Добрый день, дорогие мои читатели.
Начало этой истории можно почитать здесь:
***
В день выписки Нина Семеновна принесла Иванову пакет с вещами.
-Здесь все, что при тебе было. Футболку и джинсы сестра-хозяйка постирала. Вот она тебе передала. Говорит, что нашла в кармане.
Она протянула ему испачканную кровью салфетку, точно такую, какие можно увидеть в любой придорожной забегаловке. Иван с недоумением покрутил ее в руке и машинально сунул в задний карман джинсов.
-Ну, все. Готов? Пойдем, я тебя отправлю на служебной машине. Документы с водителем передам, - скомандовала сестра.
Вот так наш герой перекочевал из одного лечебного заведения в другое. В психоневрологическом интернате его встретила какая-то замшелая обстановка тоскливой безнадежности. Оформлявшая его регистраторша допросила его безразличным тоном.
-Фамилия, имя, отчество? Чего молчим?
Иванов развел руки в стороны и уныло сообщил:
-Там в документах написано: ретроградная амнезия. Память отшибло,не помню ничего.
-Угу, - промычала она в ответ и уткнулась в бумаги, изучая его диагноз.
Пролистав пухлую папку с ворохом анализов и исследований, она решительно захлопнула ее и философски произнесла:
-Может, оно и к лучшему, что не помнишь ничего.
Это было неожиданно. Иван ошалело уставился на нее, ожидая пояснений.
-А что? Так бывает, - уверенно сказала регистраторша, почувствовав его растерянность. - Если в прошлом у человека только всякая гадость, то подсознание старается его забыть и не хочет ничего вспоминать.
-Отлично! - хлопнул он себя по лбу. - Час от часу не легче! Мало того, что у меня нет ни дома, ни родных, которые меня бы искали, так у меня еще и прошлое такое, что его лучше не вспоминать? Как прикажете тогда жить дальше?
Тетка сочувственно посмотрела на него и жалостливо запричитала:
-Да ты не кипятись так. Поживешь у нас, осмотришься. Может, и вспомнишь, что хорошее. У нас здесь тихо, спокойно. Я тебя определю в палату к Энгельсу, он тебя не обидит.
-К Энгельсу? - не понимая, переспросил Иван.
Она хитро усмехнулась.
-Скажи спасибо, что не к Наполеону. Да ты не дрейфь, у нас не психушка. Так, шизофреники и олигофрены.
...Энгельс оказался молодым парнем лет двадцати шести. Рыжий, веснушчатый и очень любознательный, он был очень рад новому знакомству и без умолку тараторил, рассказывая Ивану о местных порядках.
-Скоро позовут на обед. Опаздывать нельзя, а то Ванечка все съест. Перед сном будешь чистить зубы, а ночью придут проверять, не повесился ли ты! А ты кто?
Иван уселся на свободную кровать и коротко представился:
-Иванов Иван Иванович.
Комично складывая губы трубочкой, Энгельс произнес четко и громко, видимо, стараясь запомнить:
-И-ва-нов И-ван И-ва-но-вич. А ты кто?
Памятуя о том, где он находится, Иван терпеливо повторил:
-Иванов я, Иван Иванович.
Рыжий Энгельс суетливо пересел с одной стороны кровати на другую и обиженно сказал:
-Я не дурак, запомнил. Ты кто такой, спрашиваю? Алкоголик или шизанутый?
-Ах, вон ты про что! - усмехнулся Иванов, - Нет, я нормальный, только не помню ничего. Память у мня отшибло после аварии.
Это известие вызвало неподдельный интерес у паренька. Он даже подался всем телом в сторону собеседника.
-Ничего себе! Во дела! Я такое в кино видел. Точно-точно, там мужик все забыл, а потом вспомнил. Он художник был, начал рисовать на бумаге свои старые картины, так и вспомнил. А вдруг ты тоже того?
-Чего "того"?
-Ну, художник. Ты рисовать умеешь?
Он с такой надеждой смотрел на Ивана, что тому стало неудобно как-то отказываться.
-Да не знаю я, не пробовал.
Энгельс радостно всплеснул руками, сунул под мышку плюшевого мишку, лежавшего на подушке, и куда-то заторопился.
-Пойдем скорее, надо проверить.
Он схватил Ивана за руку и потянул к двери.
-Куда? Что проверить? - вяло попытался сопротивляться Иванов, но его никто не слушал.
Паренек провел его по длинному коридору мимо открытых дверей палат, в которых проживало множество других жильцов, и они оказались в большом, светлом зале, в котором были расставлены столики. За некоторыми из них сидели люди в таких же больничных пижамах, какую выдали и Ивану при заселении. Энгельс усадил Иванова на пластмассовый стул, откуда-то принес карандаши и бумагу.
-На, рисуй! - приказал он.
-Что рисовать?
-Что хочешь, то и рисуй.
Иванов взял в руки карандаш, повертел его и даже занес над чистым листом, но вдруг одернул руку.
-Нет, я так не могу. Не идет в голову ничего.
Энгельс нетерпеливо заерзал на стуле.
- Чего ты капризничаешь? Не надо так. Нарисуй тогда мой портрет.
-Портрет? - растерялся наш герой.
-Да! -без тени сомнения отозвался рыжий.
Чтобы облегчить новому другу задачу, он развернулся к нему в профиль, выпрямил плечи и гордо задрал нос к потолку.
Поняв, что у него больше нет причин, чтобы отказаться, Иван принялся выводить каракули на белом листе. Принимая во внимание то, как терпеливо Энгельс позировал, стараясь сохранять одно и то же положение, ему было стыдно схалтурить, поэтому он старался изо всех сил. Спустя десять минут он отложил карандаш в сторону и протянул портрет рыжему.
-Вот смотри. Как тебе?
Не скрывая волнения, Энгельс схватил листок и с любопытством заглянул в него. Глядя на его реакцию, Иван понял, что он все-таки не художник.
-Не, ну, не сказать, что совсем плохо, - дипломатично протянул рыжий. - Слушай, а может, ты певец?