Сын нашего земляка генерала Григория Черняева пошел дальше отца. На пике расцвета своего воинского и административного таланта он смог завоевать, усмирить, а потом и преобразовать Туркестан, который в составе Российской империи преодолел средневековую отсталость и стал процветающим краем. В минувшем году исполнилось 125 лет со дня рождения этого выдающегося человека.
(Окончание. Начало здесь).
Из Севастополя уходил одним из последних
Будущий герой России появился на свет в 1828 году, детство и юность провел в родовом имении Тубышки Могилевской губернии (нынешний Круглянский район) в тесном общении с отцом, героем Отечественной войны 1812 года. С ним ездил верхом по окрестностям, катался на лодке, ходил на охоту, много читал. От него и перенял любовь к Беларуси, куда всегда возвращался после ратных трудов. В 1840 году отец отправил подростка в Санкт-Петербург в Дворянский полк, готовивший будущих офицеров для службы в императорской гвардии. Учился Черняев отлично. Его имя по выпуску в 1847 году было занесено на памятную золотую Доску почета, а служба началась в знаменитом лейб-гвардии Павловском полку.
Большинство офицеров было бы только радо подобному началу карьеры, но не Черняев. Он просто горел желанием служить на границе империи, где был верный шанс получить боевой опыт. Поддерживал в этом стремлении его и отец, приведя в одном из писем сыну высказывание своего старого товарища, поэта и партизана войны 1812 года, знаменитого Дениса Давыдова: «Люблю Россию! Хороша она, матушка, еще тем, что у нас в каком-нибудь углу да непременно дерутся». Мол, вот и ищи, сын, свой угол в империи, коль на плечах эполеты.
Он его и нашел в 1849 году, правда, пока за границей, в Венгерском походе русской армии, где зарекомендовал себя грамотным и инициативным командиром. За что по рекомендации главнокомандующего фельдмаршала Паскевича был откомандирован для дальнейшего обучения в Академию Генерального штаба. По ее окончании в чине штабс-капитана Черняев с первого до последнего дня участвует в Крымской войне (1853 — 1856 годы) под началом знаменитого адмирала Нахимова. Стоит подчеркнуть, что один из его отчетов о действиях русской армии оценил император, отметил на донесении: «Заметить молодого офицера». В ходе этой тяжелейшей для России кампании (в пределы России вторглась коалиция государств под руководством Английской, Французской, Турецкой империй), которую сам Черняев называл «настоящим адом», он получил орден Святого Владимира, золотую саблю «За храбрость», чин подполковника и серьезное ранение, но строй не покинул. Во главе сводного отряда из солдат и матросов прикрывал отход русской армии, с боями покидавшей разрушенный Севастополь.
Звездный час полководца
После войны Черняев не успокоился. Едва оправившись от ранения, добился отправки в Среднюю Азию, где интересы России столкнулись с интересами Англии, с помощью золота и штыков подбиравшейся к ее южным границам. В 1858 году молодой полковник принял участие в двухлетнем разведывательном походе вглубь Азии, в ходе которого основательно изучил географию края, особенности боевых действий в жаркой, безводной, пустынной местности, менталитет местного населения. А по его окончании, чтобы не «скучать», попросился в действующую армию на Кавказ. Там, обобщая свой боевой опыт, подал в Генеральный штаб служебную записку с обоснованием необходимости присоединения к Российской империи всего Туркестана, предупреждая, что иначе его займут англичане. Однако в Санкт-Петербурге к подобной идее отнеслись равнодушно, но энергию офицера оценили, поручив ему укрепление границы на Юге с феодальным, не брезгующим работорговлей Кокандским ханством. Для решения этой задачи Черняев сформировал особую часть в городе Верном (ныне Алма-Ата) и в 1864 году взял штурмом ряд его крепостей. А затем, хорошо подготовившись, и крупный город Чимкент, считавшийся неприступным, за что получил орден Святого Георгия Победоносца третьей степени.
А дальше последовала эпопея, ставшая звездным часом Черняева. Чимкент открывал его отряду прямой путь на Ташкент. Только из Санкт-Петербурга по этому поводу последовало распоряжение «не увлекаться». Там считали, что сил для подобной задачи у него просто нет. Случись неудача — на помощь никто не придет. Однако полковник считал иначе и двинул к Ташкенту войска. Двинул... и откатился, получив жестокий отпор. Другой бы смирился, но не Черняев, который в письмах соратникам отмечал: дай время Коканду восполнить потери, перевооружиться с помощью англичан — империя получит бесконечную войну на своей южной границе, подобную Кавказской войне. И, вопреки мнению Генерального штаба, со сводным отрядом численностью около двух тысяч солдат и с двенадцатью орудиями снова двинулся к этому городу, поставив на карту буквально все — свою репутацию, честь, жизнь. Очевидно, это понимали солдаты и офицеры, потому как в последовавшем полевом сражении наголову разгромили 40-тысячное ханское войско, встав лагерем у стен Ташкента. Но тут пришло известие, от которого можно было прийти в отчаянье. Бухарское ханство на помощь Коканду выслало целую армию. Отряд брали в клещи: с одной стороны — гарнизон Ташкента численностью более пятнадцати тысяч бойцов с артиллерией на стенах, с другой — свежая орда в двух переходах. Даже с поправкой на качество вооружения, тактическую подготовку и воинскую дисциплину расклад сил более чем пугающий. Но Черняев, посовещавшись с офицерами, принял решение — немедленный штурм города, который лично возглавил. И две тысячи его закаленных в боях солдат сделали невозможное — под непрерывным огнем по лестницам поднялись на стены города. Дальше все было вполне предсказуемо. В штыковом бою русской пехоте в то время не было равных, как в Азии, так и в Европе. Уличные бои длились весь день и всю ночь. А утром последовала капитуляция (к слову, одно из главных условий Черняева — в городе запрещалась торговля людьми).
Во главе славянской рати
В одночасье Черняев стал национальным героем. Его непослушание властям пришлось на время забыть, потому как своими решительными действиями он решил сразу несколько важных задач — присоединил к империи огромный богатый край, обезопасил ее границу, оставив англичан в бессильной злобе кусать локти. Император Александр II скрепя сердце наградил его золотой саблей с бриллиантами, произвел в генерал-майоры и назначил военным губернатором Туркестана. В этой должности Черняев пробыл несколько лет, сохранив местное самоуправление, религиозные верования и культурные традиции населения, устроил пути сообщения между Ташкентом и Верным, учредил регулярную почтовую службу, упорядочил сбор налогов.
Но своеволия ему так и не простили, спустя время с должности сняли, отправив в отставку. Для генерала это обернулось острыми душевными переживаниями. Спасаясь от них, в 1873 он купил в Санкт-Петербурге журнал «Русский Мир», став его идейным руководителем. Подходящая по его темпераменту и воззрениям тема нашлась. В 1875 году славянские народы Балкан вступили в борьбу за свою независимость с Турцией. Россий-ское общество активно поддержало их устремления, в том числе через прессу. Но Черняев пошел значительно дальше. На свой страх и риск установил связь с правительством Сербии, которое в 1876 году пригласило его в страну, где назначило главнокомандующим своей армии. Весть, что известный герой Туркестана поведет сербов в бой, быстро разнеслась по России. В результате на помощь ему прибыли тысячи добровольцев. Во главе объединенной славянской рати генерал четыре месяца успешно сражался с профессиональной турецкой армией. Более того, исповедуя суворовский принцип «быстрота, натиск, отвага», одержал ряд побед. Но главная из них была одержана на политическом поле. Российская империя под давлением общественного мнения потребовала от Турции объявить перемирие и приступить к переговорам с Сербией. Турки ультиматум приняли, а Черняев, оказавшись вдруг не у дел, выехал в Прагу на встречу с местными славянскими организациями. Известие это для правительства Австро-Венгерской империи стало громом средь ясного неба. Там слишком хорошо представляли, чем обычно заканчиваются подобные визиты непредсказуемого генерала, ставшего символом единства славянства Европы. К гостинице, где он остановился, выдвинули артиллерийскую батарею, потребовав от полководца, чтобы он немедленно покинул страну. Целый эскадрон сопровождал его к поезду, а потом и наряд полиции, вплоть до самой границы...
«Покой нам только снится»
В страну опальный генерал вернулся сразу после начала русско-турецкой войны 1877-1878 годов, приведшей к свободе Сербии и других балканских народов от османского гнета. Но на фронт его не направили, несмотря на ходатайства главнокомандующего русской армией, лично обращавшегося к императору с этой просьбой. Изменения в его жизни начались только после вступления на престол императора Александра III, который вновь назначил его генерал-губернатором Туркестана с предписанием «действовать в управлении краем так, чтобы окраина эта не бременем была для России, а послужила на пользу ей».
В 1883 году Михаил Григорьевич в должность вступил и зарекомендовал себя опытным, знающим администратором — укрепил границу, сократил численность войск, привел в порядок налоговые сборы, усовершенствовал систему орошения края. Через два года Туркестан стал приносить государству доходы. При этом очень жестко пресекал торговлю людьми, которую веками практиковали местные баи, вызвав с их стороны жалобы в Петербург, естественно, под другими предлогами. В конце концов они действие возымели. Тяжелого на руку генерала отстранили от должности, назначив в утешение членом военного совета, на заседания которого ни разу не пригласили.
Только сановникам империи пора бы было понять, с кем дело имеют. Черняев начал писать докладные записки по самым разнообразным вопросам. Так в 1886 году в журнале «Новое Время» он указал на важные просчеты при организации стройки Закаспийской железной дороги. Экспертиза подтвердила правильность его суждений. Однако критика властям пришлась не по нраву и строптивца с военной службы уволили.
Последние годы жизни Михаил Григорьевич провел на родине, в Беларуси, в родовом поместье Тубышки в Круглянском районе. Рядом с православным храмом, возведенным при жизни отца, построил церковно-приходское училище для детей, чем мог помогал местным крестьянам, досуг посвящал чтению исторических трудов. Возможно, готовился к написанию собственных мемуаров. Только времени на это ему уже не хватило. В июне 1898 года он пригласил к себе каменщиков и лично руководил работами по строительству собственной усыпальницы рядом с церковью. Предчувствия Михаила Григорьевича не обманули. В ночь на 16 августа он скончался, завещав похоронить себя «безо всяких почестей от войска, безо всяких отличий за гробом и на гробе, умаляющих значение смерти».
Его волю исполнили. На похоронах генерала были только родные и местные жители.
В историко-краеведческом музее города Круглое Михаилу Григорьевичу посвящена целая экспозиция, в порядке содержится и могила. Только, представляется, он заслужил много большего. Потому как в славе своей равен был известному «белому» генералу Скобелеву, чьи заслуги отмечены памятниками, мемориальными досками во многих местах России.
Наш земляк скромно ждет своего часа...
Михаил ПАВЛОВ.
P. S. Использованные материалы: Э. Корнилович, «Генерал славянской рати» (Минск, «Беларусь», 2007 год); сборник «Георгиевские кавалеры» (Москва, «Патриот», 1993 год); Б. Костин, «Скобелев» (Москва, «Патриот», 1990 год).