После Ноябрьской революции 1918 г. власть в Германии разделили между собой две социал-демократические партии. «Основная» Социал-демократическая партия (СДПГ) была партией «государственников», которые стремились к компромиссу с «буржуазными» католиками и либералами ради создания парламентской республики. «Независимая» Социал-демократическая партия (НСДПГ) же выступала за углубление революции и создание Советской республики. Хрупкая коалиция не продержалась и двух месяцев. После Рождественского кризиса «левые» социал-демократы покинули Временное правительство, а «правые» социал-демократы принялись чистить госаппарат от потенциальных «революционеров».
В начале января 1919 г. левые радикалы смогли вывести на улицы Берлина несколько сотен тысяч человек, протестуя против массовых увольнений своих сторонников. К демонстрациям присоединилась и только что созданная Коммунистическая партия (КПГ) во главе с её лидерами – Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом. Однако никакого точного плана действий у левых не было. Они бастовали, захватывали типографии, но одновременно пытались о чём-то договориться с «правыми» социал-демократами.
Напротив, последние не сидели сложа руки. Рождественский кризис наглядно показал, что правительство больше не может полагаться на полуразложившуюся регулярную армию. Тогда военный министр Густав Носке санкционировал создание добровольческих корпусов (фрайкоров) из тех фронтовиков, кадетов и студентов, кто был готов с оружием в руках защищать Германию от большевизма. Многие из них являлись монархистами и сторонниками авторитарной диктатуры, но в сложившихся обстоятельствах «умеренные» социал-демократы казались им меньшим злом. Если переводить на российские реалии, то «немецкий Керенский» и «немецкий Корнилов» договорились вместе выступить против «немецкого Ленина».
В итоге Январское восстание спартакистов («Союз Спартака» являлся организационным предшественником КПГ) было подавлено, а Либкнехт и Люксембург без суда убиты фрайкорами. В течение 1919 г. то же самое повторялось по всей Германии – неорганизованные леворадикальные коалиции ненадолго захватывали власть в том или ином регионе (Бремен, Бавария), но туда быстро прибывали добровольческие корпуса и очень брутально давили эти Советские республики.
Политические враги окрестили Носке «Кровавой собакой» («Bluthund»), что он интерпретировал в свою пользу, так как бладхаунды – это достойная порода собак, которую традиционно используют правоохранительные органы для поиска преступников.
Впрочем, со временем военный министр стал слишком «токсичным» даже для собственной партии. В марте 1920 г. фрайкоры устроили Капповский путч уже против самой Веймарской республики. Мятеж был подавлен благодаря всеобщей рабочей забастовке. Носке стали предъявлять за то, что именно он взрастил столь нелояльные добровольческие корпуса, после чего министру пришлось уйти в отставку.
После этого Носке стал обер-президентом прусской провинции Ганновер. Политически он всё больше смещался «вправо». Например, в 1925 г. поддержал Гинденбурга на выборах президента, хотя СДПГ выступала за других кандидатов. Когда в июле 1932 г. авторитарный кабинет канцлера Папена силой сверг демократическое правительство Пруссии и стал чистить госаппарат от республиканцев, Носке оказался единственным социал-демократом на столь высоком посту, кого не уволили. В 1933 г. он даже лично обсуждал с Герингом свою почётную отставку по достижении предельного возраста, а не в результате политической чистки. Впрочем, договорнячок с нацистами не сработал, и осенью обер-президента уволили именно как «нелояльного».
В 1944 г. Носке контактировал с антигитлеровскими заговорщиками, за что до конца войны просидел в концлагере. После краха нацизма он высказывал желание возобновить политическую карьеру, но для социал-демократов бывший военный министр по-прежнему оставался слишком «токсичной» фигурой.
Умер Носке в 1946 г. До самого конца жизни он утверждал, что спас Германию от коммунистов, которые и на персональном, и на идейном уровнях символизировали в его глазах «восточно-еврейское влияние».