Там, где в кольцо Садовое
упирается Сухаревская
часто сидит безбровая,
с взглядом пустым старуха,
с чёрным шарообразным
тюком из вещей в полроста,
с лицом тёмно-серым, грязным,
губами в сухих коростах,
в кургузой, видавшей виды,
замызганной старой куртке –
похуже твоей хламиды.
Она прямо здесь в проулке,
в подвале пустого дома
живёт: там её пожитки,
из книг и газет готова
лежанка, висят открытки
на стенах – чтоб "покрасивше",
огарок свечи в бутылке
разбитой, журналы... «Свыше
Ему то виднее... надо
мне в Рай...
мне не нада Ада»...
. . .
Она чутко спит ночами,
встаёт где-то в пять, обычно,
шатающимися зубами
жуёт что-то апатично:
то «сникерс», то хлеба корку…
копается на помойках,
выпрашивает у церквей
копейки: «подайте столько» –
щепотку сухих костей
обшарпанных пальцев узких
протягивая вперёд:
кидают не только русских
монет ей (но те не в счёт).
Она никому, похоже,
уже не нужна давно,
и ей, в общем, может, тоже
не нужен никто...
«Равно»
вычерчивают на лунном
пятне провода, идут
прохожие, словно гунны,
гремит вдалеке салют,
на капли огней взрываясь
над скатами чёрных крыш,
она, за лицо хватаясь,
кому-то кивает: «Слыш?
Смотри, как красиво... Прямо,
как в детстве, на Новый год...
Конечно, я помню, мама...
А папа Мороз
придёт?..»
© Моренников
Пишите комментарии, подписывайтесь на канал.