-И что это за дичь такая? – брюзгливо уточнил Филипп, осматривая коридор. – Ты что себе позволяешь?
Сирке неспеша встал и потрусил к принимающей стороне, причём, двигался явно угрожающе.
-Совсем совесть растерял? – Соколовский иронично поднял левую бровь. – Это ж не мне здоровье поправлять надо, а тебе! Будешь такое устраивать – вылетишь обратно, первой же экспресс-птичкой! Только учти, она у нас, насколько я в курсе, очень вспыльчивая. Узнает, что ты просто так сюда скатался, ронять тебя будет всю дорогу, да не просто ронять, а с огоньком!
Видимо, Сирке на себе характер вышеупомянутой особы уже испытал, поэтому вздохнул, потоптался, уселся, подобрав лапы, как образцово-показательный пациент, и уточнил:
-А чего этого не было? Ну, врача? – Сирке говорил хрипловато, тон имел ворчливый, да и вообще досадовал – города и людей он категорически не любил, так что по прибытии в Москву настроение у него испортилось капитально. Собственно, его-то он и заедал…
-А ты видал трезвого человека, в полном рассудке, который решится к тебе приблизится, когда ты тут ручками дверными трапезничаешь? А у меня заведение приличное - все психически здоровы и горячительным не увлекаются, - парировал Соколовский. – А ты мне врача, небось, ещё и напугал!
-Ничего не делал, никаких врачей не видел, не пугал и вообще просто ел!
-Вот если бы ты не «простоел» чего не следует, был бы у себя на Кольском и не мешал бы мне жить! – ещё более ворчливо, чем пациент, отозвался Соколовский.
-Ладно, пойду приведу ветеринара. Только учти, это девушка! Умная, знающая и приличная девушка! Так что свои богатые познания в лексиконе охотников и туристов, перед ней не демонстрируй.
Сирке фыркнул что-то крайне уничижительное, но на своём языке, так что Соколовский придраться не смог, а потом вразвалку пошел за актёром – познакомиться, стало быть, с врачом.
Татьяна за всем этим разговором наблюдала за безопасной стеной, и, если совсем честно, там и хотела бы оставаться – как-то не улыбалось ей общаться напрямую с этим зверем.
-А куда, с другой стороны, деваться? А? Чем твоя головушка думала, когда ты на ветеринарного врача пошла учиться? Явно головушка не учла сигналов, которые ей подавали ягодичные мышцы, а это значит, что поздно, Таня, пить боржоми, ты уже в нём плаваешь!
Именно с этим глубокомысленным утверждением наперевес, Таня и вышла из норушного прохода навстречу начальству и пациенту.
-О! Не даром я там лаз чуял! – мрачновато обрадовался Сирке. – Слушай, а это чего? Прямо целый врач? – он издалека принюхался и скривился.
-Твоя вежливость крупно проигрывает твоей прожорливости! – вздохнул Соколовский.
Таня старательно делала вид, что ничего такого и не слышала.
-Танечка – это ваш новый пациент. После медведя, которому вы зубки лечили, это, конечно, шаг назад, но ему очень нужна ваша помощь! – изворотливый Соколовский махом выставил росомаху чем-то таким… малозаметным и не сильно-то опасным.
Разумеется, Сирке возмутился:
-Да от меня все медведи шарахаются!
-Конечно-конечно. Ты ж гремишь, как склад металлолома! – хмыкнул Филипп. – Ещё бы им не шарахаться. Нет, конечно! Когда ты будешь полностью здоров, тогда-то ты им всем снова покажешь, кто у вас там хозяин, но пока, прости… ты ни одного мишку даже не догонишь. А тот медведь, которого Танечка лечила, он из… ну, из исконных.
-Аааа, так бы и сказал! – Сирке с гораздо большим уважением осмотрел Таню, а потом вразвалку приблизился и принюхался. – Ну, ладно, уговорил, сойдёт и эта.
-Уговорил… нет, вы слышали, да? – усмехнулся Соколовский. – Исключительно наглая животина. Танечка, да вы не думайте, в здоровом состоянии он ещё менее вежливый. Это он так, пока хамит на минималках.
-Ничего страшного, - улыбнулась Таня, старательно сдерживая нервную дрожь, настойчиво прячущуюся где-то под коленками.
– А можно мне осмотреть пациента?
-Да, конечно. Я уже дал распоряжение о том, что с завтрашнего вечера клиника закроется на санитарную обработку, так что завтра ночью можно будет сделать рентген и МРТ, а потом и операцию. Обо всём остальном я договорился, - Соколовский благожелательно кивнул Тане, намекая на помощь Константина, которого сделал ответственным за «санобработку» и велел остаться на завтрашнее ночное дежурство.
-А пока, может быть, я воспользуюсь гостиничной смотровой? – Таня не собиралась завтра с бухты-барахты прыгать к операционному столу, если уж есть возможность хотя бы первично осмотреть пациента.
Соколовский с уважением покосился на серьёзную Татьяну, и решил, что ему с подчинённой всё-таки сильно повезло.
Сирке прекрасно понимал, какое именно впечатление производит на людей, так что невольно девчонку зауважал.
Начало этой книги ТУТ
Начало первой книги серии "По эту сторону" ТУТ
Все остальные книги и книжные серии есть в Навигации по каналу. Ссылка ТУТ.
Короткие "односерийные" публикации можно найти в навигации по отдельным публикациям. Ссылка ТУТ
Ссылки на книги автора можно найти ТУТ
Все фото в публикациях на канале взяты в сети интернет для иллюстрации.
-Ладно, пусть осмотрит! – милостиво разрешил он. – Только я поевши.
-Завтра с полудня есть нельзя! – машинально выдала Татьяна и оказалась перед оскалившейся мордой со здоровенными клыками.
-Чё? Чего мне эта пигалица тут пискнула? Кто мне запретит жрать?
-Не послушаете, я не смогу вам помочь! – бесстрастно отозвалась Таня, и не подумав отступать.
– При наркозе может тошнить, - она с полным знанием дела описала возможные последствия, а потом продолжила:
-Кроме того, мне бы убрать тот металл, который вас беспокоит, а не чистить то, что вы недавно потребили!
О том, что сразу после операции ему тоже какое-то время придётся поголодать, Таня сочла за лучшее пока не упоминать.
Её абсолютная непоколебимость заставила Сирке усесться рядом, внимательно всмотреться небольшими глазками в лицо врача, а потом сделать вывод:
-Знает, чё болтает.
-Ладно, маненько потерплю! – неохотно согласился он, а потом потрусил по коридору, - Ну, и куда тут идти на осмотр?
Таня изумлённо пальпировала брюшную полость пациента – от разгрызенной и сожранной консервной банки не осталось и следа, равно как и от половины дверной ручки, зато…
-Что же это такое?
-Капкан, - вполне охотно пояснил Сирке. – Штук пять, наверное. Ну, в смысле, их части. Видать, сплав какой-то левый был! Перевариваются плохо, тяжелые и гремят! Во, я счас покачаюсь, - он подвигался.
-Да я уж слышу, - серьёзно отозвалась Таня.
Нет, Соколовский ей проблему-то описал заранее, только одно дело тебя со стороны поставили в известность, а другое – лично всё это услышать, прочувствовать собственными пальцами и осознать.
Филипп находился рядом – лениво облокотился плечом о дверной косяк и потихоньку посмеивался про себя. Знал он расчудесно, как многие люди реагируют на встречу с чем-то этаким, небывалым в их системе координат, знал и потихоньку восхищался Таниной реакцией:
-Сирке она уже командует только так. Сюда повернитесь, так замрите! И тон такой…правильный, врачебный. Если бы струсила, было бы гораздо сложнее – пришлось бы его морочить, а эта порода из рук вон плохо поддаётся такому воздействию.
Таня действительно как-то перестала видеть перед собой грознейшего зверя, а сосредоточенно выискивала кончиками чутких пальцев куски металла и явно соображала, как бы их лучше достать с наименьшими проблемами для пациента.
Впрочем, как выяснилось, непереваренные куски металла были отнюдь не самой большой сложностью.
-Он во сне болтает! – сообщил Тане Соколовский следующим утром. – Я специально поместил его в комнату с камерой и микрофоном. Причём, говорит по-людски, и гм… ругается.
