самую точку, причем, заметь, не самом сильном ударе, а обычной кувалдой, вся печь складывалась, словно карточный домик. – Валька все еще с непониманием взирала на меня, хлопая ресницами. Эх… Не сумела я найти правильные слова! Ну, да ладно, Валька девка умная, должна понять мою мысль. И я продолжила. – Так вот, для того чтобы разобраться во всей этой истории, нам с тобой нужно найти эту самую точку, при ударе в которую, все загадки перестанут таковыми быть. И я почти уверена, что это подземелье и есть та самая точка. – Поглядела на подругу и спросила: - Так понятно?
Валька почесала нос, и медленно протянула:
- Понятно…
Но, по выражению ее мордахи было ясно, что она мало что поняла из моего объяснения про печь. Я мысленно махнула рукой, и продолжила идти дальше. Валентина вдруг остановилась.
- Смотри…
Я с некоторым раздражением оглянулась на нее.
- Что…? Валька, нужно идти и как можно быстрее. Если «сторож» после того, как спрячет труп, захочет вернуться этим путем… Сама понимаешь, ничего хорошего нам от этой встречи нам не светит…
Но подруга продолжала пялиться куда-то над своей головой. Я посмотрела в том же направлении и увидела на сводчатом потолке остатки каких-то не то фресок, не то рисунков. Я проговорила еще более настойчиво:
- Все это, конечно, очень интересно. Я бы даже сказала, увлекательно. Но мы с тобой здесь не на экскурсии. Пойдем быстрее. Мы потом сюда вернемся, в более подходящее время, и все как следует осмотрим. А пока нам надо уносить ноги. Пошли… - И я, схватив ее за руку, поволокла подругу дальше.
Валентина обиженно шмыгнула носом.
- Сама же говорила, что нужно разгадать тайну подземелья и тогда…
Я не дала ей договорить.
- Все верно… Но не сейчас… Сейчас нам нужно выбираться отсюда, если мы не хотим, чтобы нас постигла участь того собеседника, с которым говорил «сторож».
Валентина замотала головой, пытаясь изобразить, как ей этой самой участи не хочется. Потом тяжело вздохнула и вдруг опять остановилась, настороженно прислушиваясь. Посмотрела на меня округлившимися глазами и прошептала:
- Слышишь…?
Я прислушалась. Позади нас раздавался какой-то легкий шуршащий звук, словно где-то осыпались мелкие камушки. Сердце замерло на несколько мгновений. Ну все… Не тратя времени на разговоры, я пошла стремительно вперед. Валентина догнала меня, и зашептала:
- Что это?
Я приложила палец к губам, и жестом руки поторопила ее. Давай, мол, шевелись. Подруга засеменила рядом, беспрестанно оглядываясь.
Мы двигались достаточно быстро, стараясь не производить лишнего шума. А я лихорадочно думала. Если он идет за нами, то еще довольно далеко. По крайней мере, минут двадцать времени у нас есть. Только вот в отличие от неведомого «его», мы не знали точно, где кончается этот чертов ход, и как из него выбираться. Я очень надеялась, что когда мы дойдем до конца, то механизм там будет похожим на механизм входа, и нам не придется долго разбираться в технических премудростях древних строителей.
Практически, мы уже почти перешли на бег трусцой, когда луч фонаря выхватил впереди глухую стену. Кажется, пришли. Я начала внимательно осматриваться, и увидела узкую каменную витую лестницу, уходящую наверх. Не раздумывая, начала подъем, стараясь производить при этом как можно меньше шума. Валентина пыхтела за мной. Лестница была не особо высокой, но очень узкой и пространство вокруг нее довольно тесным. Скажем, какому-нибудь здоровяку, типа нашего Кольши, здесь пришлось бы протискиваться. На самом верху лестница оканчивалась небольшой площадкой-пятачком, не более полутора метров в диаметре. Я оглядела стену и увидела систему блоков и рычагов, очень похожую на ту, что была в склепе, только, пожалуй, чуть меньше по размерам, и чуть проще в действии. Небольшой металлический рычажок тоже имел место быть. Я вздохнула с нескрываемым облегчением. На разгадывание загадок у нас сейчас просто не было бы времени. Валентина, пыхтевшая у меня за спиной, тревожным шепотом спросила:
- Поль, чего там?
Мысленно попросив у неведомых сил помощи, я потянула за рычаг. Чуть правее того места, где мы стояли с подругой, почти бесшумно открылась дверца, примерно сантиметров восемьдесят на метр двадцать. Валентина слегка дернулась, чуть не загремев со всех ступеней вниз. Я едва успела схватить ее за руку. Несколько мгновений мы смотрели на дверцу, не решаясь шагнуть в нее. Затем, я очень осторожно приблизилась, и высунула голову наружу. Все верно, мы были в усадьбе, в комнате-библиотеке. Закатное солнце посылало свои прощальные лучи, бликуя на пыльных стеклах окон. В комнате никого не было. Но, прислушавшись к звукам, я поняла, что в усадьбе все-таки кто-то есть. Оставалось надеяться, что нам удастся незаметно прошмыгнуть на улицу. А там, даже если заметят, сделать вид, что мы только что пришли, скажем, навестить Егора.