Дисморфофо́бия. Так по-научному называется расстройство личности, которое выражается в том, что личность себя не принимает - в том виде, в каком происходит взросление и становление этой самой личности. Такое поведение человека (особенно ярко это выражается в подростковом периоде - вплоть до желания изменить пол) нельзя походя назвать инфантилизмом и не обращать должного внимания. Потому что следствиями этого внутреннего мятежа могут быть самыми трагичными, дело доходит иногда до суицида.
В последнее время чаще встречаются расстройства, связанные с чисто внешними, иногда поведенческими проявлениями, но все это коренится в психике. Мальчишки отращивают длинные волосы, забивают кожу тату, иногда устраивают бунтарские карнавалы в одежде - все это может со временем преобразоваться в опыт и личность обогатить. А может и застояться и ввергнуть человека в еще большую болезнь.
В классической литературе (особенно у Достоевского) такое поведение автор называет "бунтом". Если расстройство приходится на почву умную, возникает бунт метафизический - "желание вернуть Богу входной билет в эту жизнь".
Пожалуй, это самое глубокое переживание расстройства личности этого свойства. Тут речь не о "коже", а о мировоззрении.
Сегодня чаще можно встретить более поверхностные, но не менее опасные формы дисморфофо́бии.
Настя поступила в психиатрическую клинику в плачевном состоянии. Плачевном в буквальном смысле слова. Девушка все время плакала и твердила, что пришла в этот мир в другое время. Она не хотела учиться, работать, не было сил на жизнь. Большую часть времени Настя проводила в постели, сворачиваясь в положение эмбриона, накрываясь с головой в теплое ватное одеяло - словно стремилась физически и психически вернуться туда, откуда она двадцать лет назад вышла из мамы. "Возвращала Богу свой билет".
Все началось в подростковом возрасте. Внешне приятная девочка, вдруг решила, что она угловата, нескладна, нелепа и выглядит как какая--нибудь Пеппи Длинный Чулок. Родители не придавали значения ее срывам. Если Настя в истерике разбивала зеркало, мама (сама врач, кстати) хладнокровно комментировала - "перебесится!". Когда Настя обкромсала роскошные волосы портняжными ножницами, а затем покрасилась в желтый цвет, мама хладнокровно говорила - "все проходят через бунт, перебесится".
Когда у Насти появились первые татуировки, только тогда вмешался отец и обрушил на дочь свой гнев. Разбираться в тонкостях не желал. Обругал ее как следует. Сам немного успокоился, выпустил пар, а Настя замкнулась. Закрывалась в своей комнате и рыдала.
Потом поступила в университет, влюбилась в зарубежную литературу. А потом и в преподавателя литературы И.П., который, конечно же, не давал ни малейшего повода ко взаимности. У профессора была семья, к тому же по возрасту он приближался к разряду дедушек - 57 лет.
А Настя влюбилась так, что ночи не спала. В эту влюбленность она как бы вложила весь свой бунт против мира, все неприятие себя в этом мире.
Дошло до того, что Настя начала общаться с профессором мысленно. Начался фантазийный и бурный роман. В мыслях, конечно. Однако всем подругам рассказывала, что они встречаются с профессором на тайной квартире, проводят там прекрасные вечера и ночи со всеми вытекающими последствиями. Придумала, что он называет ее "Лучиком". Что готов оставить семью и соединиться со своим Лучиком Счастья, с Настей, то есть.
Родители заметили серьезные перемены в дочери, когда она врезала в свою комнату замок и стала запираться изнутри. На полу были раскинуты тома зарубежной литературы. Фотография любимого преподавателя была обвита засушенными розами (девушка потом уверяла, что эти розы профессор подарил ей в знак сильной любви).
Однажды мама пыталась вывести Настю на откровенный разговор, но получила бурную реакцию и обвинения родителей в том, что они родили ее "слишком поздно".
-- Что значит, слишком поздно? - возмутилась мама.
-- Надо было родить меня на двадцать лет раньше. Я так себя чувствую. Я из того времени. Из вашего черно--белого. Когда люди были добрее и деревья выше. И я смогла бы выйти замуж за любимого профессора.
Приходила бабушка вразумлять внучку. Крестилась, молилась в голос, призывала пожалеть родителей и не "вступать в порочную связь с пожилым и женатым человеком".
Почему--то родители и бабушка не допускали мысли, что любовный роман Насти происходит лишь в ее голове и является частью глубокого расстройства личности.
Бабушка носила святую воду и кропила комнату внучки.
А Настя неожиданно возненавидела церковь и все, что связано с обрядами. И резко выговаривала матери за то, что приходит бабушка и зажигает на кухне лампадки перед иконами. Говорила, что Бога нет. И все бабушкины причитания это от того, что она никого не любит. Людей то есть не любит, придумала себе Бога и любит его, а людей ненавидит.
А потом у Насти появилась навязчивая идея о том, что все ее осуждают. Если она выходила куда-то, тут же возвращалась домой в слезах. Жаловалась, что незнакомые люди тычут в ее сторону пальцами и шепчут непристойности. А потом заявила, что ее травят однокурсницы за связь с профессором, и больше она никуда не выйдет. Настя превратилась в безвольное плачущее существо. Сворачивалась в позу эмбриона и накрывалась с головой одеялом.
Родители долго не решались отвести ее к психиатру. Пытались разговаривать с дочерью. А она из--под одеяла отвечала:
- Это вы виноваты. Надо было меня рожать раньше. У меня был шанс принять время. Теперь поздно. Я не хочу жить.
И рыдала.
Когда ее оформляли в приемном покое в 3--е женское отделение, она почти не разговаривала. Сворачивалась в позу эмбриона и плакала.
Месяц в стационаре принес плоды. Настю выписали под диспансерное наблюдение участкового психиатра. Она восстановилась на учебе. Правда, в другом университете. Учится на психолога. Ко всему, что с ней произошло, относится критически.
