Часть 11
Было в этих объятиях что-то из кино, или книги про любовь, но фантастического жанра.
Кира, зажатая в объятиях Рыжего, смотрела на себя и на всю ситуацию со стороны:
когда в детстве им показывали диафильмы-там можно было увидеть раскадровку, стыки между кадрами и переходы от картинки к картинке.
А если все это делать на ускоренном режиме, то раскадровки нет-только мультик.
То были смешные и грустные мультики, где настроение менялось от кадра к кадру. А здесь ее личный мультик, в которой творится фантастика: от рыжего чужого мужика за окном машины до рыжего нечужого мужика в квартире всего 12 дней.
Если бы Кира была режиссером и мультипликатором, то эту историю она бы назвала «Фантастические приключения брошенок».
А пока она один из героев-брошенок, то называть эту историю может сама как угодно, главное, что дальнейший сценарий в ее руках. Даже так: в том числе в ее руках.
Кира что-то промычала в грудь Рыжего, разобрать слова было сложно. Он разжал руки, крепко взял ее за плечи, отодвинулся чуть назад и наклонив голову влево, внимательно смотрел сверху вниз.
Кире понравился этот взгляд: в нем не было прежней деликатности. Она уловила к глазах блеск мужского интереса и цепкость, от которой разлилось тепло по животу.
Тут же усмехнулась, услышав циничную взрослую тетку в голове:
-Дурашка! Он видит перевод собой больную немощную бабу с немытыми волосами и красным носом. У него в глазах жалость и разочарование, а ты рассиропилась! Тьфу, бл*ь!
Кира прогнала тетку-та была бабой правильной и хорошенько ставила мозги на место, но не сейчас. Сейчас циничная баба не станет главным консультантом по отношениям, она дискредитирована за непрофессионализм. Ей бы про Костю надо было думать, а она очевидного не видела и замечала .
И уж к Рыжему Кира не подпустит ее, сама разберется.
Рыжий неожиданно легко приподнял Киру, взял ее как ребенка на руки и унес на кухню.
Там уже, посадив ее в кресло, сел на корточки напротив, глядя в зеленые глаза теперь уже снизу вверх:
—Я буду тебя кормить, а ты меня поить кофе. Идет?
Кире хотелось нажать на паузу жизни, чтобы вот так было еще чуть-чуть. Чтобы вот так, заботливо и с нежностью этот мужчина смотрел на нее и говорил что-то про еду. Чтобы видеть долго-долго медную макушку, чувствовать его запах и слушать интонации: он говорил с ней как с ребенком, или как с разбойником. Словно убаюкивал, уговаривал, но без давления-констатируя намерения.
Рыжий не дождался ответа, понимая, что сейчас слова значит очень мало. Наклонился и поцеловал ее в лоб. Потом в ухо.
А потом взял руку и поцеловал ладошку.
Удивительный мужчина: в нем не было ни граммы пошлости, наглости, нахальства. Он слова шаг за шагом входил в Кирину жизнь, а она шаг за шагом впускала его. Такой безмолвный танец двоих взрослых людей, которые и танцевать любят, и движения знают, и друг другу подходят.
-Витя, ты меня за все время ни разу не видел красивой! Представляешь, я только сейчас это поняла! Ты видел меня в слезах, с температурой, растерянной и злой. Но но разу не видел красивой и беззаботной!
-Кира, а ты меня первый раз назвала Витей! Представляешь?
Оба засмеялись.
-А ты правда Цветков?
-Ага. А ты правда Витина?
Рыжий включал кофемашину, наливая воду в отсек для воды, оглянулся на Киру и добавил: