Среди довольно многочисленных комментариев, которые я получаю, есть и такие, где меня упрекают за бессмысленность последних статей (ведь «Гардемаринов все знают лучше, чем "Анну-детектив"»). Конечно, как говорится, каждому своё, но всё же думаю, что продолжать работу следует, тем более что с одним положением в этом комментарии не согласна абсолютно: то, что многое из книг из фильмов было «было выброшено за ненадобностью». Мне кажется, что «не надобным» оказалось слишком многое… А говорить об этом считаю нужным. Так что простите, дорогие читатели, но продолжать буду. Был ещё и «вопрос из зала: а в чем новизна ваших публикаций о Гардемаринах? Может, лучше продолжить про Островского?» Что касается продолжения цикла по Островскому, я уже сказала, что считаю необходимым вовремя остановиться (совсем или на время – будет видно), ну, а о «новизне» не мне судить.
… Итак, вернёмся к Александру Белову. Автор показывает нам как будто две стороны его жизни: вроде бы нет никаких перспектив для удачного продолжения карьеры (сам он признаётся: «Мои виды на славу, карьеру и успех сузились во-он до той полоски на горизонте, а вокруг всё тучи, кручи и прочий беспорядок. Бестужев, мой враг и благодетель, пал, а других радетелей о себе не имею»)
Неудаче карьерной сопутствуют неудачи личные: «И почему так нелепо сложилось всё в жизни? Любил лучшую в мире женщину — прекрасную, богатую, недоступную, мечта о ней имела тот же призрачный привкус, что и грёза о царице Савской. Случилось чудо — она стала его женой. В детстве он думал, что понятия "чудо" и "удача" связаны знаком равенства», - а счастья нет. И остаётся только плыть по течению.
Наверное, именно поэтому он поначалу наслаждается своей кёнигсбергской «жизнью оккупанта» («он вполне мог предположить, что и делал, что победа не за горами, а если завоёвана столица — место коронации королей прусских, — то куда дальше статься?»): «Жена, семья, любовь, Анастасия — всё это лежало в одном отделении души, как бы в тайном хранилище, а в другом месте души, открытом всем ветрам, обитали реалии сегодняшнего дня».
Но всё меняется после случайной встречи с Корсаком, когда всплывает давно знакомое имя - мальтийский рыцарь Сакромозо. Десять лет назад из-за него чуть не погиб Никита. Теперь у друзей появляется уверенность, что этот человек, скрывающийся здесь под чужим именем, - прусский шпион, которого нужно обезвредить («Увижу — придушу, — коротко сказал Александр, — но не плохо бы знать этого рыцаря в лицо»). И начав свою, не слишком удачную поначалу, деятельность, «Александр понял, как надоела ему беззаботная карточно-бально-маскарадная хмельная жизнь».
Возобновление войны на какой-то период прекращает его «расследование», но война уже вызывает ненависть («это занятие совсем не похоже на то, чего он хотел от жизни. Он не любит убивать людей только за то, что они немцы!»). Но мы видим и его заботу о подчинённых, и переживания за своих людей.
И – неожиданность снова возвращает его к Сакромозо. Никита, оказавшийся в армии, сообщает важную примету: «Когда Сакромозо волнуется или задумывается глубоко, то начинает вот эдак тереть руки, словно они у него сильно чешутся. Он знает, что жест этот плохого тону, простонародный, поэтому, заметив за собой, что трёт руки, тут же останавливает себя». И вдруг вспомнится, что такая привычка была у кёнигсбергского знакомого: «Сделав ход, он начинал в задумчивости массировать левую руку (такая у него была привычка). Эта странная привычка его портила, потому что руки у господина Бомберга были очень красивы, а повадки изящны». И уже ясно, почему у барона Бромберга «роскошная борода», это вовсе не исполнение данного им обета, а необходимость: он «на подбородке имеет родинку в виде розового пятна», а «пятно на подбородке ничего не стоит бородой или мушкой прикрыть». И уже появляется цель: «Встречу дружка ситного, обрею до пяток».
И встреча состоится, совсем в неожиданном месте и «при обстоятельствах, прямо скажем, удивительных», когда Сакромозо появится в Кистринской крепости, где среди прочих заключён пленный Белов, раненный и контуженный в Цорндорфском сражении. Выследивший агента и сопровождающий его под видом кучера Лядащев привлекает Сашу к делу.
Но ещё раньше будет важный момент – Александр узнает, что среди пленных находится переодетая мальчиком Мелитриса Репнинская: «Он понял, что судьба вручила ему обязанность заботиться об этой несчастной и странной девушке». Он переживает, что девушка вынуждена постоянно быть среди мужчин. И вот тут не могу не процитировать: «А хорошо бы, чтоб эти охламоны хоть материться при Мелитрисе перестали! Может быть, поставить их на место, раскрыть им глаза. Знаешь, гардемарин, и думать забудь! Это не твоя тайна.
Обращение к себе забытым юношеским "титулом" заставило Белова улыбнуться. А ведь само выскочило! Неужели жизнь опять требует от него романтических подвигов? Жизнь, господа, Родине, честь, господа, никому! И вперед, гардемарины!» И опять вспоминается песня:
Взором свежим
Авось отрежем
Грязь от правды и ложь от сказки.
Именно это ему и предстоит. Раскрыв тайну девушки, которая уже выведена из крепости (и получив кучу обвинений: «И ты знал и молчал…» «Не нужны мне чужие тайны, но что женщина — мог же предупредить!.. Ну это ни в какие сани, господа!.. Белов, вы скотина! А наши разговоры, господа, я умру с краской стыда на лице!»), объяснив причины («в Кистрин проник работник секретного отдела, он склоняет его на побег, поскольку ему — в целях государственных — требуется помощь Белова»), он получает благословение на этот побег (автор поясняет, что в те годы на это смотрели довольно своеобразно: «побег русского офицера не давал прусской армии возможности получить по обмену своего соотечественника. Это было дурно не только с точки зрения прусского кодекса чести, но и нашего, русского», «бежавший из плена сильно ухудшал судьбу оставшихся в плену товарищей»).
А когда план захвата Сакромозо блестяще осуществится, мы увидим, как по-разному понимают значение слова «честь» русский дворянин и мальтийский рыцарь. Получив от Белова объяснение, за что тот его ненавидит, рыцарь лишь усмехнётся: «Вот глупость какая!.. А что, по-вашему, должен был делать я? Явиться в русскую крепость и сказать, что вместо меня сидит другой человек? Мол, выпустите его, я займу его место. Так, что ли?» И не снесёт Александр, когда в ответ на своё замечание «Вообще-то порядочные, честные люди так и поступают» услышит обвинение – «Вы захватили меня обманом, ограбили и связали, как разбойника!» - и, несмотря на то что у него «после контузии ноги заплетаются», вызовет на поединок, прекращённый при вмешательстве Лядащева. А затем, когда «рыцарь» снова позволит себе оскорбить и своих похитителей, оказавшихся неподкупными, и отсутствующего Оленева, поединок повторится, и победа будет на стороне Белова, который и сам ещё рану перевяжет бывшему противнику.
А потом будет возвращение в Петербург, вроде бы «чтобы выступить свидетелем по делу экс-фельдмаршала графа Апраксина», но на деле подтвердившее слова Лядащева «Воля тебя ждёт», и будет участие в нейтрализации прусских агентов в столице…
А главное – будет встреча с женой, когда он «понял, как соскучился по дому, по самому его символу, по мирному общежитию вдвоём, чтоб стол стоял, чайник дымился, чтобы на столе была та же посуда, что и третьего дня, чтоб в глиняном горшке неторопливо засыхала ветка рябины и поздние лиловые астры». И когда услышит от неё: «Мой любимый… Обними крепче, не раздавишь. Вот так… и не отпускай никогда». А сам пообещает: «Мы с тобой хорошо будем жить. Не зря…»
Кто-то из моих комментаторов написал: «Хочу верить, что после всех кульбитов семейной жизни у них с Анастасией появился наследник». Я тоже хочу в это верить – ведь они ещё молоды…
***************
В эпилоге романа автор будет размышлять: «Проследив сложный путь моих гардемаринов, сопереживая их дружбе, любви, страданиям, удачам, потерям и приобретениям, иной читатель скажет — всё это буря в стакане воды. Стоило ли рисковать жизнью ради Бестужева, если сам канцлер потерпел полное поражение и попал в темницу, разумно ли хранить верность великой княгине Екатерине, если она не могла оценить её, и как смысл в пролитой на войне крови, если все завоевания России пошли прахом? И каков итог? Итог всегда один, он как подарок — возможность жить дальше… Смысл жизни в том, чтобы жить (уже не помню, кто сказал это первым)».
Беловы получили возможность жить дальше, жить в гармонии с собой. А это уже немало.
Быть может, нам не размыкать счастливых рук?
Быть может, нам распрячь коней на веки вечные?..
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Путеводитель по всему циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь