Всем доброго время суток.
Для того чтобы христианину возвыситься над борьбой со своих врагами(духов тьмы поднебесных) ему нужно просветление ума и сердца.
Как и писал раньше в своих статьях навыки христианина можно уподобить с радарными устройствами, а духов тьмы со стелс технологиями.
Для того, чтобы обмануть человека духи тьмы утончаются. Да так, что человек принимает их мысли, желания, решения, чувства за свои. И считает что он так думает, решает, располагает. Но всё это духи зла навивают нам. Допустим, человек ругающий матом, он так намагнитился духами тьмы, что не замечает, как эти духи зла раздражают его внешним раздражителем и внушают мысли сказать крепкое словечко, обругать кого, или для связки слов. А вот духовный человек мгновенно увидит в своём уме этих духов зла, и не допустит, чтобы они смогли выразить свою волю через бранные слова.
Но духи тьмы не сдаются, преображаются, утончаются, или приходят к такому человеку более совершенные, более невидимые духи зла. И начинают искушать его. Если не смог предузнать этого духа, то он хозяйничает в нашей душе. А как только заметим, то это будет поражением частичным для этого, утончённого духа.
Американцы в основном акцентируют внимание своё на стелс технологиях. Чтобы противник их не смог обнаружить их. И тогда они могут хозяйничать на территории противника и могут делать, что захотят. Мы во главу угла ставим радары технологии. Если с помощью этих установок мы сможем обнаружить вражеских технику, то значит победа будет на нашей стороне. И тогда можно придумать соответственно вооружение, чтобы поразить этот невидимый для многих стелс продукт.
Так и христианин, очищается ум и сердце способен будет увидеть врага в себе, и помолиться Богу против них. Это и будут те снаряды, которые уничтожат наших противников.
Вот поэтому в христианстве, воюющих против духов зла особое внимание уделяются усилению ума и сердца. Как и для победы над стелс технологиями нужно модернизировать или создать радары средства. Наши средства это ум и сердце наши. С их помощью душа обнаруживает своих противников и уничтожает их. И можно прийти до такого просветление ума и сердца, что духам тьмы не укрыться в сердце такого человека. И уже не будет борьбы со страстями, с помыслами и соответственно брани. Наступит полное безмыслие и безмолвие в чувствах. Весь ум будет устремляться к Божественным вещам. А пока есть борьба, пока духи тьмы заставляют нас спорить с ними, посредством мыслей, или через человека с человеком, то человек ещё далёк от совершенства, до того Божественного состояния, когда умолкнут все духи зла в нас.
И вот что пишет Исаак Сирин.
Есть четыре видоспасительного размышления, при помощи которых трудится ум над орошением знания своего ради возрастания жизни на поприще праведности.
Первое-знание телесного служения.
Второе-знание искуссного и объединённого служения.
Третье-знание сокровенное борений против страстей.
Четвёртое-знание просветлённого служения, которое в Боге: оно бывает единственным образом с Богом.
Последнее тоже делится на три различные части: оно не сразу бывает просветлённым. Сначало оно тёмное, а потом просветленное. Как у некоторых видов деревьев источается сладкий скоб под действием солнца, точно так же, когда сияет Дух в сердцах наших, приближается к светоносности движения размышления нашего-что называется "духовным образом жизни"; тогда вопреки своей воли ум наш посредством некой мысли влечётся, словно в изумлении, к Богу.
Молитва не является самостоятельной частью, отдельной от этих вещей, но она смешена с ними, иногда же рождается от них.
Итак, всякий человек в том размышления, в котором он ввергает себя, просветляется, и в той мысли, которой постоянно занят ум его, он умудряется и становится ещё более сосредоточенным на ней. Если думая о служении праведности, размышляет о делах праведности и бывает озарение.
Вот как можно угодить Богу делами своими, и вот что вредит служению его, и вот что преуспевает он и просветления в мысли своей.
Если, опять же, он думает о служении добродетели, о том, как может угодить Богу в чистоте плоти своей, в труде молитвы, в очищения тела своего посредством поста, в чтении псалом, в борьбе против всего, что препятствует ему. И если он думает о том, на сколь многие виды подразделяются добродетель и через какие её составляющие части он обретает больше света и преуспевает, усердствуя в этом особенно, и что противоположно каждой из добродетелей, тогда благодаря этому становится он мудрым и глубоким.
А если о страстях, помыслах и их борьбе размышляет он-как следуют помыслы один за другим, и какая страсть соединена с какой, и каково начало первой и каков конец её; и какой силой обладает каждая из страстей, и от чего она ослабляет и чем усиливается-он только сосредоточен на страстях и упражненяет ум свой.
Но если он размышляет о Боге и изумляется свойствами Его и исследует одного лишь Бога, он просветляется, а в это также заключены и вышесказанные вещи.
Они сами по себе хороши, но они суть борения, и неправильно, чтобы мысль и знания души и тела полностью пребывал в них. Ни красота служения, знания состязаний и борений, ни мысленное противостояние страстям не составляет цели надежды, которая нам проповедана-той, о которой Апостол сказал: постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и чтобы мы превосходили во всякой премудрости и во всяком духовном разумении. Как можем мы умудриться и ощутить это, если мы только в противостоянии и противоборстве страстным помыслам, в спорах с ними и постоянной заботе о них пребывают ночью и днём?
А ведь многие люди упражняются и становятся искусными в этом-их служение прекрасно и трудно, но о другом аспекте ничем не задумываются.
Итак, что до этих других деланий,-будь то телесное служение или искусное различные между страстями добродетелью,-то пока человек находится в постоянном размышления о них, думает о них и мысленно перебивает, то терпит пооажение; то падает, то встаёт; его помысл то очищается, то оскверняется; то он среди падений, то укрепляется покаянием. Короче он находится в состязания.
Но когда в размышлении о Боге вовлечён ум его, человек поднимается выше состязания. Не то, чтобы он преодолел помыслы, движения страсти, но он царствует над ними, и они полностью исчезают. Они не побеждены, и никакой победы здесь нет; однако ни страсти, ни воспоминания о них, ни возбуждения их больше не возникают, ибо такой человек восхищён из мира; и все мысли, действия, различия и знания о них-всех их оставляет он долу, где им место, тогда как ум взят из их среды. Но если добродетель состоит в страстях, тогда, вне всякого сомнения, по земле блуждает разум.
Когда же человек размышляет о Боге и о богатствах волн того, что относится к Нему и принадлежит Ему, тогда он удаляется из мира, и дверь для всех воспоминаний закрывается, и остаются страсти на своих местах праздными, а он поднят превыше того места, где они находятся.
Вывод: страсти отходят от человека лишь тогда, когда ум человека восхищается к Богу, озарён. Уже не думает о борьбе, о спорах, о мире этом и всё что в мире. Человек поднялся на ступеньку выше этого мира. И лишь всегда думает о Боге, как некоторые Ангелы лишь восхваляют и воспевают величие Божие в трепете и изумлении. Серафимы и Херувимы взывали друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его. И многими людьми восхваляют славу Ему: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь Небо и земля славы Твоея; осанна в вышних, благословен Грядый во Имя Господне, осанна в вышних.
