.
.
.
Все чаще почему то вспоминаю осень в 1988 году... Осенью 1988 меня выписали из пятой психиатрической больницы, и вспоминаю , как шел я по набережной Фонтанки, вдыхая осенний напоенный дождями и увяданием травы, и опавшей листвы, воздух, в какой то смешной, старомодной куртке, которая мне была мала, (такую носили в семидесятых) и с волосами по плечи, которые мне, из гуманности даже не состригли в больнице, в которую я попал то ли на почве суицидальных наклонностей, на ли почве очередной, безвзаимной любви, то ли на почве юношеской депрессии. Но даже в этой смешной куртке, и только что выписавшийся из психиатрической больницы, в ту пору я был еще нужен кому -то . Мне назначали свидания девушки, которых я при встрече, несколько боялся . Боялся потому, что не ощущал в них детства, которое все еще жило во мне, ( видимо, я не до конца вышел из поры сказок, прочитанных в детстве ) видел их очень взрослыми , но умел не подавать виду , хотя давалось мне это трудно . А еще в ту пору я был очень красивым, как настоящая рок звезда. Мне постоянно об этом говорили, и я и сам знал о том. Если у меня спрашивали при встрече, кто ты, а я отвечал , что я принц, это не выглядело смешным, и я даже не слышал смешков ответ. Смешное появляется в резком, доходящем до абсурда несовпадении образа и понятия, в расхождении посыла и смысла, вызова и судьбы , (или тому, что ему окликается свыше ), поэзии и земного быта. Я же и вправду внешне походил на принца из сказки, меж моим вызовом миру, и судьбой от небес не было никакого расхождения. Да и кто бы рассмеялся при моем ответе, что я принц?
Парень? Но я был красивее любого парня, даже самого примечательного, и он это понимал. Меня из ревности и зависти могли конечно и поколотить, но даже этим поступком все эти парни лишь лишний раз закрепили бы себя в чувстве своей ничтожности. Они пацаны, а я ангел. Красота намного большая сила, чем простая и грубая сила физическая, и дается она как печать от Бога, или как ореол от звезд.. А девушка, тем более бы не рассмеялась. Это сейчас если бы я сказал что я принц , было бы уже смешным, потому я не говорю давно таких вещей, и вообще я мало с кем разговариваю, понимая, что я давно никому не нужен . С другой стороны , я понимаю, что это и хорошо, что я никому не нужен. Человек долен жить тем, что нужно ему, а не чувством своей нужности (или ненужности) кому то , хотя, в первую очередь человеку должен быть нужен Бог. Без Бога жить нельзя. Быть может, только Бог возвратит человеку то, что отнял у него мир, время, и наверное , люди , кроме людей преданных, или лучше сказать, просто любимых.
Хотя, в ничьей преданности я никогда не нуждался.
Когда я читаю, что единственное что мы можем изменить, это изменить самих себя, думаю лишь о том, что самое от Бога лучшее, это не меняться в этом изменчивом мире. Даже если вокруг меняются все . Это звучит немного странно, не все, но многие христианские авторитеты призывали к тому, что бы вместо того, что бы изменить кого- то, или целый мир, нужно постараться изменить себя, а с тобой тогда измениться и весь этот мир. Я же считал всегда, что главная проблема и трудность состоит не в том что бы меняться , (даже меняться к лучшему) а в том что бы ни при каких внешних или внутренних обстоятельствах не измениться.
При этом, не измениться таким, какой ты от Бога.
Если с чего и начинается грех, (и грехопадение) то с изменения, и со времени, которое пришло на место вечности, и с которым человек становится зависимым от мира. С этим чувством времени связан и Новый Год. Не помню даже, когда я справлял в последний раз Новый Год, может быть , лет семь назад. Лишь недавно стал понимать, как хорошо не справлять Новый Год, как хорошо в Новый Год спится . Да и глупо , есть после двенадцати салаты, и еще пить алкоголь...
Впрочем, мне легче.
Я праздную Рождество 25 числа, вся праздничная энергия у меня уходит на Рождество , а на Новый Год у меня не остается никакого желания что либо праздновать. Да и Рождество я справляю только днем или вечером. На этот же наступивший Новый Год , я уснул где- то в пол десятого вечера , проснулся без четверти двенадцать, и даже не стал подниматься, до наступления двенадцати, опять уснул где -то до пяти утра.
Да и снилось что- то хорошее забытое...
Если бы меня разбудили куранты, наверное, это давнее и воскресшее во сне , (даже не всплывшее, а скорее из глубины давнего - выброшенное на берег сознания) , окончательно забылось бы. Проснувшись около двенадцати , вначале даже хотел отключить телефон , но не стал и этого делать из лени. К счастью, меня никто даже не разбудил звуком новогодних смсок и звонков, чему я даже нисколько не удивился. У меня осталось мало знакомых и родных .
Праздную я и православное Рождество, хотя и более символично.
А ночью на Православное Рождество опять накрыл меня сердечный приступ, (в последний раз похожий приступ возник в ночь с тридцатого на тридцать первое декабря), от боли в сердце и поднявшегося давления было не уснуть.. Живу я у самой железной дороги., и мимо моего дома на каждый Новый Год, Рождество, и Пасху проезжает сказочный поезд для детей, архаичный, работающий на топливе , с разукрашенными вагонами. Когда поезд проносится, он громко , призывно , весело и пронзительно свистит, и как я читал, едет он в Петергоф, а затем в Ломоносов, собирая детей , родителей , а так же их бабушек, празднующих Рождество .
И каждый раз у меня есть возможность эту картину наблюдать из окна.
Вначале я лежал я думал, вот бы мне сесть в этот красивый поезд, а затем, закрыв глаза, мысленно перенесся в один из его вагонов, воображая, как я лежу в нем у окна на скамье, ловя глазами - низенькие дома, замерзшие озера окаймленные праздничными, заснеженными елями и освещенные светофорами, в лучах которых роятся рождественские снежинки, мосты.
Я то открывал глаза, то вновь их закрывал.
И как только, я потерял грань меж данностью в моей одинокой комнате и воображением, как на пару часов я даже уснул. Потом, уснул еще на пару часов. А потом, еще на час... Куда я ехал? Поскольку, поезд детский, наверное куда -нибудь в страну моего детства из брежневской эпохи. Все таки, уже не так одиноко, когда мимо моего дома проезжает такой сказочный , красивый поезд , и я, каждый раз могу проводить его взглядом из окна.
Да и страшно ли остаться одному?
Совсем не страшно жить без друзей , и даже остаться полностью одиноким, если у тебя есть Бог, любимые книги, долгая и тайная любовь и память о дорогих тебе людях . Даже если задать такой вопрос, так важна ли в жизни дружба и не спешить на него ответить, сразу, а ответить несколько отстранившись от своего я, (или поднявшись над своим земным, эмпирическим опытом) можно прийти к самым неожиданным выводам или озарениям.
Так ли важны в жизни внешние связи, и дружба, когда ты не молод?
Разумеется дружба важна, и нужна, однако, больше всего мы любим не друзей, а положим, учителей, любимых авторов, иногда святых, или же напротив, людей с нашей точки зрения потерянных, но интересных, если при этом понимать, что любовное стремление далеко не всегда - стремление восходящее. Любовь может быть и нисходящей, но даже в твоем человеческом нисхождении любовь все равно восходит., Любовь бывает самой разной, важно лишь, что бы она была долгой, что б она пережила время, что бы не обратиться в сон.
Этим ощущением, сказка. пережившая любую явь и отличается от сна.
Иногда, встречаются случаи , когда люди умные любят людей наивных, в которых не изжито детство, соединяющее любящего - с полузабытым периодом его жизни, или глубинным планом сознания. Все это говорит лишь о том, что и в восходящей и нисходящей любви , любим мы тех, кому мы никогда не равны, и кто никогда не равен нам .
Именно потому любовь важнее дружбы.
Поскольку, первое условие дружбы -это равенство. Настоящие друзья, какими бы они не были разными , всегда равны. Хорошая дружба прекрасна и нужна, однако, дружба все несколько сравнивает, (в смысле ровняет разных , но дружащих людей ) а любовь, никогда.
В этом смысле, дружба демократична, а любовь аристократична.
Даже самая преданная и взаимная любовь, (которая случается, по правде говоря редко )- освещает в людях всю их разность, и их неравенство. Однако, в любви даже это неравенство становится положительным. В дружбе люди равны в мире, но не равны в Боге.
А в любви, напротив, двое не равны в мире, но равны в Боге.
